Однажды разбитое сердце

52 глава

Тиберий пошатнулся.

Если бы Эванджелина стояла, она, несомненно, тоже потеряла бы равновесие.

Она ожидала, что он попытается вернуть признание обратно или выхватить у стражника кочергу, чтобы пронзить ее насквозь. Разве не так поступил бы убийца? Но, возможно, не только побочные эффекты противоядия вырвали из Тиберия признание.

Вместо того чтобы сопротивляться, Тиберий рухнул на колени и закрыл лицо руками.

- Я не хотел его убивать. Это должна была быть ты. - Глаза, омраченные горем и болью, встретились с ее глазами. - Я не хотел причинять боль своему брату. Я нашел яд - слезы одной из Мойр, которые должны были действовать лишь на женщин. Но, похоже, эта история была ложью. - Слезы наконец-то потекли по щекам Тиберия длинными, бесконечными реками.

Это напоминало то, как она плакала из-за слез ЛаЛы, только его душевная боль была совершенно реальной. Тиберий рыдал так, как плачут лишь сломленные, и Эванджелина не могла не заплакать вместе с ним. Она снова плакала по Аполлону, плакала от облегчения, плакала, потому что все еще жива, и плакала по Тиберию. Не по той его стороне, что пыталась убить ее, а по той, что по ошибке убила собственного брата. Эванджелина не знала, каково это - иметь брата или сестру, а учитывая все, что произошло между ней и Марисоль, она сомневалась, что когда-нибудь узнает. Но Эванджелина знала, каково это - потерять семью, и она не могла до конца осознать, что ответственна за эту потерю.

Она не знала, как долго они сидели и плакали. Могли пройти половина ночи, несколько часов или минут, которые растянулись так, что казались вечностью.

Женщина-стражник, готовившаяся убить ее, сразу же отвязала Эванджелину, но двое других стражников лишь после рассвета вывели Тиберия, чтобы отвести в камеру. Он не пытался сопротивляться.

- Что происходит? - Марисоль выбрала этот момент, чтобы выйти из своей комнаты. - Тиберий...

Поверженный принц поднял голову, и выражение страдания на его лице ненадолго исчезло, не сменившись на этот раз любовью.

- Если увижу тебя снова, я убью и тебя.

Казалось, заклятие наконец-то разрушилось, но Эванджелина не знала, случилось ли это благодаря противоядию или Джекс оказался прав в том, что настоящая любовь достаточно сильна, чтобы развеять любовные чары, - а любовь Тиберия к своему брату вырвалась наружу, когда он признал правду. Он снова повернулся к Эванджелине.