Помутнение

Глава 13

В комнате 203 два врача-психиатра атра излагали безучастно слушавшему Фреду результаты обследования.
- Мы наблюдаем не повреждение, а скорее "феномен соперничества". Садитесь.
- Соперничества между левым и правым полушариями вашего мозга, - подхватил второй врач. - Мы имеем дело не с одним сигналом - пусть искаженным или неполным, - а с двумя сигналами, несущими разноречивую информацию.
- Словно на вашей машине, - продолжил другой, - стоят два датчика уровня топлива. Один показывает, что бак полон, а второй - что пуст. Такого быть не может, они противоречат друг другу. Вы как водитель полагаетесь на показания датчика, в вашем случае - датчиков. Если их показания начинают различаться, вы полностью теряете представление об истинном положении дел. Ваше состояние никак нельзя сравнить с наличием основного и вспомогательного датчиков, когда вспомогательный включается лишь при повреждении основного.
- Что же это значит? - спросил Фред. - Уверен, что вы уже поняли, - сказал врач слева. - Вам, несомненно, приходилось испытывать это, не осознавая причин.
- Полушария моего мозга соперничают? - Именно. - Когда я перестану принимать препарат С, это прекратится? - Возможно, - кивнул врач слева. Налицо функциональное повреждение. - Впрочем, оно может иметь органический характер, - заметил врач справа. - Время покажет.
- Что? - переспросил Фред. Он не понял - да или нет? - Даже если повреждены ткани мозга, отчаиваться не стоит, - сказал один врач. - Сейчас ведутся эксперименты по удалению небольших областей из обоих полушарий. Ученые полагают, что таким образом удастся избежать «соперничества» и достичь доминирования нужного полушария.
- Однако существует опасность, что тогда субъект будет воспринимать лишь часть входной информации, - сказал второй врач. - Вместо двух сигналов - полсигнала. Что, как мне представляется, ничуть не лучше.
- Да, но половинное функционирование предпочтительнее нулевого, а два «соперничающих» сигнала в конечном счете аннулируют друг друга.
- Видите ли, Фред, вы перестали... - Я никогда больше не закинусь препаратом С, - сказал Фред. Никогда в жизни.
- Сколько вы принимаете сейчас? - Немного. - Он подумал и признался: - В последнее время больше. Из-за стрессов на работе.
- Вас необходимо снять с задания, - решил врач. - Вы больны, Фред. И неизвестно, с какими последствиями. Может быть, вы поправитесь. Может быть, нет.
- Представьте, что одно полушарие вашего мозга воспринимает окружающий мир как бы отраженным в зеркале. Понимаете? Левое становится правым и так далее.
- В зеркале... - пробормотал Фред. Помутившееся зеркало, помутившаяся камера. Я вижу себя шиворот-навыворот. В некотором смысле я всю Вселенную вижу шиворот-навыворот. Другой стороной мозга.
- Топология, - говорил один врач. - Мало осмысленная наука. Что касается черных..
- Фред воспринимает мир наизнанку, - в то же время говорил другой врач. - Одновременно и спереди, и сзади. Нам трудно вообразить, каким он ему видится. Топология как область математики, исследующая свойства геометрических или иных конфигураций...
- А может, это вы, сукины дети, видите Вселенную шиворот-навыворот, как в зеркале, - сказал Фред. - Может, это я вижу ее правильно.
- Вы видите ее и так, и эдак. Может быть, думал он, поэтому я - первый за всю человеческую историю - вижу все верно. Хотя я вижу и по-другому, то есть по-обычному... А что есть что? Что перевернуто, а что нет? Когда я вижу фотографию, а когда отражение? И какую пенсию мне назначат? Сколько я буду получать по инвалидности?.. Надо совершенно отказаться от этого дерьма. Видел я людей на воздержании... Боже, как мне пройти через это? Как выдержать? Боже, подумал он и закрыл глаза.
