лето.

11 июля. 2

когда джиун смог успокоиться и прийти в норму, друзья вернулись на кухню.

интак видел, как джиун погружён в себя и не знал, как ему действовать — то ли выдернуть из воспоминаний (а это означало, что он будет вынуждать джиуна делать вид, что того, что так сильно джиуна травмировало, якобы не было), то ли позволить это прожить (то есть находиться в том месте с тем человеком и в который раз переживать ту боль, страх и потерянность).

интак решил не отвлекать джиуна разговорами, но радовать едой. ранее он совсем забыл о пироге, который приготовил вчера, поэтому теперь, вернувшись на кухню, достал его из холодильника. рядом с кусочком пирога на блюдце интак положил пару ягод малины и тутовника, зная, как джиун их любит.

джиун сидел в прострации, даже не заметив, что интак поставил перед ним тарелку. чтобы невзначай привлечь его внимание, интак аккуратно поцеловал его в макушку, надеясь, что джиуна это не напугает. тот вздрогнул, и интак внутренне взвыл. он вспоминал все разы, когда происходило подобное и не мог себя простить. если бы он тогда был рядом.. если бы интак не отошёл разговаривать с миён...

эти мысли поглощали его, поэтому теперь интак старался сделать всё возможное, чтобы хотя бы на самую малость помочь джиуну. он включил его любимую группу на колонке и налил ещё того странного гречневого молока (всё-таки, оно понравилось обоим), поставив рядом с пирогом. джиун, потерянно мигая, поблагодарил друга за еду и начал пробовать.

— это невероятно вкусно, — застона джиун, запрокидывая голову назад. он словно вышел из оцепенения и стал самим собой.

— я рад, что тебе нравится, — интак усмехнулся, возвращаясь к рисованию. джиун ел, весело болтая, временами поднося печенье к губам интака (тот его откусывал, и оставшееся съедал сам джиун), а интак продолжал портрет друга.

потом джиун принялся играть на гитаре, а интак молча его слушал, полулёжа на столе.

— пойдём в комнату? — предлагает джиун.

— давай, — резко включается интак. — у меня же там телевизор висит, можем что-нибудь глянуть.

— давай! — живо соглашается джиун, и друзья бредут вдоль светлого коридора в достаточно тёмную комнату интака.

стены выкрашены в чёрныц цвет, как и потолок. вся мебель в комнате тоже чёрная: и кровать (не считая, о чудо, белого постельного белья, а ещё фиолетового пледа, который как-то подарил джиун), и тумбы с двух сторон от неё, и стол, и шкафы с зеркальной поверхностью. но главным интак считал вовсе не это всё, а шторы. чёрные и очень плотные, которые не пропускают даже крупицу света, если их закрыть. именно это интак и сделал, погружая комнату во тьму, после чего включил подсветку, протянутую лентой под потолком. он слышал, как восхищённо вздыхает джиун, и взял его за руку.