Доживём до первой пятницы октября

7

— Шнайдер слезь со шкафа! — кричал во всю Рихард.

  Именно так начиналось моё утро во Флориде. В ней мы находились уже три дня, и эти кошмарные три дня я проводил либо в студии звукозаписи с остальными (место сущего ада и ужасно пошлого Тилля, который оказался в восторге от здешних красавиц), либо в нашем номере, в котором мы по идиотскому случаю стали жить втроём, как и остальные трое.

  Именно наше трио стало самым шумным и сумасшедшим, пока в другом творилась полная идиллия, почти ангелочки над ними летали.

  А дурдом у нас был, потому что мы ждали новый номер, который вот-вот должен освободиться, где поселиться Шнайдер с Риделем. Решили так, потому что я изначально по случаю стояния рядом, ухватился за Рихарда, а Тилль как успел, заявил что будет жить с Флаке. По логистике (скорее по статистике и общему видению), Олли всегда усмиряет Кристофа, поэтому даже не глядя всё решалось само собой. В этом случае судьба была не на нашей стороне, потому что бронь вдруг оказалась не точной, так что пришлось уживаться так.

  Я думал что прокляну здесь каждого и всё на чём свет стоит. В кои-то веки я уже соскучился по тишине и спокойным ночам в своём доме. Шнайдеровское причмокивание во сне и замашки сбежавшей обезьяны давали корни, а спокойствие Круспе и умеренный голос испарился вместе с проживанием в одном номере.

  На этот раз я резко разлепил глаза, с чувством тревоги внутри, уже который раз это происходит, от чего я даже не высыпаюсь, что сказывается на моём состоянии, а в последнее время я через чур раздражительный, и пытаюсь сбегать в тихие места, пока меня и там не найдут.

  Кристофер повис почти всем телом на шкафу, а Рихард пытался вытянуть его за ногу оттуда. Я даже уже не понимаю что происходит и какого чёрта они творят.

— Да отстань ты, у меня туда кепка залетела! — брыкается барабанщик, пытаясь выбраться из цепких рук гитариста, я уже на своём опыте знаю что это сделать тяжело.

— Так начерта же нужно было так разбрасывать свои вещи, тем более их кидать куда ни попадя! Мы сейчас Пауля разбудим! — ругается он, всё никак не отпуская того.

  И я решаюсь подать голос:
— Прошу меня простить за то что отвлекаю, но что у вас тут происходит?!— злобно выдаю я, успев уже сесть в кровати наблюдая за сея погорелым театром.