𝑾𝑰𝑭𝑬 𝑩𝒀 𝑴𝑰𝑺𝑻𝑨𝑲𝑬

𝐏𝐀𝐑𝐓 𝐓𝐖𝐄𝐍𝐓𝐘 𝐅𝐈𝐕𝐄

Лалиса Манобан

Следующие полтора дня прошли в какой-то лихорадке, в тщательном, активном поиске сведений и ответов на вопросы. Инквизитор то исчезал, то появлялся, выслушивал доклады агентов, просматривал бумаги, проводил короткие совещания и опять исчезал. Но ни разу не отмахнулся от меня, всегда выслушивал, пусть даже на бегу, и хотя бы в двух словах рассказывал, как идут дела.
Но я старалась не докучать по пустякам.
Вечером, сразу после ухода портнихи, загадочный флакон доставили в Сетхаит, в башню провидцев, и утром мы получили первый ответ.
— Эмбрум. Корень смерти, — Чонгук был краток, — главный ингредиент эликсира подчинения, который связывает дракона, заставляет его покориться. На Атросе это растение давным-давно уничтожили еще истинные драконы во время войны с иномирянами. Я не знал, что эмбрум где-то сохранился. — Светлейший помолчал и добавил задумчиво: — Или его запасы. На всякий случай, вдруг драконы возродятся, чтобы можно было попробовать снова их подчинить.
Горечь его последних слов едким привкусом осела у меня на языке, и я невольно поежилась. Вопрос вырвался сам собой, хоть я и пыталась сдерживаться.
— Мы… иномиряне хотели подчинить вас? Понимаю, сейчас не время, но все же…
Мужчина порывисто шагнул ко мне, обнял.
— Не время… У нас с тобой с самой первой встречи нет времени… Поговорить, обсудить все до конца. — Горячие губы скользнули по моему виску. — Нас желали подчинить не иномиряне, а темные маги Атроса, те, чьих потомков сейчас называют чернокнижниками. Они всегда грезили о власти и бессмертии. Мечтали получить послушных их воле драконов и кровь этих самых драконов — для эликсира долголетия. В открытом бою темные не могли нас победить и сплели искусную путину из лжи и предательства, в которой все мы запутались. В той войне было слишком много крови, боли, отчаяния, горя, уязвленной гордости, ревности и мести. Одного только не было — правды. Вернее, каждая сторона оказалась права по-своему. Жаль, что мы слишком поздно это поняли и дорого за свою слепоту заплатили.
Пауза, и шепот, мягко коснувшийся моих волос:
— Не стану врать, истории об инквизиторах, уничтожающих чужаков, не выдумки. Когда-то драконов, а потом и драгхов вели лишь гнев и жажда мести, мы безжалостно истребляли всех иномирян и метаморфов, которых обнаруживали на Атросе. Но это давно в прошлом, поверь. Тебе нечего бояться, Ли-са.
— Зато чернокнижники не в прошлом, и неизвестно, что они там прячут в своих тайных схронах, какие еще секреты и оружие против истинных драконов. — Я отстранилась, заглядывая Чонгуку в глаза. — Надеюсь, ты не решил идти туда один? Я…
— Даже не думай, — отрезал светлейший, не дослушав. — Тебя я туда не поведу, это исключено. Да и сам не пойду. Мы оцепим здание и выкурим чернокнижника, Улх его побери.
— Сомневаюсь, что он планирует просто сидеть и ждать вас. — Мне вспомнился холодный самоуверенный взгляд «хозяина» Айрин. — Не такой Крэйг человек.
Я оказалась права. Намджун, судя по всему, вообще не собирался заходить в ателье. Это мы поняли уже утром, когда на стол инквизитора легли подробные карты Плефа и его окрестностей.
— Недалеко от площади Роз расположены старые катакомбы. Настоящий лабиринт из нор и тоннелей, многие из них заканчиваются тупиками. Вот, смотрите, светлейший лорд… — Офицер, которого Чонгук, помнится, называл Ворсом, быстро водил по карте пальцем. — По нашим сведениям, почти все дома в этом районе связаны с катакомбами тайными подземными ходами. Если Крэйг засел внизу, нам его не достать.
— Вход в катакомбы из мастерской наверняка запечатан магией, портниха ни за что сама его не откроет, это ясно. Станем взламывать, и Крэйг уйдет. Сразу же, как только почувствует опасность. — Светлейший выпрямился, крутя в пальцах грифель.
