Раскат грома над маковым полем

Глава 10. Перед бурей

Я научилась пользоваться пультом дистанционного управления, поэтому, наконец, решила свою проблему с панорамными окнами. Когда я находилась одна в пентхаусе, а это было достаточно часто, окна — постоянно закрыты. И я действительно чувствовала себя спокойно и более комфортно. Большую часть времени я проводила на втором этаже в постели, зачитываясь книгами из библиотеки Громского, потому что это было единственным способом отвлечься от убийственной реальности. Как правило, я практически незаметно для себя отрубалась, теряя интерес практически ко всему. Меня не спасали даже разговоры с Кристиной или успокоительные от Эл. Без книг я не могла спать, мой сон становился беспокойным и мучительным, а вымышленные истории и такие же персонажи дарили мне временный, но покой. 

 Я вздрогнула от характерного звука ставен, которые начали открываться. Села на кровати, наблюдая, что, в общем-то, уже светало. Я неловко натянула на плечо растянутую футболку, когда на этаж поднялся Максим. Он кинул на столик пульт дистанционного управления. Мы не разговаривали. Вернее, я с ним не разговаривала, а сам Громский не стремился вытягивать из меня клещами слова. Он приходил и уходил, как закат. Не став зацикливаться на переодевающемся мужчине, я вновь упала на спину, чтобы погрузиться в чтение. Я слышала шуршание одежды, и, почему-то, не могла сосредоточиться на строчках. Слегка отклонив книгу в сторону, чтобы открыть себе обзор на Максима, стала наблюдать. Он стоял спиной ко мне, выбирая, какую рубашку ему надеть. Невольно опустила взгляд ниже, обнаружив, что он был в одном лишь нижнем белье. Надо же, татуировки даже его ноги покрывали. 

 — Не разговариваешь, но пялишься, — вдруг произнес мужчина, и наши взгляды встретились в зеркале, перед которым он, собственно, и стоял.

Покраснев, я вновь спряталась за книгой. Он же все время смотрел на меня, почему же и мне нельзя было? Я постаралась вновь отвлечься и утонуть в повествовании, но вдруг матрас прогнулся подо мной, а книга была вырвана из моих рук, исчезнув где-то на полу. Громский нависал надо мной, совершенно такой вот полуголый, красивый со своими татуировками и шрамами. И я, все еще державшая на него сильную обиду и игравшая в молчанку. Макс, схватившись за мои бедра, раздвинул ноги, устраиваясь между, притягивая меня ближе к себе. Я, приподнявшись на локтях, чтобы помешать ему, тут же рухнула обратно на спину. Громский не стал церемониться, порвал на мне футболку, а затем закатил глаза, увидев, что я была в лифчике. В его присутствии вообще было опасно без него ходить.