Сломленный принц

24 глава

Как только мы поднимаемся на второй этаж, Рид убегает в свою комнату переодеться, а я тем временем достаю из мини-холодильника две банки с газировкой и жду его. Когда Рид возвращается, я протягиваю ему колу, и он садится на кровать рядом со мной, развернувшись так, чтобы смотреть мне в лицо.
– Ты знаешь, что мой отец изменял моей маме, верно?
Я медлю с ответом. Каллум утверждал, что, женившись на Марии, он и пальцем не коснулся другой женщины, но его сыновья почему-то не хотят в это верить.
Рид замечает отразившиеся на моем лице сомнения.
– Это правда. Он изменял ей с другими, когда они ездили повсюду с дядей Стивом, который, кстати, принялся изменять Дине с первого дня.
Я сглатываю вставший в горле ком. Мне неприятно слышать подобные вещи о своем отце, что странно, потому что я даже не знала его.
– Дине было наплевать. Она вышла за дядю Стива только из-за денег, все это знали. У нее у самой всегда были любовники. Но мама была не такой. Она переживала.
– А у нее были доказательства того, что Каллум ей изменял? – осторожно спрашиваю я.
– Он вечно был в разъездах, всегда со Стивом, а этот чувак точно не держал свой член на привязи.
Я морщусь.
– Но это же ничего не доказывает, Рид. Это всего лишь подозрение. Почему ты так уверен, что он виноват?
– Потому что он виноват.
Рид непреклонен. Я бы еще с ним поспорила, но он не дает мне такой возможности.
– У мамы началась депрессия, и она принимала уйму таблеток.
– Я слышала, что в ее рецептах что-то напутали. Доктор сел в тюрьму или типа того, да?
– Никто ничего не путал, – с горечью отвечает Рид. – Ей прописали препараты от депрессии и от бессонницы, и со временем она стала увеличивать дозы.
– А еще она много пила... – Его голос дрожит. – Становилось все хуже и хуже, папы не было дома, и нам пришлось заботиться о ней.
– Нет ничего ужаснее, чем чувствовать себя беспомощным, – шепчу я, вспоминая, как мне самой пришлось заботиться о маме, когда она заболела.
В его глазах загорается осознание, что я как никто другой понимаю его чувства: каково это – видеть, как любимый человек сгорает от болезни, и знать, что ты ничего не можешь сделать.
– Да. Самое ужасное в мире ощущение.
– Откуда ты знаешь, что это был не просто несчастный случай? – спрашиваю я.
Он делает глубокий медленный вдох.
– Она сказала нам, мне и Гидеону, что любит нас, но больше не может это выносить, что ей очень, очень жаль. – Его губы кривятся в злобной усмешке. – Такие пустые слова, ты не находишь?
Рид закрывает глаза от отвращения к самому себе, будто вспоминая, сколько раз извинялся передо мной с тех пор, как я вернулась в Бейвью.
Прощальные слова Марии, похоже, принесли больше вреда, чем пользы. Может, если бы она не сказала о своей любви и сожалениях, Гидеон и Рид смогли бы убедить себя, что это был просто несчастный случай. Но теперь им приходится нести на своих плечах груз вины за то, что они недостаточно старались и позволили ей умереть.
Мария оказалась не лучше Каллума, понимаю я. Такой же эгоистичной и эмоционально зависимой. Стоит ли удивляться, что их дети тоже далеки от совершенства?
– Я ненавижу его за то, что он сделал с ней, что все мы сделали. А через шесть месяцев после ее смерти он привел в дом Брук. Мне хотелось убить его. Он буквально плюнул на мамину могилу.
Я судорожно выдыхаю, гадая, почему Каллум повел себя так глупо. Почему не мог подождать еще чуть-чуть, прежде чем представлять сыновьям свою новую пассию?