— Зато госпожа Верк охотно и совершенно добровольно пропустит тех, кого ждет ее хозяин, — тут же вставила я, — то есть…
— Я же сказал, нет. — Чонгук так стиснул несчастный стилос, что тот сломался. — Должен быть другой вариант. Должен.
Пожала плечами и вспомнила о теневиках. Собственно, о них я и не забывала. Еще утром связалась с Лисом, благо переговорный камень работал на удивление хорошо, почти без помех, и сообщила, что у меня все в порядке, чтобы ждал меня и никуда из города не уезжал, обязательно в ближайшие дни его заберу. И теперь, тщательно все взвесив, предложила светлейшему лорду Чонгуку Чону воспользоваться помощью… гм… криминалитета.
— Никто лучше теневиков не знает город — все, что в нем, над ним и под ним, а у мастера имеются связи среди местных. Если есть хоть малейшая лазейка, они ее отыщут. Только тебе придется заключить договор. Ничего необычного, стандартные обязательства между заказчиком и исполнителем. О непричинении, неразглашении, оплате и прочем. Если ты согласен…
К моему удивлению, долго уговаривать Чонгука не пришлось. Встречу организовали быстро, на нейтральной территории, и через несколько часов переговоров, споров, взаимных подозрений и недоверия договор был подписан.
Интересно, это первое в истории Атроса соглашение между инквизицией и теневиками? Что-то мне подсказывает, что нет. Как-то уж очень легко… подозрительно легко светлейший на него согласился.
Ворон развернул бурную деятельность, но, к сожалению, даже он не смог сказать ничего утешительного. Не отмеченные на карте входы в катакомбы существовали, но находились довольно далеко от мастерской госпожи Верк.
— Если мы отвлечем внимание чернокнижника на себя, твои люди успеют добраться… — затянула я привычную песню…
И снова услышала решительное «нет».
— Это даже не обсуждается. Все. Точка.
Но обсуждать все же пришлось.
Как Чонгук ни противился, как ни рычал почти по-драконьи, как ни сверкал глазами, в конце концов и он признал: до чернокнижника мы доберемся, только если сделаем вид, что играем по его правилам. А добраться до этого любителя кровавых человеческих жертвоприношений, заклятий подчинения и эликсиров из корня смерти было необходимо. И чем скорее, тем лучше. В этом все оказались солидарны: и люди светлейшего, и инквизиторы — суровые, неразговорчивые драгхи, которых Чонгук вызвал на подмогу. Даже теневики, и те не спорили.
К концу второго дня был выработан окончательный план. Мы с Чоном заходим в мастерскую, я говорю госпоже Верк, что все в порядке, лорд принял зелье. Портниха открывает вход в подземелье, и ее тут же вводят в транс, чтобы не успела подать сигнал. А потом Гук идет вниз и задерживает Крэйга до подхода отряда.
— Спущусь я один. Один. Что бы ни случилось. Подвергать тебя опасности я не намерен. Слышишь, Ли-са? Ты останешься с охраной.
Я кивнула, а про себя подумала, что тоже… не намерена.
— Мы сбережем твою имани, брат, — отчеканил за моей спиной один из инквизиторов, тот, что постарше. — Хоэйтэ аарэс вине. Клянусь честью.
Я снова кивнула и опять подумала, что не известно еще, кто кого сбережет. Имелись у меня по этому поводу предчувствия. Смутные и очень странные.
За окном давно уже властвовала темнота, когда мы с Чонгуком наконец остались одни.
Ночь… Последняя ночь перед встречей с чернокнижником. Тревожная. Бессонная. Нескончаемая.
Одна на двоих…
Светлейший выглядел измотанным, озабоченным, напряженным до предела, словно на его плечи легла безмерная тяжесть. Даже лицо немного осунулось. Резко очерченные рельефные скулы затвердели еще больше, под глазами залегли темные тени.
А я…
Вроде бы все продумано и распланировано, ничто не предвещает беды, а смутное, неосознанное беспокойство так и не исчезло. Давило, грызло, оседая в душе тревогой.
— Устал? — Я подошла, остановилась рядом с Чонгуком, поймала его взгляд. — Все будет хорошо, — сказала, убеждая скорее себя, чем его.
Он кивнул. Спокойно, уверенно.
