Ежевика Её Светлости

О черные перья серде свое не изрежь... II

«Не спрашивай, не до того!!» - гневался голос. - «Веди ее домой, пока не поздно!»

- Ладно, по дороге спрошу, - пробормотала Ежевика, и изловчилась поднять голову. Перед ней стояла Вороника, и тянула к ней здоровенный лопух, свернутый кулечком, в котором сытно поблескивала какая-то жижа.
- Это что? - буркнула Ежевика.
- Это еда! - растянув рот до ушей, радостно ответила Вороника.
«Где взяла?» - хотела было потребовать Ежевика, но тот самый голос внутри нее ничего не сказал, а лишь возмущенно топнул, и она подчинилась.
- Держи тогда хорошенько, - кивнула она Воронике и придерживая живот, будто он может развалиться без того, наклонилась и сунулась в жижу. Уж конечно, это оказалась кровь. Еще теплая. Ежевика не без удовольствия втянула в себя соленую и пряную чью-то жизнь. Волны тошноты побежали по ее телу с кончиков пальцев ног и до макушки, но она их не держала и пропускала через всю себя беспрепятственно. Что бы там ее тельце ушибленное о том не возомнило, а это еда, и еда сытная! Нечего тут выпендриваться и тошнить! Годами она свиную кровь лакала, когда забойщики подавали или украсть удавалось, а тут вдруг хандрить?! Ну уж нетушки, жри, что дают, и делай, что Отец от тебя ждет!

Когда угощения Вороники осталось где-то с треть, Ежевика оторвалась от кулечка, и хотела был утереться рукавом, да вдруг жалко стало рубашечку, сестрицей Катэриной даренную, и без того уже издрысканную! И она шкодливо ткнулась Воронике в грудь, обтерла грязную, кровавую морду о ее шелковое изумрудное платьице. Та возмущенно взвизгнула, но орать не стала, а только захихикала, и отхлебнула из кулечка. А Ежевика снова поразилась, какие же богатства у женщин бывают, за так просто даденные! Мягкие да пухлые, и сравнить-то их не с чем!То-то мужики ручонками так и тянутся, не отвадить их ни чумой, ни войной!

Мертвячка, глядя на них пустыми, снежными глазами, хриплым карком захихикала, а Вороника облизнулась и протянула кулечек с остатками пищи ей:
- Хочешь?
Та довольно растянув растресканный рот, кивнула и потянулась к угощению. Но в Ежевике все так и вскинулось:
- Нет! - строго гавкнула она. Вороника и мертвец недоуменно на нее уставились, и заговорили одновременно обе-две:
- Почему? - наивно захлопала глазищами упырица.
- Ишь ты, госпожа выискалась! - ощерилась мертвая. Но обе отступили от Ежевики на шаг. А она вся, как тетива, готовая стрелу в полет пускать, натянулась. Новая, и такая родная, такая крепкая и долгожданная сила развернулась в ней! «Ну, здравствуй, Отец!» - улыбнулась она и потянулась, как ото сна, какой бывал с ней в жизни раза два, и то по случайности, когда князь Проклятый с войны затяжной вернулся, и свиней всех забили подчистую, до одной, к столу его ненасытного войска, будто побоище им мало мяса дало. А потом быстро стадо других свиней пригнали, обобрав крестьян как свирепый тать. Да таким он и был, господин Проклятый, то ли папаша ее, то ли черт с горы!
- Ну, пошли теперь! - кивнула Ежевика Той Инге. И принялась было искать вокруг, где она есть дорожка в Ад, но мертвячка вдруг окрысилась, отшатнулась и вся в комок подобралась:
- Не пойду, не пойду! - заголосила она так громко, как от нее Ежевика никак не ожидала.
- Че это, не пойдешь? - девчонка аж растерялась. - Тебе ж так положено, ты чего?
- А тебе положено на колу сидеть, как единокровки твои, или вон, куском дохлятины валяться, чтоб зверье мелкое тебя трепало на тряпки, когда тебя бы твоя упырячка высосала досуха, а ты по лесу бредешь и в ус не дуешь, я может, тоже так хочу!
- Не тебе решать, что хочешь, а что не по норову тебе! - строго отчитала ее Ежевика и протянула руку требовательно. Но Та Инга отпрыгнула и зашипела снова.
- Не пойду, сказала!
- «Да как так-то?!» - растерянно вытаращилась на нее Ежевика, но виду не показала, и требовательно проговорила:
- Отец велел тебе идти домой, и ты пойдешь!
«Ух ты, да я прямо как Катэрина!»- восхитилась она собой, и выпрямилась еще, носик точеный кверху, подражая стройной и горделивой стати сестрицы.
- Тебе велел, вот ты и иди! - забубнела, как беззубая бабка, мертвая Инга, и суетливо задергалась в сторону кустов. Ее бледное полупрозрачное тельце отчетливо светилось в темноте ранней и злой осенней ночи.
- Передавай там мое почтение, и всяческое уважение, а я не пожила еще, чтобы так уж и идти, не пойду я, пусть и похабная, а жизнь мне нужна, жизнь, понятно, а не смерть эта ваша вонючая! - развернулась она и закричала так отчаянно, что у Ежевики все в горький комок внутри сжалось. Она отступила было на шажочек, но жестко урезонила себя, остановившись, и вернулась, где стояла. Нельзя, нельзя нюни распустить! Тугой моток внутри нее развернулся и толкнул к несчастной мертвячке. Ежевика крепко ухватила своего кошмарного двойника за загривок, та завизжала и забрыкалась, но дочь Сатаны делала, что должна.
- Ори - не ори, а я долгом перед Преисподней повязана, и тебе своей участи не избежать!
- Да я уже через ад твой поганый прошла, и не раз, не два! - орала и захлебывалась злыми рыданиями Та Инга: - Тебе что вдоль, что поперек рассусоливать, как меня всю истрепали в мясо сырое, в клочки изорвали скоты поганые, ты сытая да в сапогах не поймешь ни в жисть, каково оно - с голодухи руки свои грызть, такие как ты на нашего брата, как на вонючего скота только и глядят!