50 оттенков: Это больно?

Love is our resistance.

Кристиан встречает меня в аэропорту, держа в руках потрясающий букет из розовых лилий и мелких красных розочек, хоть я и просила его не приезжать. Я очень, очень рада его видеть, но выдавить улыбку у меня не выходит.
— Хорошо долетела? — киваю, принимая цветы, и, замявшись буквально на мгновение, осмеливаюсь на быстрый поцелуй в щеку, чем очень удивляю и радую его. — Я очень скучал, Ана, — он совсем по-детски прикладывает ладонь к тому месту, где еще пару мгновений назад были мои губы, и я всё-таки улыбаюсь. Я не коснулась его ничем, кроме губ. И мне действительно хотелось этого, и он даже рад... Мне так нужно сказать ему спасибо за всё, что он делает для меня.
Я тоже скучала, если честно.

Скучала, даже сидя на могиле Трэвиса. Мне было это нужно, побывать там. Рассказать ему всё. Высказаться. Пожаловаться. Свою новую боль я снова привезла на городское кладбище нашего пригорода, где неподалеку от своего отца лежит Этот. Я плюнула на его могилу.
Кристиан перед отлетом вручил мне большого плюшевого котика, так что я не была там одна. Крепко обнимала игрушку, плача у надгробия мужа. Оплакивая себя, не стесняясь этого. Оплакивая и Трэвиса, и обиду на Трэвиса, за то, что так поздно узнала его маленький грязный секретик. Посочувствовать кому-либо из Перри у меня не вышло. Они, может, не заслуживали потери любимого внука, племянника, брата, сына, но он заслуживал смерти.

Я виделась с Джуди. Трой знал, что я буду в Хьюстоне, он сказал ей, она поджидала меня прямо у входа на кладбище. Мы смотрели друг другу в глаза, но мои не выражали ничего, а её — безграничную ненависть.
— Мой сын заслуживал этого? Мой сын заслуживал этого?! — она указывает вдаль, на примерное расположение могилы этого ублюдка, и я медленно шагаю туда, крепче сжимая своего серого котика в руках. Джуди ведет меня, обогнав, что-то шепчет, делясь переживаниями, делясь своей ненавистью ко мне, но я даже не слушаю её.
— Он был таким молодым... Разве он заслуживал этого, Господи? — она опускается на колени, поправляя его фото, цветы, поглаживая мраморную плиту с его именем. Она скорбит.
На мне только уютная ярко-оранжевая худи, в Техасе намного теплее, чем в Сиэтле. Она мне нравится. Я одолжила её у Кристиана... Вернее, он одолжил мне её, просто забрав мою кожаную куртку. «Ты застудишь почки. Моя толстовка теплее и будет тебе ниже попы». Очень мудрый любитель Old Navy, понимающий, что мне будет легче в вещи, связанной с ним, хоть она и болтается на мне как мешок.
Расстегиваю кофту, не стесняясь людей чуть поодаль от нас, и Джуди невольно громко ахает, увидев подтверждение таких страшных слов Троя.
— А наша с Трэвисом семья заслуживала этого? Трэвис заслужил смерти от рук собственного сына? Я заслуживала с этим жить?
На животе шрамы с его именем до сих пор красные, а сердце уже стало бледным, почти незаметным. Кроме глубокого хвостика.