— Обязательно будет.
Некоторое время мы молча смотрели друг на друга. Просто смотрели…
Именно в эти мгновения я вдруг с кристальной ясностью поняла, что в моей жизни уже ничего не будет так, как прежде, потому что этот мужчина стал ее частью. Незаметно, постепенно проник в мое сердце, в мою кровь, стал частью меня. И похоже, уже навсегда.
Еще я думала о том, что не хочу его терять и уж тем более отдавать какому-то безумному чернокнижнику. И о том, что, возможно, это последняя наша ночь. Потому что на самом деле никому не известно, что случится завтра.
Не знаю, о чем размышлял Чонгук, но, кажется, мы одновременно потянулись друг к другу.
Он нежно дотронулся до моей щеки, привлек к себе, я уткнулась в его грудь, вдохнула яблочный аромат и, ощутив внезапное головокружение, замерла. Теплая, чуть шершавая ладонь легко скользила по моей спине, плечам, вновь поднималась вверх, сминая прическу, освобождая волосы, убирая пряди с лица. От этих почти невесомых, но таких чувственных прикосновений хотелось мурлыкать как кошке, и я выгнулась всем телом, с наслаждением принимая ласки, боясь пропустить хоть одну.
А затем…
Его руки сомкнулись за моей спиной, уверенно, крепко…
Мои пальцы запутались у него в волосах…
«Да?..» — спросили его глаза.
Мои, отвечая, медленно закрылись.
Да. Тысячу раз да!
Мир исчез, растворился. Во всей вселенной остались только он и я. И наш поцелуй.
Поначалу неспешный, томительный, почти невинный, он с каждой секундой становился более требовательным, страстным, неистовым. Всепоглощающим. Сердце билось все сильней и сильней. Возбуждение лихорадочной дрожью отзывалось в кончиках пальцев, огненной волной стекало по позвоночнику и собиралось в тугой узел внизу живота.
— Ли-са…
Светлейший первым оторвался от моих губ. Прерывисто дыша, на миг прислонился к моему лбу своим, обжигающе горячим, быстро подхватил меня на руки и опустил уже возле кровати. Ненадолго. Только чтобы помочь скинуть платье и раздеться самому. Тогда пришел мой черед помогать, хотя я, наверное, больше мешала. Завязки на его рубашке были ужасно неудобными, все время выскальзывали из пальцев, хотелось схватить ткань обеими руками и рвануть в разные стороны, слушая треск лопающихся ниток. И не доставало сил просто смотреть, как он медленно… изматывающе медленно снимает с себя остатки одежды.
Еще немного… чуть-чуть. Я месяц жила воспоминаниями о нашей первой ночи. Самый долгий месяц в моей жизни.
А потом я ощутила спиной холод простыней, и Чонгук накрыл меня собой, ловя губами негромкий сдавленный стон…
Прикосновение гладкой пылающей кожи — такое ожидаемое и такое неожиданное, что я на секунду забываю дышать.
Тяжесть мужского тела.
Его глаза совсем черные, а в вертикальных зрачках — янтарное пламя. Странно изменившееся лицо с жесткими, резкими, чеканными чертами, и серебряные чешуйки на висках.
Все правильно, абсолютно правильно. Все так, как и должно быть.
Ладонь, скользящая по груди, животу и дальше вниз. Жадные поцелуи. Нетерпение, жажда, которые становятся почти невыносимыми. Плавное прикосновение его бедер. Мои ноги, обхватывающие их, стискивающие. Уверенное слитное движение, соединившее нас. Общее судорожное дыхание, грохот его сердца у меня в висках. Слова, которые обрываются, сменяются стонами и рассеиваются, теряя значение.
— Гук…
Огненные вспышки под веками. Крик. Гортанный стон… Мой? Его? Какая разница. Дрожь в пальцах сплетенных рук. Мои ресницы, мокрые от слез.
И тишина, звенящая, пронзительная.
Вечность в тишине.
* * *
С чего начинается утро счастливого человека? С улыбки того, кто тебе дорог. Теперь я это точно знаю.
Проснуться на рассвете чуть раньше его. Вдохнуть знакомый запах, который окутывал тебя всю ночь, и замереть, боясь разбудить того, кто лежит рядом. Ловить его размеренное сонное дыхание и смотреть… На выразительные, чуть резковатые черты, на чувственный рот, которые с наслаждением целовала ночью, на тени под глазами — от длинных ресниц и немного от усталости. На суровую складку между бровей, которая так и не исчезла за ночь.
