Будь мы богами...

40. Искренне и двусмысленно

Время давно перевалило за полночь, когда наш ужин подходит к концу.

Верная своим обещаниям, ма вручает мне старый, пыльный матрас, пропахший подвалом и лавандовым средством от моли, а сам я отыскиваю для Лоретто свою пижаму, втайне молясь, чтобы куратор надел её сразу после душа и не вышел из ванной в облачении своей до очарования неприемлемой в этом доме наготы.

И, зная, что Лоретто не жалеет времени для водных процедур, сам я пока отправляюсь к Кайлу.

У меня должно быть сейчас не меньше получаса на то, чтобы поговорить с братом так, чтобы Лоретто ничего не пришлось слышать и лишний раз переживать. Не хочу беспокоить куратора тем, что можно решить тихо. Лоретто и без того скоро предстоит разбираться на испытаниях с Мариселой и её Советом, и ни к чему нервничать ещё и из-за моего одержимого восстаниями брата, если я могу разобраться со своим братом сам.

Луна проливает свой безразлично-белый свет на деревянные стены коридора второго этажа, по которому я теперь иду, и внезапная тишина после царящей за ужином болтовни вновь пробуждает мою тревожность. Лишь из кухни внизу доносятся шорохи убирающей посуду ма и приглушённый голос мамы, нараспев читающей Оле на ночь сказку на третьем этаже.

«Нет, всё равно всё неправильно».

Я люблю свой дом со всеми его тонюсенькими стенами, но ощущение, будто я здесь теперь чужак, опять начинает скрежетать где-то внутри меня, как ржавый гвоздь по стеклу. Кайл не упустил возможности даже сегодня за ужином назвать аурокровок гнилыми и лицемерными, и я, получается, именно так себя и веду сейчас — с гнилым лицемерием скрываю от родных свои аурокровные силы и всё, что приключилось со мной у шаманов.

Но с другой стороны, что мне остаётся?

Моя правда, — о том, что магия вовсе не верховный враг всего мира, — прозвучит в ушах Кайла в лучшем случае как дурость, а в худшем как алчное предательство. Людям не нужна правда, если она становится препятствием на пути к победе, а победа для многих дороже всего.

Тем более, если я отниму своей правдой у Кайла его революцию, дело всей жизни, его оружие и войну, — всё, из чего состоит его душа, не предложив ничего взамен, кем он останется? Женихом, поругавшимся со своей невестой, каких на земле миллионы?

Нет, мой брат всегда считал себя выше этого. Верил, что его ждёт великое будущее, миссия поколения, новый мир... Я не могу отнять у него его мир.