Скованные Цепями. Отель Хазбин.

Часть 11. Свобода.

Pov : Husk.

В ту ночь бармен ощутил себя самым счастливым грешником в Аду. Его любовь была взаимной! Через какое-то время Энджел успокоился и, попросив прощения за свое поведение, добавил в его плечо :

— И спасибо за всё. Я...

— Я провожу тебя. Мне не нравится твое состояние. — признался Хаск, — Кажется, тебя снова чем-то накачали.

— Угу. — просто согласился Энджел.

Хаск взял парня на руки, одной рукой придерживая спину, а другой схватил ноги в изгибе коленей. Лёгкость Энджела не нравилась грешнику. Это был отнюдь не здоровый вес для него, однако этого говорить он не стал — Энджел это прекрасно знает сам.

Пока парень обнимал шею Хаска, он донёс его прямо до его комнаты. В спальне он осторожно положил полусонного актёра на кровать, аккуратно и бережно накрывая того одеялом.

— Хаск.

Грешник развернулся, обведя взглядом поднявшегося парня. Он сидел на краю кровати, сгорбившись и сомкнув колени.

— Ты же... Не хочешь от меня только этого?

Демон опешил, широко раскрывая глаза. Сначала его расстроил этот вопрос, ведь это означало, что Энджел может быть плохого мнения о нем, но потом, подумав, он осознал, что Даст напросто убеждён, что все вокруг хотят от него именно этого.

— Я имею ввиду, что... Я... Я не против... И, если хочешь, мы можем прямо сейчас этим заняться. Я готов. просто... Скажи, если да. Я пойму и не буду сердиться... На... На тебя... Потому что... Типа... Это нормально. Я могу всё, просто скажи... Ха-ха... Я же... Я же на это только и гожусь. Боже, что со мной? — опустил он голову вниз, подперев ее кулаками.

Хаск подошёл к нему ближе и сел перед Энджелом на колени, взяв все его ладони в свои руки и пытаясь заглянуть в его поникшие глаза.

— Как хорошо тебе вдолбили это в голову... Послушай, кхм, я никогда не видел в тебе этого. Никогда не хотел воспользоваться тобой именно так. Я правда хочу тебя, но не в том смысле, в котором привыкли говорить другие. Я хочу слышать твой голос, видеть твою улыбку, касаться всех твоих рук и просто любить тебя. Я хочу не этого, а тебя, Энджел.

Под белой шерстью на лице Даста вспыхнул румянец. Было видно, как он перестал дышать в попытках осознать этот момент: он нужен кому-то. Нужен не потому, что его тело самое желанное, а потому, что он сам любим.