Fallen/Падший

пятая глава

Северус дрейфовал в лихорадочном состоянии оцепенения, которое нельзя было назвать сном. Отвратительные образы снова и снова всплывали в его сознании, вызывая приступы клаустрофобной паники. Он отчаянно боролся за каждый глоток воздуха, усилием воли заставляя себя дышать ровно.

      Его язык от жажды прилип к небу, а желудок сжался от ощущения жжения, которое было выше чувства голода. Острая боль в ребрах, возникшая после падения на платформу, переросла в звериный рев, выбивавший из него дыхание. Мокрая одежда прилипла к дрожащему телу, а окружающее пространство было темным, влажным и пронизывающим ледяным холодом до самых костей. Северус был вынужден свернувшись калачиком устроиться на сломанной пластиковой коробке, потому что больше не мог ни сидеть, ни лежать.

      В пустоте каморки глухим эхом раздавался звук капающей воды, и казалось даже слабый огонек в конце ржавой вентиляционной трубы исчез. Северус понял, что в расположившемся над его головой городе наступила ночь.

      На несколько следующих дней он полностью утратил связь с миром разворачивающимся за пределами его разрушающейся камеры.

      На мгновение в его онемевшей голове снова всплыло воспоминание о том нежном голосе из зала суда. О том ярком, четком, полном твердости и в тоже время наполненном теплотой и состраданием голосе. На покрытом синяками лице Северуса мелькнула мимолетная улыбка.

      В этом отвергающем, холодном мире есть кто-то, кто заботится обо мне. Кто-то, кто посчитал меня достаточно значимым, чтобы выступить от моего имени.

      При этой мысли его горло сжалось от эмоций.

      Должно быть, Северус снова погрузился в глубокую бессознательность, потому что, когда он очнулся, в его усталые глаза наполнил нежный блеск. Сбитый с толку, он поднял голову, дрожь возбуждения пробежала по его позвоночнику.

      К нему приближалась женщина со свечой в руке…

      Неужели это галлюцинация, плод моего воспаленного сознания?

      Северус прижимался всем своим беззащитным и раненым телом в бетонной стене, но не боялся. Хрупкое создание излучало спокойствие и внимательность. Осторожно приглушив свет, оно опустилось перед ним на колени и осторожно коснулось его щеки своими нежными пальцами.

      — Северус, — выдохнула незнакомка.

      В свете свечи он не различил лица, только сияющий золотом ореол кудрей, обрамляющий ее нежные черты. Он точно знал, она — ведьма из Визенгамота.

      Я всегда узнаю этот мягкий голос!

      Достав из-под плаща маленькую бутылочку, незнакомка откупорила ее и наполнила чашку горячей дымящейся, благоухающей дикими травами и медом жидкостью.

      — Ты, должно быть, хочешь пить, — тихо прошептала она. Не в силах произнести ни слова, Северус неуверенно кивнул. Незнакомка потянулась к его ледяной руке и взяла ее в свою, пытаясь согреть. Она наклонилась вперед, поднесла чашку к его рту и до чувствительного носа зельевара донесся нежный цветочный аромат.

      Что со мной происходит?

      Северус нерешительно приблизился своими потрескавшимся губам к чашке и… проснулся. Он обнаружил себя одиноким и брошенным в этом ледяном аду. Боль, страх и голод заставили его истощенный разум фантазировать.

      Ее присутствие казалось таким невероятно реальным!

      Он в оцепенении прислонился головой к твердой бетонной стене и вдруг почувствовал, что по его лицу текут горячие слезы. Северус не мог вспомнить, когда в последний раз плакал. Даже в детстве ему приходилось бороться со слезами самым жестоким образом. Если он плакал то, отец только сильнее бил его ремнем. А повзрослев Северус просто забыл, что такое проявление эмоций вообще существует. Но сейчас, после всех лет прожитых в качестве шпиона, солдата и заключенного, он снова испытал то жестокое душевное потрясение. Отчаяние и безнадежность просочились в его сердце, подобно черным чернилам.

     Я никогда её не найду.