Потянуться и осторожно, стараясь не разбудить, дотронуться губами до лба, потому что тебе вдруг ужасно… просто-таки нестерпимо захотелось разгладить эту самую складку, прогоняя тревоги и заботы. А потом, не выдержав, прижаться всем телом, поцеловать глаза… щеку… упрямый подбородок, то место, где сильная шея переходит в ключицу. Погладить по плечу, ощущая под ладонью теплую упругую кожу. Почувствовать, как он шевельнулся, услышать чуть хрипловатое, еще сонное «имани…». Вскинуть голову, утонуть в прозрачной синеве его глаз, улыбнуться и встретить ответную улыбку, светлую, искреннюю.
Да, это и есть счастье.
Жаль только, мое длилось сегодня очень недолго — нужно было вставать и собираться на встречу с чернокнижником. Улхов Крэйг… Такой момент умудрился испортить.
После завтрака, во время которого я с трудом заставила себя выпить полчашки отвара и сжевать совершенно безвкусный бутерброд, все собрались в кабинете светлейшего.
— Кай, Джей, Югём, — Чонгук повернулся к «заезжим» драгхам, — выступаете после моего сигнала. Не раньше. Иначе мы упустим Крэйга.
Мужчины согласно склонили головы.
Я уже знала, что при необходимости все они могут связываться друг с другом, вернее, посылать так называемый зов другим инквизиторам и бойцам своего отряда. Кстати, подобным способом светлейший и вызвал подчиненных, когда, обернувшись драконом, ненадолго потерял над собой контроль.
На этот раз инквизиторам предстояло дождаться команды Чонгука и перекрыть выходы из катакомб, включая тот, что находился в ателье портнихи. После чего драгхи с людьми лорда Чона должны были спуститься вниз и присоединиться к светлейшему.
— Лиса, как только я наложу на Берту Верк заклинание и введу ее в транс, немедленно уходишь из мастерской. Слышишь? На улице тебя встретит Боре, — взмах рукой в сторону офицера, молчаливой тенью застывшего у книжного шкафа, — он мой доверенный человек и в курсе, кто ты. Для остальных ты по-прежнему светлая леди Чон Айрин. Им не нужно знать твое настоящее имя, а главное, то, что ты — моя имани. Пока не нужно. Сейчас для тебя это небезопасно. Боре останется с тобой, считай его своим телохранителем. От него ни на шаг. Ни во что не ввязывайся, жди моего возвращения. Ясно?
Кивнула.
Все правильно.
Физически я слабее любого более-менее тренированного мужчины, оружием владею так себе, хоть «Лепесток» и прихватила на всякий случай. Магия моя в данной ситуации тоже бесполезна, а целители в инквизиторском «спецназе» намного опытнее и искуснее. Так что геройствовать и крутиться под ногами у бойцов я не собиралась. Наоборот, мечтала, чтобы все прошло гладко, без неожиданностей и моего вмешательства не потребовалось. Но смятение в душе так и не улеглось. Дурное предчувствие зудело назойливой осенней мухой, заставляя сердце тревожно сжиматься. Не позволяя успокоиться.
Что-то не так… Что-то точно пойдет не так.
Обсудив последние детали, все разошлись-разъехались по условленным заранее местам, а вскоре лорд и леди Чон тоже покинули дворец.
Пока мы ехали в карете, Чонгук держал мою ладонь в своей, крепко переплетя наши пальцы, и молчал. Хмурый, сосредоточенный, напряженный, он в своих мыслях находился очень далеко от меня. Рядом с подчиненными, друзьями… или с Крэйгом.
Я тоже не пыталась заговорить, понимая, что сейчас не время. У нас еще будет возможность побеседовать.
Тогда я обязательно спрошу Чонгука об Айрин и о том, что с нею станет. О моей жизни и учебе в Сетхаите. Об иномирянах, метаморфах и войне с ними. Обо всем, что светлейший не успел рассказать. И сама сообщу то, чего он пока не знает. О рисунке-татуировке, появившейся на руке сегодня утром. Теперь мое плечо аккуратной спиралью, но очень по-хозяйски обвивал дракон. Маленький, серебристо-белый, симпатичный. Надеюсь, Гук объяснит, что это значит. А если не он, то уж его таинственные прорицатели — наверняка.
