Спайдервик. Хроники

Глава 1 В которой дети Грейсов знакомятся со своим новым домом

Если бы кто-нибудь спросил Джареда Грейса, какую работу выберут его сестра и брат, когда вырастут, он ответил бы без труда. Он сказал бы, что брат Саймон будет скорее всего ветеринаром или укротителем львов. А сестра Мэллори либо станет олимпийской чемпионкой по фехтованию, либо попадет в тюрьму за нанесение кому-нибудь повреждений своей шпагой. Но профессию, которую выберет сам Джаред, он назвать бы не смог. Впрочем, надо заметить, его и не спрашивали. Его мнением вообще никто никогда не интересовался.
Вот, например, по поводу их нового дома... Джаред Грейс посмотрел на него и прищурился. Вдруг сквозь ресницы дом будет смотреться лучше?
- Это просто лачуга, - сказала Мэллори, вылезая из фургона.
Да нет, не просто лачуга. Скорее, дом выглядел, как дюжина лачуг; поставленных одна на другую. Постройку украшали несколько каминных труб, а венчала всю конструкцию крыша с железной оградой. Эта крыша сидела на верхушке дома как какая-то причудливая шляпа.
- Не так уж он и плох, - сказала о доме мама с улыбкой, которую можно было назвать слегка натянутой. - Это стиль Викторианской эпохи.
Саймон, брат-близнец Джареда, отнюдь не выглядел расстроенным. Наверное, он уже думал о том, сколько всякой живности тут можно разместить. На самом деле достаточно было вспомнить всех его питомцев, живших в их маленькой спальне в Нью-Йорке. А уж в этом доме поместится сколько угодно кроликов, ежиков и прочих тварей, которых так любил Саймон.
- Джаред, иди сюда, - позвал Саймон, и тут Джаред понял, что все его семейство уже поднялось по ступеням крыльца, а он все еще стоит во дворе и смотрит на дом.
Изношенные от времени двери были бледно-серого цвета. Следов краски почти не осталось - только в глубоких трещинах и вокруг петель. Посередине створки на массивном гвозде висел дверной молоток в виде ржавой бараньей головы.
Мама вставила в замок ключ с крупными зубчиками и бороздками, повернула его и с силой толкнула дверь плечом. За дверью оказался темный вестибюль. Единственное окно было прорублено над лестницей, и тусклый свет, лившийся сквозь его грязные стекла на стены, придавал им мрачный красноватый оггенок.
- Тут все почти как в моем детстве, - улыбаясь, заметила мама.
- Только все очень запущено, - откликнулась Мэллори.
Мама вздохнула, но ничего не сказала.
Из коридора они попали в столовую. Длинный стол с высохшими пятнами от воды был здесь единственным предметом мебели. Оштукатуренный потолок, с которого свисала старинная люстра, потрескался.
- Ну что, может быть, принесете вещи из машины? - предложила мама.
- Куда их нести - сюда? - спросил Джаред.
- Да. - Мама положила чемодан на стол. На взметнувшееся со столешницы облако пыли она даже не обратила внимания. - Если бы тетушка Люсинда не разрешила нам пожить здесь, я не знаю, куда бы мы делись. Мы должны быть благодарны.
В ответ все промолчали. Как ни старался Джаред, он не мог заставить себя испытывать благодарность. После того как отец оставил семью, все пошло наперекосяк.
В школе у Джареда отношения разладились совершенно, о чем напоминал увядающий синяк возле его левого глаза. А уж это новое место жительства произвело на мальчика просто ужасное впечатление.
- Джаред! - окликнула его мама, когда он повернулся и пошел во двор вслед за Саймоном.
- Что?
Мама дождалась, пока Саймон и Мэллори выйдут в коридор, и только потом заговорила:
- Это шанс начать все сначала... для каждого из нас. Согласен?
Джаред хмуро кивнул. Маме не нужно было продолжать - он и сам знал, что его не выкинули из школы только потому, что они все равно переезжали. И за это он тоже, кажется, должен быть кому-то благодарен. Только никакой благодарности не чувствовал.
Во дворе Мэллори стаскивала два чемодана с крыши фургона.
- Я слышала, что она морит себя голодом.
- Тетушка Люсинда? Нет, она просто очень старая, - сказал Саймон. - Старая и чокнутая.
