Хризолит | #Wattys2016

Глава 4

  - Прекрати, - произносит Найл и, наклонившись к моему стулу, захлопывает книгу, что лежит передо мной на столе. – Ты даже не пытаешься.

Как давно он переключил свое внимание с Брайана на меня? Мне казалось, они разговаривали.

- Я читаю, - отвечаю я весьма бесстрастно.

- Ты ведешь себя, как очевидная пятнадцатилетка, - язвит мой друг, - я бы дал тебе тринадцать, если бы не столь серьезная литература, она тебя спасла.

Парень указывает на имя Макса Вебера, которое красуется на серой обложке, отливая золотистым цветом. А я впервые вижу название книги, которую якобы читаю весь перерыв. Раньше я просто не придавал этим буквам никакого значения.

- Просто пригласи его куда-нибудь, если он тебе нравится.

От моего рукоприкладства его спасает только Брайан, который явно заинтригован такой внезапной сменой темы.

- Кого?

- Он мне не нравится.

Говорим мы одновременно.

- Гарри, - отвечает Хоран, Брайан удивленно приподнимает брови, и в его глазах читается немой вопрос: «Серьезно, Луи?», а я жду, пока Найл продолжит. – Боже, Брай, не говори мне, что ты не заметил? Я понял это еще в понедельник, сегодня пятница. Когда он последний раз полноценно поддерживал наш разговор? Он забыл о том, что я просил подарить мне на день рождения и подарил многофункциональный калькулятор! Таскать вас обоих выпить кофе, было моей прерогативой. И я на сто один процент уверен, что он стал быстрее остальных собираться после тренировки, потому что у Гарри в это же время заканчивается смена, и он должен успеть перехватить его в холле на нижнем этаже. Ты не заметил этого?

- Я не задумывался, - озадаченно отвечает парень, - но теперь все приобретает смысл.

Я чуть качаю головой, сжав пальцами переносицу. Я бы не сказал, что был таким уж и очевидным. Просто Найл такой наблюдательный, что его внимание очень тяжело отвлечь, если он начинает к тебе присматриваться. Так совпало, что именно я стал предметом его наблюдений. А еще ему определенно не далеко до репутации местного купидона. Не хочу оказаться втянутым в его амурные дела.

- Ну, так почему бы тебе не пригласить его куда-нибудь? – вновь интересуется блондин.

И я сдаюсь.

- Почему бы вам не прекратить приставать ко мне? – надуто отвечаю я, подперев щеку рукой, и хмурюсь.

Довольное хихиканье только сильнее меня поддевает продолжить этот разговор, хотя еще вчера вечером я зарекался самому себе, что буду придерживаться позиции, что в корне не понимаю, о чем идет речь, в случае чего.

- Он явно дал мне понять, что не заинтересован в нашем с ним дальнейшем общении.

- Мне казалось, что ты мастер подбивать клинья.

- Мастер подбивать клинья – это ты, Найл, - в меру раздраженно огрызаюсь я.

Я уже забыл, как правильно это делается. Последний раз это искусство пригодилось мне в старшей школе на кануне выпускного. Обычно мне приходится быть объектом подбивания клиньев. И кому-кому, а Хорану это отлично известно. Потому что весь прошлый семестр, после того, как мой статус вновь сменился на «свободен», ему приходилось вечно таскаться со мной для более быстрого искоренения чужого внимания к моей персоне, в котором я тогда не нуждался. Причем, как женского, так и мужского. Не то, что в моей практике были отношения с парнями. Просто для меня все люди по своей природе бисексуальны, не зря ведь природой было сотворено такое редкое и удивительное творение, как хризолиты. Хотя взгляды нашего поколения в корне меняются, превращая хризолитов скорее в ошибку с неправильной наследственностью, не желая видеть в них что-то уникальное, еще одно произведение природы, которое живет по своим законам. В нашем обществе любовь равна. Всегда была прежде. Однако желание обзавестись детьми всегда натыкается на непредусмотренный природой барьер. Ведь, если природа создала хризолитов, почему она не могла дать возможность всем парам иметь детей? Тем самым сделав хризолитов избранными изгоями.

Я никогда не задумывался о том, какой вижу свою будущую семью. Но я ни за что на свете не буду считать ее ущербной, если в конечном итоге жизнь сведет меня с обычным парнем. Потому что судьбы у всех разные. Не все хризолиты обретают свое счастье в рождении ребенка, не все девушки стремятся создать семью в целенаправленной погоней за карьерой. Это жизнь. Мои родители воспитывают пятерых детей и по стандартам общества являются показательной семьей. Только вот жизнь подвела их к черте развода, так что определение «ущербная» моей семье намного ближе.