– Они встречались уже больше года, когда Брук начала заигрывать со мной, – признается Рид. – Я повел себя неправильно. Я понимаю, что ошибся. И самое смешное – я захотел отомстить папе, а сам так и не решился рассказать ему.
– Почему той ночью ты промолчал? – вырывается у меня. – Почему позволил мне подумать самое худшее?
Рид поднимает голову, чтобы посмотреть мне прямо в глаза.
– Мне было стыдно. Я знал, что должен был сразу рассказать тебе про Брук, но побоялся, что ты возненавидишь меня. А она сказала, что ждет ребенка. Я понимал, что он никак не может быть моим, но... я одеревенел. Не мог шевельнуться. Я не вру. Пытался, но не мог. И я разозлился. Так сильно разозлился! На себя, на нее, на тебя.
Я напрягаюсь.
– На меня?
– Да, за то, что ты такая, каким я всегда хотел быть.
Его голос становится хриплым.
– Понимаешь, Ройалы известны своими деньгами и своим положением, больше ничем. Мы прогибаемся при малейшем давлении. Папин бизнес оказался под угрозой, и он начал спать с другими женщинами. Мама увеличила прием лекарств и... умерла. А я... – он сглатывает, – я был зол на отца и переспал с его девушкой.
Я сжимаю зубы, но не говорю ни слова.
– Я услышал, как хлопнула дверь, и это вырвало меня из оцепенения. Я бросился за тобой. Всю ночь искал тебя.
А я уже ехала в автобусе, твердо решив убраться из Бейвью восвояси.
– Прости меня. – Он берет мою руку и переплетает наши пальцы. – Прости за то, что причинил тебе боль, за то, что не сказал тебе правду сразу.
Я судорожно вздыхаю.
– Рид.
– Да?
– Я прощаю тебя.
У него перехватывает дыхание.
– Прощаешь?
Я киваю.
Дрожащая рука Рида обхватывает мой подбородок.
– Спасибо.
Его большой палец проводит дугу по моим скулам, вытирая слезинку, которую я даже не заметила.
Горло сдавило, мне трудно говорить.
– Я хочу забыть...
Рид целует меня прежде, чем я успеваю закончить предложение. Теплые губы прижимаются к моим, и я инстинктивно обхватываю руками его сильные плечи и притягиваю к себе.
Его дыхание щекочет мои губы.
– Я скучал по этому. Скучал по тебе.
И вот он опять целует меня. Повсюду. Его губы ласкают мои щеки, шею, закрытые веки. Это нежные, ленивые прикосновения, и я наслаждаюсь ими. Он протискивает бедро между моих ног и прижимается там, где пульсирует невыносимое желание.
– Рид, – шепчу я, но сама не знаю, о чем прошу.
Но он знает.
– Не сегодня.
Я сжимаю бедрами его ногу. Тело Рида вибрирует от стона, который он издает. Но затем он отстраняется и ложится рядом, притягивая мою голову к своей груди.
Как хорошо снова оказаться в его объятиях! Я тоже скучала по этому. Но мне страшно, что счастье не продлится долго, потому что перед нами еще полно препятствий.
– Рид.
– М-м-м?
– Что нам делать с Брук?
– Не знаю.
– А если я отдам ей свое наследство?
Рид вздыхает.
– Папа никогда тебе не позволит.
– Угу. – Мои плечи тяжело опускаются на матрас. – Я пыталась. Брук сказала мне, Каллум ожидал, что доля Стива в компании отойдет Ройалам.
Рид смотрит на меня сверху вниз.
– Пожалуйста, скажи мне, что он отказался.
– Он отказался.
– Хорошо. Нам не нужны эти деньги. Они – твои. У нас и своих много.
– Брук говорит, денег много не бывает.
– Брук – стерва, которая охотится за богачами.
Меня захлестывает отчаяние.
– Зачем он вернулся к ней? Только потому, что она беременна? Вроде мы живем в двадцать первом веке. Каллум должен понимать, что ему необязательно жениться на женщине только потому, что она ждет от него ребенка.