Экипаж, дрогнув, остановился перед мастерской госпожи Верк, и мы вышли.
— Давай отпустим карету? А на обратном пути прогуляемся немного? Посмотри, какая замечательная погода. — Я прижалась к светлейшему, подхватывая его под локоть. — Согласен, Чонгук?
— Да, дорогая, — мгновенно подстраиваясь, откликнулся он и небрежно махнул подчиненному. — Свободен.
На спокойном, безмятежном лице инквизитора не дрогнул ни один мускул. Морщинка на лбу разгладилась, глаза светились довольством. Удивительно, как быстро он вжился в роль.
Госпожа Верк встретила нас на пороге мастерской, подозрительно зыркнув вслед отъезжающему экипажу, с поклоном пропустила внутрь и тут же заперла дверь на ключ.
— Чтобы никто не помешал, — сладко пропела она, внимательно вглядываясь в лицо светлейшего. — Я и девушек своих заранее отослала, всех до единой, сама решила помогать. Как чувствовала, что светлая леди не одна пожалует, а с супругом.
— Да, муж решил меня сегодня сопровождать. — Я победоносно вздернула подбородок. — Лишний раз побыть вместе — радость для нас. Правда, Чонгук?
— Да, дорогая. — Инквизитор просиял в ответ благодушной, почти идиотской улыбкой, и я еле сдержалась, чтобы не поморщиться.
Все понимала. Что это игра, что инквизитор с Верховным прорицателем специально копались в древних книгах и летописях, разыскивая описания, уточняя нюансы. Что именно так или примерно так и должен вести себя одурманенный дракон. Понимала… Но реакция светлейшего все равно вгоняла в ступор. Нет, муж-чего-изволите мне совершенно не нужен, и я никому не позволю превратить Чонгука в безвольную марионетку.
Вряд ли Берта Верк знала, как выглядит дракон, которого опоили эмбрумом. Но беззаботный вид светлейшего, его странная улыбка и готовность удовлетворить любую мою прихоть ее точно впечатлили. Она криво усмехнулась, кинула в мою сторону одобрительный взгляд и направилась в глубь магазина.
Мы послушно последовали за ней через весь дом, пустой, притихший, какой-то настороженный. Зашли в кабинет хозяйки, потом в расположенную за ним маленькую комнату и остановились у стены. Фактически уткнулись в нее.
— Ждите! — даже не взглянув на нас, приказала госпожа Верк.
В ее голосе не осталось и следа той угодливой любезности, которой она окутала нас при встрече. Лишь властная требовательность, будто вместо нее говорил кто-то другой.
Мы замерли.
Берта вскинула вверх правую руку, выкрикнула что-то малопонятное, затем резко прижала ее к каменной кладке. Под ладонью блеснуло, полыхнуло багровым отсветом — скорее всего, активирующий амулет, и стена дрогнула, поплыла серым маревом, постепенно истончаясь, выцветая и открывая темный зев прохода.
Черная магия.
И вот что странно, я не просто ощущала набиравшее силу заклинание, могла сказать, какой у него вкус и аромат. Хотя об аромате в данном случае говорить не приходилось. Отвратительная, тошнотворная вонь, запах крови и гниющей плоти, казалось, заполнял все помещение, сочился из каждой щели, заставляя желудок подскакивать куда-то к горлу.
Судя по гримасе, мелькнувшей на лице светлейшего, он испытывал примерно то же самое. Но с Гуком-то все понятно, инквизитор всегда чувствовал чужой дар на расстоянии, умел отследить, если тот активирован. А мне это счастье за что? И плечо в том месте, где находилась татуировка, вдруг онемело, а потом разболелось так, словно его прижигали каленым железом. Не выдержав, я беззвучно выдохнула, переступила с ноги на ногу и закусила губу.
Впрочем, ни Берта, ни Чонгук не обратили на мое шевеление никакого внимания. Портниха продолжала монотонно бубнить что-то, а лорд сосредоточенно смотрел куда-то поверх ее головы. Судя по всему, сканировал ауру. Сложные заклятия часто завязывались именно на нее, и в момент активации их можно было прочитать. Незаметно. На расстоянии. Любое неосторожное вмешательство — и магия обратится вспять, снова закрыв доступ в убежище чернокнижника. Значит, Берту, пока она не закончит, трогать нельзя.
