Ежевика Её Светлости

Ягода черная, ягода белая - II

- Вот он, вот! - торжествующе завопил мертвец-провожатый, вытянув ручку-веточку вперед. Да Инга уже и сама догадалась. Из-за вековой корабельной сосны доносилось хриплое, тяжелое дыхание, удушающая завеса запаха крови висела в воздухе, как туман. Точно, как на свином забое! И псы за решетками псарни вот так же хрипят и бесятся, умоляя забойщиков пустить к ним на пир!

- Да твою же едреную мать... - прошептала Инга, и осторожно прислонила старушку к дереву. Та сползла по сосне, как ветхая тряпка. Инга на всякий случай нож приготовила, и осторожно высунулась из-за дерева. Старик соврал, волков оказалось два, а не один. Огромные серые, с черными хребтами звери терзали бурую от крови оленью тушу, тащили каждый на себя, с треском рвалась горячая плоть, кровь толчками плескалась на траву. «Поторопиться бы, пока они все не слили почем зря!» - тревожно подумала Инга, и вдруг вышла из-за дерева. Ноги, как обезумевшие, сами ее вынесли. Она встала прямая и острая, как стрела, намертво не представляя, что собирается делать. Волки на коротенький миг замерли. Черная туча, что лениво ползла по серому небу, наконец повалилась на бок, и открыла Луну. Свет пролился на поляну, и отразился в желтых глазах мощных зверей. И не было в них ничего, одна только горячая, спелая смерть! Оба чудовища напружинились, готовые на белого зайчонка в тоненькой человечей шкурке наброситься, но зайка вдруг обе ручонки подняла, и велела им:
- Оставьте это мне, и уходите домой! Хватит вам на сегодня, знаю я - это не первая ваша добыча, я был добр к вам, время делиться с сестрами вашими!

Волки уши навострили и не веря своим глазам, все-таки развернулись и неохотно побрели в темную чащу. Глаза-то могут и соврать, а вот уши не врут никогда! Когда Отец говорит - не имеет значения,чей голос он использует. Надо подчиняться, даже если звучит он из тела зайчишки на двух ногах!

Ежевика посмотрела им вслед, и выдохнула. Во рту остался горький и острый вкус незнакомых слов. «Благодарю тебя, Отец!» - мысленно прокричала она, всем нутром своим. И он ответил ей, словно легким шелковым покрывалом сквозь все ее тело прошел. Она зажмурилась, с наслаждением вдыхая влажную ночную тьму, как вдруг ледяная капля шлепнулась ей с ветки за шиворот.

«Упырица!!» - вскинулась она, и одним прыжком оказалась рядом со старушкой. Та уже вся рассыпалась в прах, кое-где уже отошла клочками кожа, показался голубоватый от Луны скелет. Как ни странно, но умирающая все еще умирала, едва заметно дыша. Инга подхватила ее и бережно отнесла к растерзанной туше. Едва не оскользнулась в растащеных кишках, чертыхнулась, спугнула какую-то животину. Знать, крысы давно выжидали своей доли на этом пиру. Ничего, родимые, потом полакомитесь! А сейчас она свою ношу осторожно спустила на липкую от крови землю, перевернула и ткнула лицом в разорванный бок. Олень глядел в небо с укоризненным ужасом, неказисто вывалив язык.