- ...смахивает на метафизику, - увлеченно говорил врач, - но математики утверждают, что мы находимся на грани новой космологии...
- ...бесконечность времени, которая выражена в виде вечности, в виде петли! - восторженно вторил другой. - Как замкнутая петля магнитной ленты!
До возвращения в кабинет Хэнка оставался час, и Фред пошел в кафетерий. А психологи пока наверняка сообщают Хэнку свои выводы...
У меня есть время подумать, отметил Фред, становясь в очередь. Время... Предположим, время круглое, как Земля. Чтобы достичь Индии, плывешь на запад. Над тобой смеются, но в конце концов Индия оказывается впереди, а не сзади. Что касается времени... Время- это петля магнитной ленты.
Он взял кофе и бутерброд и нашел свободный столик. И сидел, роняя крошки в кофе, безучастно глядя в поднимающийся пар, Меня отзовут, решил Фред, и поместят в "Новый путь".
Я буду выть от воздержания, а кто-нибудь другой поведет наблюдение за Арктором. Какой-нибудь осел, который ни черта в Аркторе не смыслит. Им придется начинать с нуля.
Конечно, отзовут. Но почему обязательно сразу? Если б я мог сделать еще что-нибудь... оценить доказательства Барриса, принять участие в решении... Удовлетворить собственное любопытство! Кто такой Арктор? Что он затевает?
Фред чувствовал себя все хуже и хуже. Он медленно плелся по коридору, засунув руки в карманы, ничего не соображая. Все перепуталось, голова гудела от смятения.
Смятения и отчаяния. Принять бы чего-нибудь, чтобы чувствовать себя увереннее. Что угодно. Пригодится любой совет. Любой намек...
Черт подери, подумал он, что мне делать? Если сейчас меня снимут, я никогда их больше не увижу, не увижу никого из своих друзей, тех, за кем наблюдал. Ни Арктора, ни Лакмена, ни Джерри Фабина, ни Чарлза Фрека, ни, главное, Донну. Я никогда-никогда, до конца вечности, не увижу своих друзей. Все кончено.
Даже если мой мозг не выгорел окончательно, ко времени, когда я вернусь на службу, ими будет заниматься кто-нибудь другой. Или они умрут, или попадут в федеральные клиники, или просто разбредутся. С разбитыми планами, с рухнувшими надеждами... Выгоревшие и уничтоженные. Не соображающие, что происходит. Так или иначе, для меня все кончено. Сам того не ведая, я с ними уже простился. Надо пойти в центр наблюдения и все оттуда унести. Пока не поздно. Ленты могут стереть, меня лишат доступа...
Проклятье, подумал он. По любым этическим нормам это мои ленты; это все, что у меня осталось. Но чтобы воспользоваться записями, понадобится проекционная аппаратура. Нужно разобрать ее и выносить по частям. Камеры и записывающие агрегаты мне ни к чему. Значит, справлюсь. Ключ от квартиры у меня есть. Его потребуют вернуть, но я прямо сейчас могу сделать дубликат. Справлюсь!
Им овладели злость и мрачная решимость. И одновременно радость - все будет хорошо.
С другой стороны, подумал он, если стянуть камеры и записывающую аппаратуру, я смогу продолжать наблюдение. Самостоятельно. А наблюдение продолжать необходимо. Причем необходимо, чтобы наблюдателем был я. Даже если сделать что-либо не в моих силах; даже если я буду просто сидеть и просто наблюдать. Крайне важно, чтобы я как свидетель всех событий находился на своем посту. Не ради них. Ради меня самого. Впрочем, ради них тоже. На случай какого-нибудь происшествия, как с Лакменом. Если кто-то наблюдает, если я наблюдаю, - я замечу и вызову помощь. Без промедления. Ту, которую надо. Иначе, подумал он, они могут умереть, и никто не узнает. А если узнает, то тут же забудет. Маленькие никудышные жизни, жалкое прозябание...