Когда от стены осталась лишь зыбкая сизая дымка, невидимый артефакт под пальцами женщины снова замерцал. Все. Еще пара секунд, не больше. Сейчас потайной ход полностью откроется, Чонгук погрузит портниху в транс и пойдет туда, в темноту, а мне нужно будет возвращаться.
И тут Берта стремительно развернулась — слитным, неуловимым, удивительным для ее грузного тела движением, с размаху впечатала зажатый в кулаке артефакт в грудь светлейшего и так же молниеносно отдернула руку.
Гук хрипло выдохнул, заскреб скрюченными пальцами по мундиру, рванул его, разрывая вместе с рубашкой, и я увидела кроваво-красный ромбовидный камень, который медленно погружался мужчине под кожу в районе сердца. Вплавлялся в нее.
Все произошло так быстро, что я не успела отреагировать. Миг — и артефакт застыл, наполовину погрузившись в тело. Инквизитор тут же расслабился, затих, будто к чему-то прислушивался.
— Гук, — рванулась я к нему.
Но госпожа Верк опередила меня. Выкрикнула отрывисто, пронзительно, указывая на образовавшийся в стене проход:
— Иди!
И Чонгук, небрежно отодвинув меня в сторону, ровной размеренной поступью двинулся вперед. Отбросил, обошел, как что-то ненужное, как препятствие на пути к заветной цели. Забыл обо всем: о портнихе, которую необходимо нейтрализовать, о подчиненных и инквизиторах, ждущих его сигнала, обо мне — и просто отправился, куда велели.
Улх побери, что здесь творится?
— Гук. — Я снова попыталась схватить мужчину за руку, и меня опять оттолкнули.
— Что ты с ним сделала? — гневно набросилась я на портниху. Схватила ее за плечи, затрясла. — Что? Отвечай!
— Отправила к хозяину, — ухмыльнулась женщина. — Тебе, кстати, тоже пора. Вам обоим пора.
Наверное, я была слишком ошарашена, оглушена случившимся, потому и пропустила внезапный сильный удар. Закачалась, пытаясь ухватиться хоть за что-то, но пальцы ловили лишь пустоту. Потом последовал резкий толчок, и я, не удержавшись, полетела вниз. Во мрак, за которым уже исчез Чонгук.
Полет оказался недолгим, а приземление — безболезненным. Похоже, я упала на какую-то воздушную подушку — она легонько спружинила, подхватила меня и плавно опустила на пол.
Я тут же вскочила на ноги и настороженно огляделась.
Длинный узкий тоннель, серые склизкие камни стен, под самым потолком — прямоугольное отверстие, в которое меня впихнула Берта. Вроде и не очень высоко, а не дотянешься, не ухватишься, даже если подпрыгнуть. И слабый призрачный свет где-то далеко-далеко, в другом конце коридора. Именно туда, уверенно, не оглядываясь, и направлялся сейчас инквизитор.
— Чонгук, подожди! Да постой же… Стой, кому говорят!
Догнать светлейшего было нетрудно, но остановить оказалось невозможно. В отчаянии я пыталась заступить ему дорогу — меня решительно отодвинули. Попробовала дотронуться до проклятого кристалла на его груди, и меня разрядом отбросило в сторону. А Гук словно не заметил этого, прошел мимо и даже не помог подняться. Не обращая внимания на уговоры, просьбы, объяснения, окрики, даже всхлипы, он шагал вперед как заведенный и на все мои слова отвечал одно и то же:
— Надо идти… Надо…
Да что же это такое? Никогда не слышала о подобной пакости. И о том, чтобы кто-то так легко подчинял драгхов, самых могущественных магов этого мира.
Вернуться назад и вызвать подмогу я не могла, послать сигнал тоже. Задержаться в тоннеле и отпустить Чонгука одного — тем более. Оставалось идти вперед и встретиться лицом к лицу с тем, кто нас наверняка уже ждет. В конце концов, метаморф я или кто? Ничего, мы еще поборемся.
Постепенно свет становился ярче, коридор вильнул пару раз и расширился, выводя нас к раскрытой двери. Вернее, приглашающе распахнутой.
— Ну вот и вы, — донесся из-за нее громкий насмешливый голос. — Наконец-то. А то, признаюсь, я уже заждался.