До Кислотных Дач

два / 2.

Я до рассвета заснуть не мог. Так и просидел в обнимку с молотком в дальнем углы спальни, смотря на грязный след. Когда солнце поднялось достаточно высоко, прошелся по всему дому, выключая свет, где остались целы лампочки. Вытер пол и доел вчерашний бутерброд. Он комом застрял в глотке, пока я смотрел на царапины, в которых застряла засохшая грязь. На белой двери, они выглядели зловеще или только мне так казалось.

— Рыжий?

В ответ тишина.

Я надоедал ему стабильно раз в час, а может и чаще. Меня не отпускало чувство, что с ним не все впорядке. Он ведь и так мертвый, да? Что могло с ним случится? Вдруг та дверь, через которую он туда сюда ходит, больше не откроется? Если я его не увижу или не услышу, получится тут жить дальше?

Мне хотелось ремонт сделать. Косметический хотя бы, потому что у меня не самые прямые руки и не всегда казалось, что растут они из плеч. Как только я переехал, в первую пятницу месяца, без спроса и приглашения, ко мне завалился народ. Они обнимали меня, будто мы знакомы сто лет. Говорили о том, что собираться, пора уже чаще и постоянно интересовались, почему я не при параде. Они растащили всю мебель, вдоль стен, чтобы в гостиной было больше места, спрятали всё, что можно разбить, а я наблюдал, ни черта не понимая. Я пытался их выгнать, но схватив меня за руку, хрупкая на вид девушка, выбила мне два пальца. Она сжала их с такой силой, что захрустевшие суставы, вынудили опуститься меня перед ней на колени и выслушать очень внимательно, одно простое правило — гостей из этого дома никто и никогда не выгоняет. Она улыбнулась, вставила выбитые суставы на место и вручила бутылку ледяного пива, вместо льда.

Когда я пересказал это Рыжему, он улыбнулся. Он сказал, что я понравился даче. Из этого факта следовало, что пока мешать не буду, то она меня не тронет.

— Что значит не тронет? — уточнил я, все еще не понимая, почему нас так хорошо слышно, несмотря на орущую музыку, от которой вибрируют стены.

— Будешь жить. — его ответ был лаконичным, но мало, что объяснял.

Сейчас стоя посреди гостиной, на потертом ковре, я чувствовал себя идиотом.

— Так. Дача, верно? — прислушиваюсь, надеясь на какой-то знак или ответ, но даже мышь нигде не пробежала. — Давай так. Верни моего призрачного друга и продолжай свои кислотные тусовки... — Я вслушиваюсь в тишину. — Пожалуйста?