Рид напрягается.
Я поднимаю голову и решительно спрашиваю:
– Что ты сделал?
– Я заключил с ней сделку, – признается он. – Она никому не скажет, что ребенок мой, что на самом деле – ложь, в обмен на то, чтобы я замолвил за нее словечко перед папой.
– О боже! Что за кошмарная идея.
– Да. Я сглупил, но я был в отчаянии. В тот момент я согласился бы на что угодно.
– Оно и видно, – мрачно отвечаю я.
На мгновение мы оба умолкаем.
– Нам нужно найти способ избавиться от нее. – Его тихий голос звучит пугающе. – Я не могу позволить этой женщине жить в моем доме. Я не хочу, чтобы она близко подходила к тебе.
Я закусываю губу. Если правда откроется, для Рида все может плохо кончиться. Каллум и так считает, что слишком потакал мальчишкам, а если он узнает про Рида и Брук, то это послужит очередным сигналом затянуть гайки. Не уверена, что не соглашусь с позицией Каллума. Братьям Ройал не помешает немного дисциплины. Проблема лишь в том, какой способ выберет Каллум. Военное училище?
Не могу представить себе, как буду жить в этом гигантском музее без мальчишек. Наверное, я тоже эгоистка.
– Не сделай ничего такого, о чем пожалеешь, – предупреждаю я Рида.
Его рука сжимает меня еще крепче.
– Я не буду давать обещаний, которые не смогу выполнить. Ты же знаешь, что ради тебя, ради нас я готов на все.
Я придвигаюсь поближе к Риду. Мы вместе, и мне не хочется ссориться. Не сегодня. Я переплетаю наши пальцы.
– Как думаешь, никто не станет возражать, если мне достанется половина компании?
– Нет, конечно, а почему ты спрашиваешь?
– Потому что Гидеон недолюбливает меня.
– На самом деле ты все не так поняла. Гид считает, что я тебе не пара.
Вот в чем дело? Гидеон никогда не был откровенно груб со мной, но всегда держал дистанцию.
– Почему он так считает? – с тревогой спрашиваю я.
– Сейчас жизнь у Гида не сахар. У него... куча проблем.
Проблем? Например, как трахнуть вдову моего отца? Интересно, знает ли о них Рид?
– Каких же?
– Он оказался не в лучшей ситуации.
Не нравится мне все это. Я сдуваю с лица прядь волос.
– По-моему, у нас не должно быть друг от друга никаких секретов.
Рид поднимает вверх свободную руку.
– Клянусь, если бы я мог рассказать тебе все, я бы рассказал. Но это секреты Гидеона, не мои.
Я сажусь.
– Никаких секретов, – еще решительнее повторяю я. – Хочешь, чтобы я начала первой? Хорошо, я начну.
– Начнешь с того, что...
– Мы с Истоном видели, как Гидеон и Дина занимались сексом, – перебиваю я Рида.
Он тоже садится.
– Серьезно? И ты говоришь мне об этом только сейчас?
Я изучаю его лицо.
– Ты не кажешься удивленным. – Мой голос становится резким. – Почему ты не удивлен, Рид? Ты знал?
Он медлит с ответом.
– Ты знал, – обвиняющим тоном говорю я.
Рид пожимает плечами.
Я сердитым движением убираю волосы с глаз.
– Почему он с Диной? – требовательно спрашиваю я. – И почему ему не все равно, что мы вместе? Той ночью, перед тем, как я застукала тебя с Брук, Гидеон попросил меня о встрече. Он сказал тебе об этом? Поэтому я пришла тогда к тебе в комнату, чтобы поговорить с тобой.
– Нет, он мне ничего не говорил, – нахмурившись, отвечает Рид. – И о чем вы разговаривали?
– Он посоветовал мне держаться от тебя подальше. Сказал, что ты причинишь мне боль, а вокруг и так полно тех, кто страдает. Что он имел в виду?