- Пригласи его в кино.

Сцепляю руки в замок и кладу на стол перед собой.

- Не могу, в смысле... он не согласится.

Блондин как-то слишком довольно хмыкает.

- Поэтому он сейчас смотрит сюда, - шепчет он, понизив голос на тон.

Иногда мне начинает казаться, что я никогда не смогу научиться для начала думать, а потом делать, потому что мое тело само по себе поддается инстинкту, и я оборачиваюсь через плечо. Оборачиваюсь, чтобы встретиться взглядом с зелеными глазами. И, почувствовав приятное покалывание, отворачиваюсь обратно под звук разбившегося стекла. Найл тихо хихикает в кулак.

- Не так очевидно, пожалуйста, - от сладости в его голосе начинает жарить лицо. – Иначе он перебьет всю посуду.

- Замолчи, - хриплю я, а парень наклоняется ближе, продолжая еще тише. Хотя казалось куда уж.

- Он всегда смотрит, когда ты не видишь.

Я болезненно сглатываю. Дурманящей сладостью сосет под ложечкой. Кажется, что внутри пустеет, но не в противном, убивающем смысле, а от того, что все чувства отхлынули в кончики пальцев, зарядами пробежавшись по всем нервным окончаниям.

Почти каждая моя секунда теперь заполнена Гарри. Я думаю о Гарри, я смотрю на Гарри, я ищу его взглядом, скольжу глазами по очертаниям его лица. Мне снится Гарри. Я хочу Гарри. У меня все признаки влюбленности на лицо. Подростковой влюбленности. Той самой влюбленности, когда хочется во всем понравиться объекту своего обожания, когда хочется проявлять ненавязчивые знаки внимания, хочется выглядеть до безупречности круто. У моей влюбленности тот самый период, когда каждый следующий шаг еще нерешительнее предыдущего. Когда подрагивают колени от одной мысли подойти ближе, когда проще наблюдать со стороны, сгрызая ногти и думая о вечном «если бы». Когда даешь себе обещание завтра же сделать еще один шаг вперед, и на следующий день снова трясешься. Когда хочется нежности, искренности, невесомости, а ночью мысли преследует пошлое наваждение.

- Я закопаю тебя, - строго бросаю я, выдвигая стул и поднимаясь со своего места. И как бы враждебно не звучал мой голос, Найлу отлично известно, что я ничего такого страшного ему не сделаю.

- Я прикрою тебя с тыла, - он задорно подмигивает мне, легким кивком головы указывая в сторону кассы. Я медленно прохожу между столами и молюсь, чтобы не зацепиться ногой за какой-нибудь плохо стоящий стул или стол и не рухнуть вместе с ним на холодную плитку у всех на виду. Не лучший момент выставить себя посмешищем. Я уклоняюсь от девушки с подносом, которая упорно смотрит куда угодно, только не себе под ноги и оказываюсь у цели как раз в тот момент, когда единственный покупатель отходит с новой чашкой какао в руках.

- Привет, - я облокачиваюсь на небольшую стойку, а мой голос звучит мягко и, к моему удивлению, даже не ломается нелепым заиканием.

- Привет, - губы Гарри едва шевелятся, он неловко поднимает глаза. – Ты подождешь, я уберу осколки и приму твой заказ?

- Я хотел просто узнать у тебя кое-что, - ком в горле куда-то самоликвидировался, что мне даже не приходится прикладывать какие-либо усилия по выдавливанию слов.

- Да? – зеленые глаза растерянно бегают по сторонам. Такие богатые цветом на фоне светлой кожи, которую окрасили парным молоком. Пальцы его левой руки мнут бумажку. Салфетку, частично пропитанную коричневыми пятнами сладкого напитка. А сам парень смущен столько неуместным фактом, что смотрел на меня тайком и был столь не во время на этом пойман.

- Что тогда?

- Хотел узнать, во сколько сегодня заканчивается твоя смена?

- В пять, - отвечает Гарри и осекается. А я уже, одним хлопком пригвоздив совесть, спокойно принимаю факт того, что пропущу тренировку, на которой мы должны были продолжить с парнями первый этап подготовки отобранного неделю назад свежего мяса. Я рассчитываю, что погонять бедных парней по полю они смогут и без меня. По пятницам Гарри всегда заканчивает раньше.

