Седьмое чувство

Великое отчаяние всегда порождает великую силу*

Спустя несколько месяцев в столице вспыхнуло поветрие ликов. С каждым днём заболевало всё больше людей.
Было затишье. Через две недели армии столкнулись в бою.

Я был недалеко от Его Высочества. Я видел, как он сражался с Лан Ином.
Се Лянь сделал выпад, но лезвие в последний момент изменило траекторию. Пользуясь замешательством принца, Лан Ин вскинул меч и пронзил Се Ляня.

Наблюдая, я потерял контроль над ситуацией. И опомнился я, только когда почувствовал холод металла и невыносимую боль в груди.

Воин Юнани вытащил меч, но я, падая, махнул рукой, в которой держал меч, убив и его. Мой клинок вошёл в землю. Я склонился и уперся лбом в рукоять. В глазах потемнело. Я закашлялся, с губ по подбородку потекла кровь.
Вдруг меня толкнули и я упал на спину. Краем глаза я видел свою окровавленную одежду.

Я слегка приподнял голову. Вдалеке шел бой. На мгновение передо мной мелькнул белый силуэт.
Приступ кашля. Выплюнув кровь, я, тяжело дыша, смотрел на небо. Рукой я дотронулся до груди. Пальцы, судорожно двигаясь, нащупали бусину. Осознание того, что бусина на мне, дало успокоиться.
Я закрыл глаза...

Когда я очнулся, боли не было.
Ночь. Впереди, подобно светлячкам, горели маленькие огоньки. Они летали туда сюда, резко меняя направление, будто что-то ищя. Тусклое зелёное свечение освещало поле брани, на котором лежали тела павших воинов.

Я думал, что, умерев, вернусь в свой мир. Но я стал призраком.
Неприкаянные души летали в воздухе. Я опустился к земле. Там я увидел свое тело.

Бледное лицо было в крови. Меч так и стоял в земле. Кровь, перемешавшаяся с землёй, покрывала одежду. Рядом лежал труп юнанца, который вонзил в меня меч и погиб от моей руки.

Оставив это место, я направился в монастырь Хуанцзы. Там я не увидел ничего кроме пепла и покрытых сажей развалин.
Я вернулся на поле и остался там. Дни шли один за другим, сливаясь в большой поток времени.

Я уже оставил надежду вернуться. Хотя... а хочу ли я этого?

Ну, в любом случае, если бы даже хотел, это не представлялось возможным.
Да и...
Я начинал сомневаться в своем желании вернуться. Се Лянь стал для меня... другом что-ли. Пробудилось желание быть с ним. Радоваться, когда радуется он, не находить себе места, когда ему плохо. Ненавидеть тех, кто навредил ему.

Обо всем этом я думал изо дня в день. Желание вернуться окончательно исчезло.
Однажды на поле пришел старик с большим мешком. Некоторые призраки ещё не опомнились, и лишь беспорядочно летали над трупами.

Старик достал из мешка разукрашенный фонарик и подошёл к призраку. Через секунду крышка фонарика захлопнулась, заточив призрака внутри. Я осмотрелся. Когда снова повернул голову, то старика уже не было.
И в тот же миг я оказался в фонаре.

Старик превратил остальные фонари в темницы, сложил их в мешок и потащил. Я видел лишь тусклое свечение других призраков.

Через некоторое время старик развязал мешок и вытащил несколько фонариков. Дети стали с любопытством их рассматривать. Старик что-то говорил, но разобрать слова не удалось. Дети стали засовывать руки в карманы, ища, как я понял, деньги.
Вдруг появилась фигура в белом. Стекло фонаря было мутным, и черты лица различить не удалось. Дети разбежались.

Человек в белом и старик долго разговаривали, потом человек вынул деньги. Пока он собирал фонари, разложенные у дороги, старик ушел. Человек в белом поднял мой фонарь и пошел по дороге в сторону леса.

Он вышел к реке. Человек открыл фонари и наспех совершил ритуал упокоения. Призрачные огоньки улетели.
Я хотел было сделовать за ними, но остановился. Не знаю, что меня там ждёт. Я обернулся.

Се Лянь сидел на берегу. Он взмахнул рукой, как бы показывая призракам улетать. Я приблизился к нему.
- Почему ты не улетаешь? Я допустил ошибку в ритуале? - заметив меня, спросил Се Лянь.

--------------------------------------------------
* - автор фразы Стефан Цвейг