Fallen/Падший

девятая глава

      Северус работал каждый божий день, даже по выходным. Разве что каждый второй вторник у него выпадало свободное окно и то потому, что в это время обычно залитые кровью залы, пусть небрежно, но все же дезинфицировались. Именно в эти моменты он покидал свой полуразрушенный район и отправлялся в общественную баню, в которой за несколько монет принимал горячий душ, и шумную прачечную, в которой чистил и сушил свою немногочисленную одежду. Потом Северус тщательно складывал белье, футболки и джинсы, упаковывал их в вещевой мешок и проезжал на автобусе четырнадцать остановок до ближайшей районной библиотеки — единственной опоры в череде его размытых дней.

      Там он проскальзывал мимо административной стойки, за которой обычно стояли хмурые дамы в очках и шиньонах, покупал кофе из кофемашины, по вкусу напоминающий пластиковый стаканчик, и усаживался на свое обычное место в дальнем углу читального зала. Северус пытался игнорировать ехидные выражения на лицах буржуазных посетителей, откровенно пялившихся на него. В их глазах читалось презрение, и часто он замечал, что они обходят его стороной, очевидно, считая бездомным… Хотя, возможно, он действительно был бездомным? Потому что та ледяная, мрачная дыра в подвале, служащая ему кровом, совсем не походила на дом.

      Обычно Северус сидел там до тех пор, пока одна из библиотекарей наконец-то не начинала нетерпеливо звенеть связкой ключей и не запирала за ним дверь.

      Но чтение больше не доставляло ему удовольствия.

      Никогда прежде Северус не мог даже представить, что будет сидеть перед книгой и не понимать ее смысла. Поначалу он отчаянно пытался заставить себя вбить содержание страниц в онемевший мозг, но со временем ему пришлось признать, что он не может найти никаких точек соприкосновения с этой бессмысленной маггловской литературой. В основном он просто пролистывал несколько страниц наобум выбранного тома, а потом часами смотрел перед собой или на серую магистраль, видневшуюся за окном.

      Иногда Северус был не в состоянии отогнать от себя мысли о своей обширной личной библиотеке, расположенной в интимной обстановке его хогвартских покоев. Об удобном кресле, стоящем перед потрескивающим камином, о ни с чем не сравнимом запахе бумаги ручной работы, кожи, льна и чернил. Десятке полок, сделанных из черного дерева с тонкой резьбой, заполненных тщательно упорядоченным изобилием первых изданий, оригинальных оттисков и редких копий, которые он любовно собирал на протяжении десятилетий.