Рид пожимает плечами.
– Рид, – предостерегающе произношу я. – Клянусь, если ты не расскажешь мне, что происходит, мы никогда не будем вместе. Я не вынесу новой лжи. Я не лгу.
Он вздыхает.
– Сразу после маминой смерти мы с Гидеоном попали на одну благотворительную акцию, куда должен был пойти папа, но он был слишком занят. Может, встречался со Стивом. В итоге туда отправились мы... и напились.
– Какое это имеет отношение к делу? – сердито ворчу я.
– Ты хотела знать, что происходит с Гидом. Я тебе рассказываю. – Рид недовольно смотрит на меня. – Там была Дина.
– Ой. – Я закусываю губу.
Может, мне лучше не знать всех подробностей?
– Да. Она приставала к нему и раньше, а тут поймала его, когда он выходил из туалета, и они... э-э-э, немного поцеловались.
– Ри-ид! – Я чуть не взрываюсь от раздражения. – Не тогда ли тебе пришла идея переспать с девушкой своего отца?
Виноватое выражение, появившееся на лице Рида, выдает его с головой.
– Возможно, – он вздыхает. – Короче, она не оставляла Гида в покое. Постоянно терроризировала его, отпускала похабные шуточки насчет того, что ей нравится все свежее, молодое и зрелое.
Я морщусь от отвращения.
– Какая пошлятина!
– И не говори! Она хотела большего. В том смысле, что была – да что там была, и есть – просто одержима им. После вечеринки она бессовестно пыталась совратить его. Он мне столько всего рассказывал про ее выходки, тебе лучше не знать подробностей. Но Гид был влюблен в Саванну и не хотел иметь ничего общего с этой охотницей до денег Стива. Однажды вечером Дина попросила Гида приехать к ней, сказала, что хочет ему кое-что показать. Папы и Стива, как обычно, в городе не было. Гид поехал к ней в пентхаус. – Рид умолкает. – А потом, когда вернулся, сказал мне, что переспал с Диной.
– Фу! Зачем?
– Потому что она шантажировала его, – с каменным лицом отвечает Рид.
– Ты шутишь? Чем?
– Фотографиями. Ей удалось заполучить телефон Гидеона. Наверное, он оставил его на кухне, когда она была у нас. Дина залезла в телефон и нашла фотографии, которыми обменивались Сав и Гид.
– Непристойные фотки?
– Да.
– Ну и что? – Я по-прежнему не понимаю. – Люди постоянно шлют друг другу эротические фотки.
– Но с этим ведут активную борьбу. Двоих подростков в Рэли втянули в процесс по делу о детской порнографии, когда родители девушки узнали, что они обмениваются такими смс. У девчонки отозвали стипендию в университете Северной Каролины. Если бы речь шла только о самом Гиде, он, скорее всего, послал бы Дину ко всем чертям, но она поклялась, что накапает на Сав и даже перешлет фотки всей школе.
Меня уже тошнит.
– Получается, что Дина шантажом затащила его в свою постель?
– Типа того. С тех пор прошел год. Он расстался с Сав, и это уничтожило ее.
Я думаю о Саванне, такой сдержанной и бескомпромиссной. У нее саркастическая улыбка и острый язык. Если она по-настоящему любила Гидеона, то боль, которую ей пришлось пережить, должно быть, была невыносимой.
– Ужас какой-то!
Рид корчит гримасу.
– Он убьет меня, если узнает, что я тебе рассказал.
– Я рада, что ты это сделал, – сурово говорю я. – Теперь мы можем придумать план.
– План чего?
– Как спасти Гидеона от Дины. Мы не можем позволить ей продолжать третировать его и дальше. Иначе он совсем спятит.
– Иногда мне кажется, что это часть плана Брук и Дины. Они как будто поделили нас между собой, решив разделаться с Ройалами. Да и со Стивом тоже. – Рид качает головой. – Вот произнес это вслух, и получается какой-то бред.