Кто-нибудь обязательно должен вмешаться. По крайней мере кто-нибудь обязательно должен помечать их маленькие грустные кончины. Отмечать и регистрировать, чтобы их запомнили. До лучших времен, когда люди поймут.
Он сидел в кабинете вместе с Хэнком, полицейским в форме и вспотевшим, но ухмыляющимся информатором Джимом Баррисом. Они слушали одну из доставленных Баррисом кассет.
"А, привет. Послушай, я не могу говорить. Перезвони". "Дело не терпит отлагательств". «Выкладывай». "Мы намереваемся..." Хэнк подался вперед и остановил ленту. - Вы можете сказать, чьи это голоса, мистер Баррис? - Да! - страстно заявил Баррис. - Женский голос - Донна Хоторн, мужской - Боб Ар.
- Хорошо. - Хэнк кивнул и посмотрел на Фреда. На столе перед Хэнком лежал рапорт о состоянии здоровья Фреда. - Включите воспроизведение.
"...половину Южной Калифорнии сегодня ночью, - продолжал мужской голос. - Арсенал военно-воздушных сил в Ванденберге будет атакован с целью захвата автоматического и полуавтоматического оружия..." Хэнк прекратил читать рапорт и прислушался, склонив голову.
Заговорила женщина: "Не пора ли пустить в систему водоснабжения нервно-паралитические отравляющие вещества..."
"В первую очередь организации нужно оружие, - перебил мужчина. Приступаем к стадии Б".
"Ясно. Но сейчас мне надо идти - у меня клиент". Клик. Клик. - У вас есть аналогичные материалы? - спросил Хэнк. - Или это практически все?
- Еще очень много. - Но все аналогичные? - Они относятся, да, к той же нелегальной организации и ее преступным замыслам.
- Кто эти люди? - спросил Хэнк. - Что за организация? - Международная... - Их имена. Вы опять ушли в область догадок. - Роберт Арктор, Донна Хоторн, это главари. В моих зашифрованных записях... - Баррис извлек потрепанный блокнот и лихорадочно зашелестел страницами.
- Мистер Баррис, я конфискую все представленные материалы. Они временно переходят в нашу собственность.
- Но кодированная информация... - Вы будете под рукой, когда нам понадобятся объяснения. Хэнк жестом велел полицейскому выключить магнитофон. Баррис потянулся к клавишам, и полицейский отпихнул его назад. Баррис, с застывшей на лице улыбкой, пораженно заморгал.
- Вас не выпустят, пока мы не кончим изучение материалов. В качестве предлога мы обвиним вас в даче ложных показаний. Это делается в целях вашей собственной безопасности.
После того как Барриса увели, Хэнк молча дочитал рапорт с медицинским заключением, снял трубку внутреннего телефона и набрал номер.
- Надо установить достоверность кое-каких вещественных доказательств. Спасибо... Лаборатория криптографии и электроники, W пояснил он Фреду.
Вскоре пришли два вооруженных техника. - Кто там внизу? - Хэрли. - Попросите Хэрли заняться этим немедленно. Результаты мне нужны сегодня.
Техники забрали вещи и ушли. Хэнк бросил рапорт на стол и откинулся на спинку стула. - Ну, что вы скажете о доказательствах Барриса? - Это заключение о состоянии моего здоровья? - спросил Фред. Он потянулся было за рапортом, но передумал. - На мой взгляд, та малость, которую мы прослушали, кажется подлинной.
- Фальшивка, - отрезал Хэнк. - Возможно, вы правы, - сказал Фред, - но я не согласен. Что врачи... - Они считают, что вы свихнулись. Фред пожал плечами. - Совершенно? - В головном мозге у вас функционируют от силы две клетки. Все остальное - короткие замыкания.
- Вы говорите «две»? Из какого количества? - поинтересовался Фред. - Не знаю. Насколько мне известно, в мозге несметная уйма клеток. Миллиарды.