- Мы могли бы сходить куда-нибудь? – чуть приподнимаю брови, воплощая в реальность фирменный щенячий взгляд Найла.

Гарри тяжело вздыхает, покачивая головой. Челка, дразня, падает ему на глаза, он прикусывает краешек нижней губы, и, возможно, если бы тогда в машине он не нашипел на меня, как загнанная в угол собака, я бы счел его реакцию за кокетство. Но я слишком хорошо помню это выплюнутое «никогда», чтобы позволить своему одержимому разуму поддаться на эту уловку самообмана.

- Скажи, что хотя бы подумаешь, пожалуйста.

- Нет, прости, я не могу такого обещать...

Приглушенно мычу. Я хочу перехватить его руку, что сминала салфетку, потому что Гарри начинает отворачиваться, но во время одергиваюсь, чтобы избежать прикосновения, и повторяю:

- Пожалуйста.

Парень ежится. Теперь его губы плотно сжаты в одну тонкую линию, а взгляд хризолитовых глаз вновь устремлен на меня. Его глаза жгут, но не яростно и зло, а скорее отчаянно. Беспомощно. Словно я собираюсь увезти его в участок и посадить в камеру в ожидании смертельного приговора. Будто я олицетворение его уязвимости, которую нужно задушить при рождении.

- Луи, прошу тебя... Ты давишь. Ты давишь на меня, мне тяжело это выносить, - его губы быстро шевелятся, такие пухлые и сочно красные, а глаза блестят, словно его лихорадит. – Я ведь дал понять, что... мне это не нужно.

- Гарри, пожалуйста.

- Я не могу так...

Теплая ладонь ложится мне на пояс, а чей-то подбородок удобно устраивается на моем плече.

- Гарри, пожалуйста, - задорно повторяет обладатель очаровательного ирландского акцента, а мед в его голосе такой сладкий и тягучий. – Просто дай ему шанс, - просит он и добавляет коронное, - ну, пожалуйста.

Парень напротив поджимает губы. А Найл тем временем продолжает, ободряюще хлопая меня по спине.

- Он не будет распускать руки на первом свидании, - эта лукавая и в тоже время очень добрая и открытая улыбочка всегда работает безотказно. – Я ручаюсь.

Гарри чуть хмурится и отворачивается на пару мгновений. Видимо, чтобы привести мысли в порядок. И я уже думаю о том, чтобы сдаться. Потому что видеть, как мое слишком навязчивое для него давление размазывает его по стене, совсем не то, чего я хотел. Я хочу видеть искрящуюся улыбку на его губах, а не эту вымученную гримасу, пока он умоляет не давить на него, как бронетранспортёр.

Когда он оборачивается, я рассыпаюсь в пыль. Вообще я давно уже не понимаю, как стою. Потому что он напротив такой удивительно красивый, вызывающий во мне радиоактивный распад. Лишающий меня ощущений четырехмерности пространства, отнимая все компоненты по очереди. Заставляющий меня плавиться от обиды, что я совсем неприятен ему. Но его губы трогает легкая улыбка. Немного вымученная, но более теплая. Более сладкая.

- Хорошо... - медленно произносит он и жестом останавливает Найла, который вот-вот разразится довольными возгласами, - Но!... Но... - его взгляд холодит кожу, зелень тонет в недоверии, когда он выдвигает свои правила одно за другим, - Это будет людное место. – Я чуть киваю вслед за другом, - И я не сяду в чужую машину...

- Мы можем встретиться прямо на месте, ты позволишь мне выбрать? – спрашиваю, а сам не знаю улыбаться мне или биться в приступе безысходности. Осознание придет потом, сейчас же чувствуется только волнительная дрожь.

Гарри соглашается, а я обещаю себе расцеловать Найла, когда на аккуратно сложенной салфетке красуется номер мобильного телефона.

- И... пожалуйста, это может быть просто встреча? – аккуратно спрашивает парень, а Найл разрешает мне ответить самому, предупреждающе ткнув в спину.

Разумеется, я бы предпочел, чтобы это было иначе. Но...

- Да, конечно, если ты так хочешь, - улыбаюсь в ответ. И ловлю немного отстраненный взгляд зеленых глаз.

- Хорошо, - мягко повторяет он, а я все еще не верю, что, возможно, буду рабом Найла всю оставшуюся жизнь. – Мне нужно работать, так что... - Гарри смущенно улыбается. А Найл подталкивает меня в сторону, давая понять, что хорошего должно быть в меру.

- Буду ждать... да, увидимся, Гарри.