Доживём до первой пятницы октября

10

  За два часа, я кажется мог уже поседеть.

  Если не седеть в старости, то сейчас!

  Как только мы вернулись, даже не успев понять всю ситуацию, были опрокинуты не самим мягким способом.

  Уже битый час обездвиженные торчали вниз лицом, вжатыми прямо носом в пол. Нас всех повязали под страхом того что мы можем нанести вред, хотя такого даже быть не может. Здесь каждый даже подумать не мог, что мы попадём под обвинения в шпионаже, а к Тиллю выдвинут отдельный приговор.

  Сущий кошмар. Его обвинили в домогательствах к одной из девушек, что вообще решалась привлекать его внимание к себе, а он лишь просил о маленьких просьбах соответствующих её работе.

  Свидетелей — куча, а шанса всё доказать — ни одного.

  Затекшие конечности сопровождались болью по всему телу, особая в районе бедра, куда прилетело дубинкой, и в живот. Но даже не смотря на это, моё сердце обливалось кровью, когда мне стоило посмотреть на других. Тут абсолютно каждый получил без какой-либо причины, и знают гады, куда бить чтобы унять.

  Всё было рядом разбросанно, с каплями крови на полу. Все бумаги с нашими песнями были разбросаны, вместо того чтобы лежать на столе. Посуда побита и осколками лежала совсем рядом, даже какие-то части попали под нас всех. Благо оборудование не тронуто, все записи будут сохранены.

   Из рыб (потому что под страхом дергались и проявляли сопротивление) у нас сразу четверо, Шнайдер разбрасывался словами что они не имеют права, за что прилетало буквально каждый раз. Флаке решил что сможет их переубедить законами, что совсем плохо получалось. Тилль естественно пытался оправдаться что ничего не делал и не имеет никакого отношения к этим домогательствам, если та просто выполняла работу. Олли вдруг тоже засуетился, и вместо привычного молчания доказывал невиновность каждого. Каждый получил.

  Но отдельно у меня болело сердце по другой причине.

  Мне было страшно.

  Страшно от того что я видел Пауля. Он молчал, уткнувшись носом в пол, а под ним расплывалась большая лужа крови около лица, алая крупная струйка плыла вниз по лицу, капая непрерывно на кафельный пол нашей студии, и я видел что он находится в сознании, но за ним не наблюдалось даже малейшего движения. Я только знаю что пострадал его нос, потому что видел то как его избивали и самым сильным ударом пришлось в лицо, только возможно есть нечто похуже этого удара.