Речь шла об их двоюродной или даже троюродной бабушке Люсинде, которую все в семье называли тетей Люси. Мэллори покачала головой:
- Я слышала, как мама говорила по телефону. Она рассказывала дяде Теренсу, что тетя Люси не ест больничную пищу и убеждает всех, будто еду ей приносят маленькие человечки.
- А ты чего ожидала? Не зря же она в настоящем дурдоме, - сказал Джаред.
Мэллори продолжала говорить, словно не слышала его:
- Еще тетя Люси сказала врачам, будто еда, которую получает она, гораздо лучше, чем все, что они когда-либо пробовали.
- Да ты все придумала, - откликнулся Саймон, залезая на заднее сиденье и открывая один из чемоданов.
Мэллори пожала плечами:
- Если она умрет, этот дом достанется кому-нибудь в наследство, и нам придется опять переехать.
- Может быть, мы сможем вернуться в город, - сказал Джаред.
- Вряд ли, - ответил Саймон. Он достал из чемодана гольфы и воскликнул: - О нет! Джеффри и Лимонка прогрызли гольфы и выбрались наружу!
- Мама ведь говорила тебе, чтобы ты не брал мышей, - принялась отчитывать брата Мэллори. - Она сказала, что теперь у тебя будут нормальные животные.
- Если бы я отпустил их, они попали бы в мышеловку или еще куда-нибудь, - сказал Саймон, выворачивая гольф и просовывая палец в дырку. - И потом, ты-то весь свой фехтовальный хлам притащила!
- Это не хлам! - возмущенно воскликнула его сестра. - А кроме того, он не живой!
- Не кричи! - Джаред подступил к ней на шаг.
- Знаешь, у тебя уже есть синяк, но это не значит, что я не могу украсить тебя еще одним, - повернулась к нему Мэллори, тряхнув волосами, собранными в конский хвост. - Вот, возьми и отнеси это в дом, раз такой храбрый.
Джаред, конечно, прекрасно знал, что рано или поздно он станет сильнее ее - когда ей не будет тринадцать, а ему не будет девять - но представить себе такое все же было очень сложно.
Он справился с тяжеленным чемоданом и успел втащить его внутрь прежде, чем уронил. Теперь уже можно было волочить чемодан по полу, не отрывая, - очень мудрое решение. Но он совершенно забыл, как попасть из прихожей в столовую. Отсюда в самую глубь дома вели два длинных коридора.
- Мам?!
Джаред хотел крикнуть как можно громче, но даже ему самому собственный голос показался очень слабым.
Тишина. Джаред осторожно шагнул вперед, потом еще раз и еще - пока под его ногой не скрипнула половица.
И стоило ему замереть на месте, как что-то зашуршало внутри стены. Он стоял и слушал, как что-то карабкается вверх, пока звук не исчез под потолком. Сердце мальчика отчаянно билось в груди.
«Может быть, это просто белка», - сказал он себе. В конце концов, дом выглядел так, будто вот-вот развалится. Внутри его стен мог обитать кто угодно; им еще сильно повезет, если в подвале не обнаружится медведь, а в батареях отопления - птицы. Если, конечно, здесь вообще есть отопление.
- Мама! - снова позвал он еще более тихим голосом.
Вдруг дверь позади него отворилась, и вошел Саймон, неся в руках две банки с мышами. Мэллори шла за ним и ворчала.
- Я что-то слышал, - сказал Джаред. - В стене.
- Что? - спросил Саймон.
- Не знаю... - Мальчику не хотелось признаваться, что на мгновение ему показалось, будто в стене прячется привидение. - Наверное, это была белка.
Саймон с интересом посмотрел на стену, с которой свисали наполовину отвалившиеся золотистые обои в разводах, кое-где порванные.
- Думаешь? В доме? Мне всегда хотелось иметь белку.
Похоже, никто и не думал беспокоиться о том, что внутри стен может кто-то жить, и Джаред решил не говорить больше на эту тему. Но, волоча чемодан в столовую, он с тоской вспоминал их маленькую квартиру в Нью-Йорке и то, какой была его семья перед разводом родителей. Ему вдруг захотелось, чтобы все, происходящее сейчас, оказалось просто каникулами, а не настоящей жизнью.