Ежевика Её Светлости

О черные перья сердце свое не изрежь... IV

Разумеется, подруженция не откликнулась. Мертвецы ни на капельку не призаткнулись, крошечными шажочками, единой страшной стеночкой сдвигаясь в кольцо вокруг Ежевики. Она чувствовала, что должна что-то с этим сделать, ведь они же считают ее своей госпожой, надо же им какой-то приказ отдать? Но весь голос вылетел вместе с окриком Вороники, и теперь ни в какую не слушался. Сама не соображая, на какой черт, она затянула беззвучную, еле слышимую песенку:
- Але, але, дон!
Едет царь Долдон,
А царя того жена
На печи с псарем спала...

Лица, хари и рожи, разбитые, изрезанные, порванные, багровые и синюшные были уже так близко, что если бы они дышали, девочка уже ощущала бы их зловонное, перекисшее дыхание. Она обреченно закрыла глаза, одними губами выводя:
- Псарю голову долой,
А царицу под пристрой,
Только баба непростая
Та царица молодая.
Глядь-поглядь царицав ночь
Как за... Ой, мама!! -заорала она, когда чьи-то сильные, когтистые руки подхватили ее подмышки и дернули вверх. Она распахнула глаза, дрыгаясь и брыкаясь, и тут же зажмурилась,в лицо ей лезли обметанные инеем ветки.
- Прекрати дергаться, как мышь придушенная, я тебя жрать не буду, просто на ветку посажу! - сказал упредительно и ласково знакомый голос. Ежевика замерла, и лихорадочно дернулась к кинжальчику, но едва не рухнула с толстой ветки вниз, в Ворон подхватил ее за шиворот и удержал.
- Что же ты какая, а.... - беззлобно проворчал он хриплым и глубоким своим голосом, а Ежевика вниз посмотрела, ойкнула и вцепилась ему в плечо. Там, внизу, мертвая шайка сгрудилась и задрав головы уставилась на нее. Благо, хоть заткнулись и песню свою липкую, удушающую уже не пели.
- Что госпожа повелительница дохлятины, на придворных своих любуешься? - ехидно проговорил Ворон, и Ежевика, как очнулась, отдернула руку от его плеча. А жаль, так хорошо было, так подзащитно... «Клуша ты, убогая, какая защита, забыла, что это вражина паскудная?!» - возопили в ней тысячи голосов, и она нахмурившись, отодвинулась от мужчины. Он только плечами острыми пожал, и хмыкнул:
- Ну, а долго ты так сидеть-то думаешь? Они ж и поутру не уйдут, так и будут стоять да на госпожу свою таращиться, им-то что, у них времени до скончания веков! А вот ты могла бы и пошевелиться чуток, а то ж скоро тебе и пожратушки, и водичку ненужную слить... ну это-то ладно, это ты и с дерева им на бошки легко устроишь, - тут он каркающе рассмеялся, и монетки на его сапогах звякнули... звяк этот отозвался серебристой, переливчатой болью в их сестре, зашитой под кожу Ежевики. Девочка вспыхнула, будто какая-то глубокая, щекотливая и постыдная тайна связала ее с этим остроскулым мужчиной.... «Да не мужчина он, коровья ты колбаса, а оборотень! О-бо-ро-тень!» - напомнили ей тысяча голосов, а откуда-то сбоку долетел громкий шепот:|
- Эй... ребят? Можно я к вам?
- Черт бы тебя на кислушку пустил, Вороника, - устало проворчала Ежевика, и зачем-то подвинулась на ветке, будто уступая место невольной своей подруженции. Ветки зашуршали и по стволу большой толстой кошкой вползла Вороника. Ежевика успела разглядеть, что она цепляется за кору какими-то противными щупальцами, чем-то вроде лозы. Но толком не рассмотрела, так как упырица уже втянула их под рукава и смущенно улыбаясь, примостилась рядом с Вороном. Ежевика поморщилась — ты ж его боялась, вы ж дрались? А теперь чего, переглядываетесь, как парочка на сеновале? Охо-хо, да ну вас в пенек, сковырнешься с ума с вами, разбираться еще, чего там у вас за делишечки!
- Ну, так и чего решила-то? - подал вдруг голос Ворон, настойчиво.
- А? - непонимающе заморгала Ежевика. Вдруг потянуло спать, со всей безумной и неуемной силы.... А Ворон продолжал:
- С подoпечными своими что делать думаешь, говорю? Их ведь тут оставлять нельзя, раз уж ты у них провожатая!
- Да не знаю я, что делать! - огрызнулась Ежевика, и широко зевнула. - Пусть провалятся, чтоль... если уж я решать должна, то вот тебе мое решение!
- Хорошо, твое слово для них - закон! - довольно кивнул оборотень и поглядел вниз. Ежевика уже и глядеть туда не хотела - стоят и стоят. Чего им сделается? Дайте поспать уже, а?
- Ну, тогда давай, провали их всех! - повернул к ней черноволосую голову Ворон и глазами матовыми вперился.
- А? - снова, как деревенская дурочка, переспросила Ежевика.
- Я говорю, провали их всех в ад и поспим уже, - терпеливо повторил оборотень, и зевнул ей в подпевалы, обнажая кривоватые, острые зубы. Ежевика чуть в рот ему не запрыгнула, с детской радостью заглядевшись - какие они не точено-жемчужные, как у Катэрины, а куда как ближе к ее собственному частоколу. Ой, да только ведь теперь у нее совсем не то, что раньше, а она уж и забыла... заросли ее осколки и прощербины. Как-то стыдно прям, сверкать тут господским ртом. Раньше ведь она и не задумывалась...