Моя Свобода {РЕДАКТИРУЕТСЯ}

Глава 21. Вопрос.

Я спокойно ела мамины макароны с жареной сосиской и салатом из капусты, когда рядом сидящий Али громко закричал:

— Эй!

Я вздрогнула и агрессивно повернулась к нему, пока он, вставив наушники, смотрел на телефон, где транслировался футбол.

— Ты чего орёшь? — проорала я.

На секунду он повернулся ко мне и, снова сосредоточившись на футболе, сказал:

— Они не забивают.

— А кто играет?

— «Байер».

— А-а-а, — ответила я и встала со стола, закончив уплетать еду.

Когда я ставила тарелку в раковину, чтобы потом не пришлось её долго отмывать, на кухню зашла мама. По пути к дивану, на котором сидел Али, она спросила меня:

— Доченька, можешь наложить и мне ужин?

— Конечно, — ответила я. Открыв дверцу кухонного шкафа, я достала оттуда тарелку. Она была серого цвета и отбрасывала золотистые блики, когда на неё падал свет. После чего стала наполнять ее макаронами, пока не услышала мамин вопрос, который она задала Али:

— Как тебе Гёкче?

Не услышав от него ответа, я повернулась к нему, а мои кудрявые черные волосы, собранные в высокий хвост, качнули вслед за головой. Али сидел и ничего не слышал, а причиной были наушники и футбол.

— Али, — спокойно позвала мама, надеясь, что он услышит, но я помогла ей.

— Али! — вскрикнула я, как он несколько минут назад. 

Брат мгновенно отвлекся, и мне даже показалось, что он вздрогнул от неожиданности. 

До чего же я неожиданная и непредсказуемая. Тьфу-тьфу, Ма Ша Аллагь, чтоб не сглазить. 

— Спасибо, — сказала мама, едва сдерживая смех, в ответ я лишь усмехнулась и снова повернулась к еде, но не переставала слушать их разговор.

— Как тебе Гёкче? — снова спросила мама. Обернувшись с тарелкой, полной макаронами, пошла к маме, чтобы поставить ее перед ней, не забыв при этом вилку.

Али, который все это время смотрел на нее, словно она ничего не спрашивала, наконец ответил: 

— Она сестра Мерта. 

— Я об этом знаю, гений, — ответила мама, пока я тихо фыркнула, но мое сердце пропустило удар, услышав его имя.