(Не)любимый сосед

43

3 месяца спустя.
— Мне не нравится это платье!
— Валька, да ты чего! Ты в нем как принцесса!
Ксюша гладит меня по оголенному плечу, успокаивая. Мы уже третий час выбираем свадебное платье, мне вообще ничего не нравится. Ощущение, что я бегемот. Еще и соленого наелась на ночь… Опухшая вся.
— А я не хочу, как принцесса. Я элегантное что-то хотела… А получилось как баба на чайнике.
— Так, стоп! Отбой истерики. Мы можем померить что-то другое.
— Мне если честно ничего вообще не нравится.
— Это все нервы,Валь. Я понимаю, что у Шипа суд. Но все будет хорошо. Твоя же мама такого большого человека попросила о помощи.
Наверно поехать выбирать платье пока у Егорв идет судебное заседание — было ужасной идеей. Но он сам запретил мне приходить. Находиться даже рядом. Боится, что я нервничать начну, паниковать.
А мне здесь, на расстоянии от него тоже все не радужно. И паника никуда не делась.
Я стала зависима от этого мужчины, причем очень сильно. В первый раз, когда он уехал в соседнюю область на поиски на три дня, я сходила с ума. Все дела, которые так увлекали меня раньше, больше не приносили удовольствия.
Беременность протекает тяжело. Малыш высасывает у меня все силы и энергию.
Вечный токсикоз, отказ от еды. Я просто запихиваю в себя внутрь еду, чтобы его как-то кормить. А под вечер могу съесть что-то очень соленое. Организм требует.
Оказывается у меня с малышом резус-конфликт. У меня положительная группа крови, а у малыша отрицательная, как и у Шипа. И вот он из меня просто высасывает все силы.
Я наблюдаюсь у врача, выполняю все рекомендации. Егор от меня вообще не отходит, но я понимаю, что не могу его держать все время рядом. Ему очень нравится работа, да и мы затеяли ремонт… — Меня тошнит.
Бегу в сторону уборной, собирая подол этого ужасного платья.
— Валюх, ну нельзя так нервничать, — Ксюша помогает собрать волосы.
— Это все Денис Егорович.
Глажу живот рукой. Я так сильно люблю этого ребенка, что безумно боюсь его потерять. И каждый раз ругаю себя за то, что даю слабину. Ему очень нужна сильная мама.
Просто Шип меня разбаловал! Все ножки целует, да на руках носит… Так же и привыкнуть можно.
— Никита звонит.
Ксюха достает из сумочки телефон. Сердце тут же начинает бешено стучать. Никита сейчас там, на суде. И от его звонка зависит, как мне кажется, моя жизнь. Либо он передаст хорошие новости, либо… Ксюха внимательно слушает собеседника, кивает. По ее лицу ничего непонятно.
Тошнота снова начинает подкатывать, и я возвращаюсь к неприятному занятию.
— Валя, — теплая женская ладонь ложится между лопаток, я замираю вожидании, — Его оправдали.
— Что?
Ничего не понимаю.
— Все хорошо, подружка. Шипа полностью оправдали. Сняли все обвинения.
В эту же секунду сердце пропускает удар. Словно камень с плеч падает, даже тошнота проходит, а малыш в животе успокаивается. Слезы срываются вниз по щекам.
Да! У моего Егора все будет хорошо теперь! У нас все будет хорошо!
Бегу обратно в примерочную, по пути снимая с себя платье. Ксюша, смеясь, пытается меня догнать. Быстро переодеваюсь.
— Куда ты?
— Домой! Я наберу.
Вылетаю из свадебного салона, запрыгиваю в свою ласточку и лечу скорее к нему.
Не успеваю вставить ключ в замочную скважину, меня подхватывают сильные руки.
Руки, которые я за секунду узнаю из тысячи. И голос этот, и запах. Все мое.
— Колючка… — Я так счастлива! Шип, родной, ты справился. Все получилось!
— Девочка моя. Ты не представляешь, как я соскучился. Целый день тебя не видел, а уже тоска на душе.
— И я!
Целую почти уже мужа в холодные губы. Шип прижимает к себе, аккуратно, боясь навредить.
— Как Денис себя вел сегодня?
— Ну слегка помучил, но сейчас спокоен.
— Дениска, ты маму то побереги. Она у нас хрупкая девочка, — гладит ладонью живот.Шипу очень нравится болтать с сыном. Он может часами лежать на животе и что-то ему рассказывать. Иногда Егор даже поет… Коряво, грубовато, но с такой любовью.
— Тебя больше не потревожат?
— Нет, малыш, больше нет. И кстати, знаешь что?
— Что?
— Лика оказывается в психиатрической клинике. У нее какое-то там расстройство, я так и не понял суть. Но отца она своего тоже обманывала. И про беременность, и выдумала, что я ее шантажировал абортом. Что у нас с ней неземная любовь… В общем, отец то ее свято верил во все эти бредни.
— Какой ужас!
— Да. А там оказалось просто проблемы с головой.
— Надеюсь ей помогут. И что, нам совсем-совсем больше никто не будет мешать?
— Я больше никому не позволю, маленькая. Твой покой и Дениса — это моя ответственность. Никогда больше никто не посмеет причинить вам вред.
— Я знаю, родной.
Шип снова затягивает меня в страстный поцелуй, ласкает бедра под длинной курткой, ощупывает набухшую грудь, которая стала ужасно чувствительной.
— Не могу дождаться дня, когда ты станешь Кораблиной.
— Ой, это ужас. Свадьбу придется отложить!
— Чего? — Шип в шоке распахивает глаза, — Что случилось?
— Ничего такого, просто я бегемот. Я не буду выходить замуж некрасивой.
Минута тишины. И Егор начинает громко смеяться.
— Да ты у меня дюймовочка… — Ага, дюймовочка из семейства слоновых… Нет уж, жди, когда я снова стану не шаром.
— Неа, дорогая. Я не готов больше ждать. Хочу тебя полностью своей… — Я и так твоя полностью.
— Валь, хоть в футболке выходи замуж, но через неделю ты станешь моей женой. И это не обсуждается.
— Уууу, тиран.
Обиженно дую губу.
— Только если в постели, девочка.
Шип затягивает меня внутрь квартиры, лаская мое тело. Я парю где-то высоко, блаженство накрывает с головой. И так каждый раз.
А все потому, что рядом самый любимый на свете человек. И это взаимно.
Меня можно полюбить. И меня любят.

Конец