– Ты действительно считаешь, что Брук и Дина все спланировали?
– Они подруги. Мне кажется, папа спал с Брук еще до маминой смерти, но я ничего о них не знаю. Стив в один прекрасный день появился с Диной, и на ее пальце было кольцо. Хотя женитьба не охладила его пыл.
– Что еще нам известно о Дине? И как думаешь, где она хранит компромат на Гида? Показывала ли она кому-то те фотки?
– Сомневаюсь, иначе Гида бы уже давно посадили на несколько лет.
– Если мы сможем завладеть фотографиями, Дина останется с носом. Шантажировать будет нечем. – Я начинаю размышлять вслух. – Как мы их найдем? Настолько ли она глупа, чтобы хранить их где-нибудь в пентхаусе? Догадалась ли сделать копии?
– Понятия не имею. Но, возможно, ты права. Если мы найдем их и уничтожим, то эта история останется в прошлом.
– А Брук?
– Брук, – с отвращением повторяет Рид. – Нам нужен тест на отцовство. Не понимаю, почему папа до сих пор не сделал его.
– Я тоже.
Я грызу большой палец, пока Рид не вытаскивает его у меня изо рта.
– Ты съешь свой палец, если будешь и дальше об этом думать. Может, мы уже перестанем обсуждать Брук и Дину? Хотя бы ненадолго?
– Почему?
Его глаза вспыхивают.
– Потому что сейчас мы можем заняться другими вещами, поинтереснее.
– Например...
Я не успеваю закончить фразу, как Рид переворачивает меня на бок и целует в шею.
– Например, вот этим, – шепчет он.
Я ахаю.
– Хорошо.
Его умелые пальцы находят полоску обнаженной кожи над поясом моих домашних легинсов. Другая девушка, с большей силой воли, смогла бы сдержать дрожь, но я всегда была не в силах устоять перед Ридом. Бессмысленно и пробовать. Особенно сейчас, когда мне так приятны его прикосновения.
Рид утыкается носом в мою шею и продолжает медленно гладить меня по животу, словно уже одно это делает его счастливым. И мне пока тоже этого хватает. Мы лежим в тишине и наслаждаемся простыми ласками. В этом умиротворении мне в голову приходит мысль, что впервые за долгое время я делю минуты тишины с другим человеком.
– Ты прощаешь меня? – спрашивает Рид.
Я глажу рукой его блестящие темные волосы. Когда я смотрю на него, на его мощное тело и жесткое лицо, то иногда забываю, что у Рида такая же ранимая душа, как у меня. Но парням не годится быть излишне эмоциональными, поэтому они прячут свои чувства за серьезностью, грубостью или отталкивающим поведением.
– Я прощаю тебя.
– Даже несмотря на то, что я скотина?
– Ты перестал вести себя по-скотски со мной?
Я тяну его за волосы чуть сильнее, чем следует.
Рид опускает голову, как бы соглашаясь, что заслуживает этого.
– Уже давно. Сразу после нашего первого поцелуя. Я перестал смотреть на других девушек, как только встретил тебя, Элла.
– Вот и славно. А если ты будешь носить меня на руках, как богиню, и не будешь изменять мне, то я – только «за».
– Я могу быть настоящим наказанием.
Он хочет сказать, что слишком сильно меня любит и боится, что я могу снова оставить его – как это было недавно, как сделала его мама, уйдя навсегда.
– Да... но ты мое наказание, – шепчу я.
Смех Рида звучит приглушенно, потому что его губы двигаются по моей ключице, осыпают грудь легкими поцелуями. Нежный шелк моего лифчика вдруг кажется шершавым и грубым. Я беспокойно ерзаю. Рид опускается ниже, его грудь вжимается в мой живот, опускается между моих ног.
