Мир цепей и богов

Глава 19. Пока ты здесь

— Всё будет хорошо, — шептала Стелла, пока тени плавно скользили вокруг неё, пытаясь устроиться поудобнее, словно могли уснуть, как домашние питомцы, прибежавшие к любимому хозяину в холодную ночь. — Ни о чём не переживай.

— Я и не переживаю, — пробурчал сонный Рафаэль в ответ. Он лежал на животе, спрятав руки под огромную подушку, и, судя по всему, до последнего боролся со свалившей его усталостью.

Он всегда говорил, что уже слишком взрослый, чтобы его укладывали спать, — как-никак, тринадцать лет! — но никогда не выгонял никого из них, даже ждал, пока к нему кто-нибудь заглянет. Так было спокойнее: убедиться, что Рафаэль, сытый, целый и невредимый даже в пределах защищённых барьерами городов и поселений, действительно ложится спать, а не пропадает неизвестно где. Фортинбрас, бывало, усмирял его тревожные мысли и кошмары магией. Магнус без остановки трещал о своей службе в рядах кэргорских рыцарей. Клаудия молча устраивалась рядом, тем самым напоминая, что никогда не оставит его, как и Стелла. Порой она забиралась к Рафаэлю под одеяло и крепко обнимала, будто хотела защитить от чудовищ, прячущихся во тьме. Порой в волчьем обличье занимала большую часть кровати и игралась с тенями, пока он гладил её шерсть и молча засыпал.

Она бы и сейчас устроилась рядом, но решила, что отдых подождёт. К тому же благодаря недавнему короткому сну и магии Марселин и Фортинбраса она чувствовала себя гораздо лучше и считала, что могла бы заняться полезным делом. Отпугнуть демонов от барьеров особняка, если те вдруг выползут из тьмы, например.

Стелла не слишком верила во вдруг проснувшуюся совесть Ситри, и потому оставалась начеку. Отчасти из-за этого она и крутилась возле Клаудии и Джинна, и вино выбрала совсем слабое, чтобы не ударило в голову.

Честно говоря, раньше она бы смогла расслабиться. Она бы улеглась на колени Магнуса или Клаудии, свернулась бы клубочком и слушала их пустую болтовню, пока за окнами завывал ветер, а пламя десятка свечей тихо потрескивало.

Раньше, как бы противоречиво это ни было, она бы знала, что делать. Отдыхать, только когда другой охраняет сон, наблюдать, защищать. Солнце не взойдёт, не осветит тёмные дороги — уродливый признак стабильности, в которой она научилась жить. А сейчас?..

Стелла поглаживала тёмные волосы Рафаэля, ещё немного вьющиеся после душа — он был весь в крови тварей и грязи, которую умудрился собрать, пока те игрались с ним, как с игрушкой. Даже теперь, спустя пару часов, она ощущала запах трав, въевшихся в его кожу, напоминавших о том, как Марселин залечивала все его раны. Рафаэль достиг своего предела едва не самым последним: чем больше тварей, сражённых оружием или магией, умирало, тем больше теней он поднимал, подчиняя их своей воли. Теперь же, когда все демоны по приказу Ситри отступили, ему неким было командовать.