Юности жертв пьянящий весенний ветер.

Глава 11. Тайный гость?

После долгих мучений должна сказать,  что я крайне обделена талантом создавать красивый текст из автоперевода (многие могли это заметить уже давно), что бы родить что-то более-менее стоящее, нужно потратить огромное количество времени и сил. Перехожу в упрощенный режим. Текст будет понятен, логичен, с правильно выверенным смыслом, но без литературной красоты. Простите.

Глядя на многозначительную улыбку господина  Цингэ, Байли Дунцзюнь сразу все понял и почесал голову: 

- Громко сказано. На самом деле, нет, не стоит слушать сплетни и верить всему, что говорят.

- Хватит болтать попусту. - Лэй Мэнша внезапно прервал их разговор.

Все трое на мгновение застыли в недоумении: разве ты сам не любишь болтать попусту?

Лэй Мэнша проигнорировал их взгляды и спросил у господина Цингэ: 

- Ло Сюань, почему ты тоже здесь?

 Ло Сюань, приподнял бровь: 

- Не только я здесь, но и они.

Лэй Мэнша: 

- Они все здесь? Где они?

- Если не считать меня, спешащего на встречу с тобой, остальные отправились по более важным делам, и, конечно же тот, кто все это организовал, но сам он не может покинуть город Тяньци. -  ответил Ло Сюань.

Лэй Мэнша пожал плечами: 

- Я думал, что буду один заниматься этим, но сейчас дела фракции Синань  затрагивает слишком много сект и семей.

- Мы не можем вмешиваться открыто, наши семьи этого не одобрят, другое дело ты, изгнанный ученик семьи Лэй. Тот человек из Тяньцы сказал, что глава семьи Гу не должен умереть. Это наша главная задача. - Ло Сюань, господин Цингэ, был элегантен и красив, но произнесенная им последняя фраза, внушала благоговейный трепет перед убийственной аурой.

- Кто этот человек в городе Тяньци?-  не удержавшись, спросил Байли Дунцзюнь.

Лэй Мэнша фыркнул: 

- Естественно, это таинственный господин Фэнхуа.

- Господин Фэнхуа назначил нам встречу с гостем, который, похоже, уже прибыл,-  Ло Сюань повернул голову и посмотрел за пределы храма.

В какой-то момент там появилась женщина в красном платье, она была очень красива, но на ее лице застыло безразличие, холодное, как осенняя ночь, от которой пробирает озноб без всякой причины.