Мои пальцы снова цепляются за его волосы, я то ли хочу притянуть его к своим губам, то ли толкнуть ниже. Но у Рида свой план. Он поднимает подол моей футболки и очень, очень медленно тянет. Я нетерпеливо хватаюсь за нее и стягиваю через голову.
Рид ухмыляется.
– Я говорил тебе, как мне нравится твоя ночная рубашка?
– Она удобная, – защищаюсь я.
– М-м-м, – мычит он и, продолжая самодовольно ухмыляться, заводит руки за спину и стягивает свою футболку.
Я сразу забываю, какую остроумную реплику хотела только что выдать, и провожу рукой по его груди.
Он закрывает глаза и вздрагивает. Его руки лежат вдоль тела, сжимаясь в кулаки и разжимаясь. Рид ждет меня? Мне это нравится – он в моей власти и ждет указаний.
– Коснись меня, – шепчу я.
Его глаза открываются, и огонь, полыхающий в них, заставляет меня ахнуть. Рид толкает меня на спину и накидывается на мои легинсы с таким рвением, как будто они оскорбили его лично. Я поднимаю бедра и стягиваю с себя спандекс, потому что не хочу, чтобы нам что-то мешало. Я хочу чувствовать его, когда он будет прижиматься ко мне.
Рид просовывает руку мне за спину и расстегивает лифчик. Его губы тут же начинают ласкать меня, и я дрожу всем телом. Когда он целует мой сосок, я издаю сдавленный, полный отчаяния звук и впиваюсь пальцами в его плечи.
Я ошибалась. Его прикосновения не умиротворяют. Нет, они сводят меня с ума, возбуждают еще сильнее, полностью лишают самообладания. И чем ниже опускается Рид, тем сильнее жар, охвативший мое тело.
– Рид, – шепчу я, запрокинув голову и постанывая.
– Ш-ш-ш, – говорит он. – Позволь мне.
Позволить ему... что? Опуститься вниз, когда его плечи раздвинут мои ноги так широко, что раньше я посчитала бы это неприличным? Когда его рот окажется прямо там и его язык будет делать потрясающие вещи с тем пульсирующим местечком? Позволить ему ласкать меня такими способами, которые когда-то казались мне странными и вгоняли в краску?
Рид восхищенно стонет, когда я позволяю ему довести меня до оргазма. Меня накрывает волной абсолютного блаженства, спина выгибается, пальцы на ногах сжимаются, и я цепляюсь за простыни.
Наконец Рид поднимается, оставляя меня дрожать и хватать ртом воздух, ложится рядом со мной, и от меня не ускользает то, как сильно топорщатся его боксеры.
Рид улыбается, когда замечает, куда я пялюсь.
– Не обращай внимания, скоро пройдет.
Я придвигаюсь ближе.
– И почему мы хотим не обращать на это внимания?
Он напрягается, когда я кладу на него руку.
– Я хотел, чтобы эта ночь была только для тебя, – возражает Рид, но когда мои пальцы проскальзывают под резинку его трусов, его глаза ярко вспыхивают.
– Ну а я хочу, чтобы эта ночь была для нас обоих, – шепчу я.
Мне нравится ощущать его в своей руке, и, судя по тому, как опустились его веки и участилось дыхание, Рид тоже наслаждается каждой секундой.
– Элла... – Он двигает бедрами вверх. – Черт. Быстрее.
Наблюдать за его лицом – это нечто совершенно захватывающее. На его щеках вспыхивает румянец, глаза подернуты дымкой, а когда я целую его, то наши языки сплетаются, и вот мы уже оба не можем отдышаться.
Пульсация у меня между ногами возвращается, и Рид, кажется, чувствует это, потому что его пальцы находят меня. Мы лихорадочно пытаемся свести друг друга с ума. И нам обоим это удается. Я еще крепче цепляюсь за него, потому что если я упаду в пропасть, то заберу его с собой. Губы Рида прижимаются к моим, и мы двигаемся в едином ритме до тех пор, пока я не лечу вниз, в пучину блаженного счастья.