- А возможных соединений между ними, - заметил Фред, - больше, чем звезд во Вселенной.
- Если так, то вы показываете не лучший результат. Две клетки из... шестидесяти пяти триллионов?
- Скорее из шестидесяти пяти триллионов триллионов. - На вашем месте, - сказал Хэнк, - я бы взял ящик хорошего коньяка и отправился в горы, в Сан-Бернадино, и жил бы там одинодинешенек, пока все не кончится, возле какого-нибудь озера.
- Но это может никогда не кончиться. - Тогда не возвращайтесь вовсе. Вы в состоянии вести машину? - Моя... - Фред неуверенно замолчал. На него внезапно навалилась вялость, расслабляющая сонливость. Происходящее словно совершалось за колышущейся пеленой; исказилось даже чувство времени. - Она...
- Вы не помните. - Я помню, что она неисправна. - Вас кто-нибудь должен отвезти. Так будет и безопаснее. Отвезти меня куда, подумал Фред. - Конечно, - сказал он, испытывая облегчение. Рваться с поводка, стремясь освободиться, затем лечь... - Что вы теперь думаете обо мне... теперь, когда я выгорел, по крайней мере на время, возможно, навсегда?
- Что вы - очень хороший человек. - Спасибо, - выдавил Фред. - Когда вернетесь, - продолжал Хэнк, - позвоните. Дайте мне знать. - Черт побери, у меня не будет костюма-болтунья. - Все равно позвоните. - Хорошо. Очевидно, это уже не имеет значения. Очевидно, все кончено. - Когда будете получать деньги, увидите, что сумма изменилась. Значительно изменилась.
- Я получу вознаграждение за то, что со мной случилось? - спросил Фред.
- Наоборот. Сотрудник полиции, добровольно ставший принимать наркотики, подвергается штрафу в три тысячи долларов или шестимесячному тюремному заключению. Думаю, дело ограничится штрафом.
- Добровольно? - изумленно переспросил Фред. - Вам не приставляли к голове револьвер, не подсыпали ничего в суп. Вы принимали разрушающие психику наркотики в здравом уме и твердой памяти.
- У меня не было выхода! - Вы могли только делать вид, - отрезал Хэнк. Хотите закурить? - Он предложил свою пачку.
- Я и это бросаю, - пробормотал Фред. - Наркотики, сигареты... Все бросаю. Включая арахис и...
Мысли путались. Он был не в состоянии думать. - Я не раз говорил своим детям... - начал Хэнк. - У меня двое детей, - перебил Фред. - Две девочки. - Я вам не верю. У вас не должно быть детей. Посчитать, сколько вы получите при расчете?
- Да! - горячо воскликнул Фред. - Пожалуйста! Он подался вперед и напряженно застыл, барабаня пальцами по столу, как Баррис.
- Сколько вы получаете в час? - спросил Хэнк и, не дождавшись ответа, потянулся к телефону. - Я позвоню в бухгалтерию.
Фред молчал, опустив голову и прикрыв глаза. Он думал: может быть, Донна мне поможет? Донна, пожалуйста, помоги мне.
- По-моему, до гор вы не доберетесь, - сказал Хэнк. - Даже если кто-нибудь вас отвезет.
- Нет. - Куда вы хотите? - Посмотрю. - В федеральную клинику? - Нет! Он думал: что значит "не должно быть детей"? - Может, к Донне Хоторн? - предложил Хэнк. - Насколько я понял, вы близки.
- Да. Близки... Как вы узнали? - Путем исключения. Известно, кем вы не являетесь, а круг подозреваемых в группе весьма ограничен. Прямо скажем, группа совсем маленькая. Мы предполагали, что через них выйдем на кого-нибудь повыше. Вероятно, нам удастся сделать это через Барриса. Изучая информацию, я давным-давно понял, что вы - Боб Ар.
