Сборник по МьюГалфам

Вместе на карантине 18+

Представьте...

Галф лежит на их кровати. Простыни смяты, его тело обнажено и все еще светится.

Уши все еще красные, щеки все еще горят, когда он смотрит, как Мью делает этот снимок.

Все еще голые...

И все еще наслаждаются послевкусием потрясающего секса...

Его тело все еще покалывает после того, как Мью вжал его в матрас.

— Хм... ты закончил там? — спросил Галф страстным голосом, сразу же привлекая внимание Мью.

Он откинул одеяло и похлопал по месту рядом с собой.

— Вернешься, чтобы снова согреть меня? — Галф ухмыльнулся и провел пальцами по своему обнаженному телу, наблюдая, как глаза напротив темнеют, а ниже пояса кое-что дергается.

— С удовольствием, малыш... — прошептал Мью и нависнул над ним, уронив телефон на пол. Их губы встретились в грубом поцелуе, и Мью погрузил свой язык во влажный рот Галфа.

Жилистые руки схватили золотистые бедра и сжали их, оставляя очередные следы.

Стоны срывались с губ Галфа между поцелуями, он выгнул спину и шире раздвинул ноги, разрешая своему мужчине вновь овладеть им.

— Пожалуйста... — простонал он, когда Мью прикусил его челюсть и шею.

Пальцы Галфа впились в мускулистую спину и опустились на ягодицы, притягивая возлюбленного ближе и умоляя войти в него.

Все его тело было напряженным и горячим.

Галф поцеловал Мью в ухо и непристойно застонал, надеясь, что он его поймет.

— Трахни меня, тупица... — наконец-то промурлыкал он ему на ухо, и это вызвало определенную реакцию у его парня. Мью низко зарычал, раздвинул длинные ноги и приставил свой твердый член к уже растянутой дырочке.

Галф застонал и обхватил своего мужчину ногами за бедра, когда тот не сразу вошел в него, и уперся пятками в его задницу, притягивая ближе, из-за чего член погрузился в него по самые яйца.

— Блять, да! — закричал Галф и прикусил губу от долгожданного проникновения и приятной боли. — Давай, двигайся! — приказал он и покрутил бедрами, заставив Мью запрокинуть голову и зажмуриться. — Тебе нравится? — он ухмыльнулся и сделал это снова, вызывая у своего парня стоны и вздохи.

Он двигал бедрами и смотрел, как Мью распадается на части над ним. Он чувствовал, как пальцы больно впиваются в его бедра, и это только сильнее возбуждало его. Он упирался пятками в чужие ягодицы и, приподнимаясь, отчаянно трахал себя членом Мью. Он смотрел, как лицо возлюбленного искажается от удовольствия, и это только подстегивало его.

К этому моменту Мью был в полном беспорядке: волосы растрепались, тело вспотело, и он чувствовал, что оргазм приближается так быстро, что у него помутилось в глазах.

— Папочка, двигайся вместе со мной! Трахни меня сильнее! — простонал Галф, его щеки раскраснелись, на ресницах повисли слезы, губы покраснели и распухли.

Мью наконец-то взял себя в руки и резко двинул бедрами, заставив своего мальчика вздрогнуть и задохнуться. Он сделал это снова, прежде чем притянуть его обратно к своему члену и грубо трахнуть, вжимая в матрас. Он закинул длинные ноги себе на плечи и резко двигал тазом, входя до основания, снова и снова попадая в ту самую сладкую точку и вырывая из горла Галфа пронзительные стоны.

Он наблюдал, как Галф запрокидывает голову и закатывает глаза от удовольствия.

Это лишило его самоконтроля. Он наклонился, почти сложив возлюбленного пополам, и прошептал ему в губы: «Кончай за папочкой», прежде чем соединить их, чувствуя, как Галф сильно сжимается вокруг него. Мью зарычал и протолкнулся глубоко внутрь, совершая бедрами круговые движения, резко задевая простату и наблюдая, как его парень обмякает под ним и кончает так сильно, что по всему ему телу пробежал дрожь.

Мью не отставал и после еще нескольких грубых толчков замер, а затем тоже кончил с низким стоном.

На его руках отчетливо виднелись вены, когда он так крепко обхватил Галфа за талию, что, вероятно, оставил синяки. Оба мужчины взмокли и тяжело дышали, пока спускались с вершины блаженства, а Мью медленно переживал свой оргазм, обильно заполнив возлюбленного.

Галф закрыл глаза и все еще пытался отдышаться, когда Мью наклонился к нему и упал на бок.

— Все-таки карантин — это не так уж плохо, — он усмехнулся, переводя дыхание, откинул с разрумяненного лица влажные прядки и поцеловал в пухлые губы.