- Кто я?! - недоверчиво спросил Фред. - Боб Арктор? Нет, это невероятно. Сущая бессмыслица. Это никак не соответствует тому, что он думал или делал.
- Впрочем, неважно, - продолжал Хэнк. - Какой телефон у Донны? - Она, наверное, на работе. - Его голос срывался. - Магазин «Парфюмерия». Номер телефона... - Он никак не мог справиться со своим голосом. И, кроме того, не мог вспомнить номер. Черта с два, сказал он себе, Я не Боб Ар Но кто я? Может быть, я...
- Дайте мне рабочий телефон Донны Хоторн, - велел Хэнк в трубку. - Я соединю вас с ней. Нет, пожалуй, позвоню ей сам и попрошу заехать за вами... куда? Здесь встречаться нельзя. Где вы обычно встречаетесь?
- Отвезите меня к ней, - попросил Фред. - Я знаю, как попасть в квартиру.
Хэнк кивнул и начал набирать номер. Фреду казалось, что каждая следующая цифра набирается все более медленно.
Это тянулось целую вечность. Он закрыл глаза, прислушиваясь к своему дыханию и думая: конец. Ему хотелось рассмеяться.
- Отвезем вас... - начал Хэнк, потом отвернулся и заговорил в трубку: - Эй, Донна, это дружок Боба, сечешь? Он совсем расклеился. У него...
- Донна, поторопись. И захвати с собой что-нибудь - мне плохо... - Он подался вперед, хотел коснуться Хэнка, но не сумел - рука бессильно упала.
- В долгу не останусь. Когда-нибудь и я окажу тебе такую услугу, - пообещал он Хэнку, когда тот закончил разговор.
- Посидите, пока я вызову машину... Гараж? Мне нужен легковой автомобиль и водитель в штатском... Я вижу, вам совсем худо, - обратился он к Фреду. - Может быть, вас отравил Баррис? На самом деле мы интересовались Джимом Баррисом, а не вами. Мы надеялись заманить его сюда... и добились этого. - Хэнк помолчал. - Вот почему я знаю, что все его записи и прочие доказательства - фальшивка.
Уверен, что лаборатория это подтвердит. Баррис в чем-то замешан. - Кто тогда я? - неожиданно громко спросил Фред. - Нам необходимо было добраться до Барриса... - Сволочи... - ...подстроено так, что Баррис стал подозревать в вас тайного агента полиции, готового арестовать его или выйти выше. Поэтому он...
Зазвонил телефон. - Машина сейчас придет, - сказал Хэнк. - Подождите пока, Боб. Боб... Фред... как угодно. Не расстраивайтесь- мы все-таки наложили руки на эту... ну, то слово, каким вы нас обозвали. Вы же знаете, что игра стоила свеч, правда? Заманить его в ловушку... правда?
- Правда. Он едва мог говорить. Он механически скрежетал. Ждали в тишине. По дороге в "Новый путь" Донна съехала с шоссе на обочину. У него начались боли, времени оставалось немного. Она хотела побыть с ним еще раз. Но откладывала слишком долго... По его щекам текли слезы.
- Посидим немного, - сказала она, - ведя его за руку через кусты среди мусора и пустых банок. - Я...
- У тебя есть трубка? - проговорил он. - Да, - ответила Донна. Надо отойти от шоссе достаточно далеко, чтобы их не заметила полиция. Или чтобы можно было успеть выкинуть трубку, если к ним подберутся. На это времени хватит.
А вот у Боба Арктора времени нет, подумала она. Его время - во всяком случае, выраженное человеческими мерками - вышло. Теперь он вступил в иной род времени. Таким временем располагает крыса: бессмысленно бегать взад-вперед. Двигаться хаотически... Он еще видит огни вокруг, но ему, наверное, уже все равно.
Уединенное местечко. Донна достала трубку и завернутый в фольгу кусочек гаша. Арктор сидел, зажав руками сведенный судорогой живот. Его рвало, штаны пропитались мочой. Удержаться он не мог. Скорее всего, он этого даже не замечал. Просто скорчился с искаженным лицом, дрожа от боли в желудке, и стонал, как сумасшедший, выл безумную песнь без слов.
Донна вспомнила одного знакомого, который видел Бога. Тот тоже себя так вел - стонал и плакал, разве что не гадил. Бог предстал перед ним в одном из глюков. Этот знакомый экспериментировал с огромными дозами растворимых в воде витаминов. Цель заключалась в синхронизации и улучшении нервных связей головного мозга. Однако вместо того, чтобы лучше соображать, парень увидел Бога. Это явилось для него колоссальным сюрпризом.
- Ты не знаешь, случаем, Тони Амстердама? - спросила Донна. Боб Арктор промычал и не ответил. Донна затянулась из гашишной трубки, посмотрела на лежащие внизу огни, прислушалась.
- После того как он увидел Бога, примерно год ему было очень хорошо. А потом стало очень плохо. Хуже, чем когда-либо. Потому что в один прекрасный день он понял, что ему суждено прожить всю оставшуюся жизнь - десятилетия, может быть, пятьдесят лет - и не увидеть ничего необычного. Только то, что видим все мы. Ему было бы гораздо легче, если бы он вовсе не видел Бога. Он мне сказал, что раз буквально рассвирепел: ломал все подряд. Разбил даже свою стереосистему. Он понял, что ему придется жить и жить, ничего вокруг себя не видя. Без цели. Просто кусок мяса- жрущий, храпящий и вкалывающий.
- Как все мы... - выдавил Боб Ар - Так я ему и сказала: "Мы все в одной лодке, и другие от этого не бесятся". А он ответил: "Ты не знаешь, что я видел. Ты не знаешь".
Арктора скрутила спазма, и он с трудом проговорил: - Твой знакомый не рассказывал... на что это было похоже? - Искры. Фонтаны разноцветных как если б у тебя свихнулся телек. Искры на стене, искры в воздухе. Весь мир - словно живое существо, куда ни посмотри. И никаких случайностей: все происходило осмысленно, как будто стремясь к чему-то, к некой цели в будущем. А потом он увидел дверь. Примерно с неделю он видел дверь повсюду: у себя дома, на улице, в магазине... Он говорил, что она была очень... приятная; такое слово он употребил. Обрисованная алыми и золотистыми лучами, словно искры выстроились в ряд. И потом ни разу в жизни он ничего такого не видел, и именно это в конечном счете свело его с ума.
- Что было по ту сторону? - немного помолчав, спросил Ар - Он говорил, что там был другой - Твой знакомый... туда не заходил? - Потому он и переломал все у себя в квартире. Ему и в голову не приходило войти. Он просто восхищался дверью, и все. Потом было уже поздно. Через несколько дней ока закрылась и исчезла навсегда. Снова и снова он принимал лошадиные дозы ЛСД, глотал бешеное количество этих растворимых витаминов, но больше никогда ее не видел - так и не сумел подобрать нужную комбинацию.
- Что было по ту сторону? - повторил Ар - Там всегда стояла ночь. - Ночь! - Всегда одно и то же: лунный свет и вода. Ничто не двигалось и не изменялось. Вода, черная, как чернила, и берег, песчаный берег острова. Он был уверен, что это Греция. Древняя Греция. Ему казалось, что дверь - это проем во времени, и перед ним прошлое. На острове была женщина. Ну, не совсем женщина- скорее статуя. Он говорил, что это Афродита. В лунном свете бледная, холодная. сделанная из мрамора.
- Он должен был пройти в дверь, когда была возможность. - Никакой возможности не было. Ему привиделось обещание, то хорошее, к чему надо стремиться, что придет когда-нибудь в будущем...
- Он упустил свой шанс. Каждому дается один шанс... - Арктор закрыл глаза от боли, на лице выступил пот. - А, что может знать выгоревший торчок?! Что знаем мы? Я не могу говорить. Прости.
Он отвернулся, съежился, зубы застучали, Донна обняла его, крепко прижала к себе и стала легонько покачивать.
Внезапно ей в глаза ударил свет. Перед ними стоял полицейский с фонариком.
- Ваши документы! Вы сперва, мисс. Донна отпустила Арктора, и тот медленно повалился на землю. Донна вытащила из сумочки бумажник и жестом предложила отойти подальше. Полицейский несколько минут рассматривал ее документы.
- Значит, вы сотрудник федеральной полиции? - Тихо! - приказала Донна. Убирайтесь отсюда! - Простите. Полицейский отдал бумажник и исчез в темноте так же бесшумно, как и появился.
Донна вернулась к Бобу Арктору. Тот явно не заметил полицейского. Он теперь вообще ничего не замечал.
Ночь была безмолвна. Лишь в сухом кустарнике шелестела ящерица да какие-то букашки колыхали траву. Далеко внизу светилось огнями шоссе 91, но звуки не долетали.
- Боб, - прошептала Донна. - Ты меня слышишь? Тишина. Все цепи замкнуты, подумала она. Все расплавилось и сгорело. И никому не удастся их починить, как ни старайся...
- Идем, - сказала Донна, потянув его за руку. - Нам пора. - Я не могу любить, - произнес Боб Ар- Моя штучка пропала. - Нас ждут, - твердо повторила Донна. - Но что же делать? Меня примут без штучки? - Примут, - пообещала Донна. Откуда-то издалека донеслась полицейская сирена. Патрульная машина ведет преследование. Рев хищника, обуреваемого жаждой убийства. Знающего, что жертва вот-вот сдастся.
Донна поежилась - ночной воздух заметно остыл. Рядом с ней зашевелился и попытался встать мужчина. Она помогла ему и осторожно, шаг за шагом, повела к автомобилю.
Рев полицейской машины внезапно прекратился. Ее работа была выполнена. Моя тоже. подумала Донна, прижимая к себе Боба Арктора.
На полу перед двумя служащими "Нового пути" скорчилось вонючее, запачканное собственными испражнениями, трясущееся существо. Оно обвило себя руками, словно пытаясь защититься от холода, который заставлял его биться крупной дрожью.
- Что это? - спросил один из сотрудников. - Человек, - ответила Донна. - Препарат С? Она кивнула и, склонившись над Робертом Арктором, мысленно сказала: "Прощай".
Когда Донна выходила, его покрывали армейским одеялом. Она не оглянулась.
Донна выбрала самое узкое шоссе и врезалась в сплошной поток машин. Среди валявшихся на полу кассет нашла свою любимую - «Гобелен» Кэрол Кинг, - втолкнула ее в магнитофон и достала из-под приборной доски держащийся там на магнитах «рюгер». Потом села на хвост грузовику с кока-колой и под проникновенный голос Кэрол Кинг выпустила в бутылки всю обойму.
Кэрол Кинг нежно пела о людях, заплывающих жиром и превращающихся в жаб; ветровое стекло было в стеклянных крошках и подтеках кока-колы. Донне стало легче.
Справедливость, честность, преданность... О боже, подумала Донна, врубила пятую передачу и на всем ходу ударила своего древнего врага - грузовик с кока-колой. Тот продолжал ехать как ни в чем не бывало. Маленькая машина Донны завертелась, что-то заскрежетало, и она оказалась на обочине, развернувшись в обратном направлении. Из радиатора валил пар.
Рядом притормозил «мустанг» последней модели, и из окошка высунулся водитель.
- Подбросить, мисс? Донна не ответила. Она молча шагала вдоль шоссе: - крохотная фигурка, идущая навстречу бесконечной череде огней.