Хризолит | #Wattys2016

Глава 2

  Хризолиты – в нашем мире являются самым древним и редким явлением. Их первая и самая яркая отличительная черта – это зеленые глаза. Отсюда и сравнение с драгоценным камнем. Ген хризолита может быть заложен в ДНК как мужчины, так и женщины, однако термин «хризолит» используют только по отношению к мужчинами, потому что вторая особенность хризолита, которой наделен их мужской организм, это способность к деторождению. Их строение несколько отличается от строения обычного человека. Тазовые кости расставлены более широко, что в свою очередь оставляет свободное пространство для органа человеческого тела, присущего только хризолитам - амаит. Многие привыкли проводить его аналогию с утробой матери. Но это слишком поверхностно. Амаит устроен совсем по-другому. Он рассчитан на вынашивание лишь одного ребенка, и удаляется из тела хризолитов после созревания плода. Женщины же, что являются обладательницами гена хризолита, называются просто его носительницами. Для них особенности, даруемые геном хризолита, заканчиваются на зеленых глазах.

В Англии хризолитов встретишь не часто, в Исландии и Скандинавских странах их значительно больше. В младшей школе я учился вместе с девочкой, которая унаследовала этот ген по материнской линии. А еще несколько раз встречал пару хризолитов на улице, но не подбежишь же рассматривать их как экспонат в музее. Вы ведь не таращитесь в метро на, например, темнокожего человека, или альбиноса, верно? Смотрите украдкой, но разве таких взглядов достаточно.

Поэтому ажиотаж, который образовался вокруг нового работника кафе, меня ничуть не удивляет. Хотя бы потому что природа наградила их самыми прекрасными и выразительными глазами, в которые многим хочется заглянуть. И буду честным, я не исключение.

Я думаю об этих зеленых глазах весь оставшийся день. А затем они преследуют меня во сне. Декорации сменяются быстрым калейдоскопом, но в каждом сне я снова вижу это детское лицо: алые, припухшие губы, шоколадные кудри и вновь и вновь зеленые блестящие глаза. Зеленые магниты. Высасывают из меня всю душу.

Утро следующего дня встречает меня еще большим сюрпризом. Сконцентрированное в паху напряжение неприятно, болезненно трется о грубоватые хлопчатые простыни. Мой молодой организм оказывается полностью во власти гормонального всплеска. А по-утреннему сонный мозг спокойно потакает этим инстинктам, дурманящим тело. И я довожу себя до разрядки при помощи послушных рук, не переставая думать о каменных глазах из гранёного хризолита. Таких сочных, живых, манящих. И с каждым движением я повторяю себе, что этот парень мне неинтересен, лишь его глаза, отражающие его сущность. Если бы они были карими, я бы никогда не позволил себе такую одержимость. У меня под матрасом лежит парочка глянцевых журналов с более экзотическим содержанием и их всегда достаточно, чтобы уладить все утренние эксцессы. Все дело в его глазах – они будят во мне желание.

За окном зарядил дождь. Мой черный мерседес уныло мокнет на парковке за домом. На улице ветрено. Косой дождь так и норовит проскользнуть под край зонта и брызнуть в лицо. На дорогах пробки, где-то вновь не разъехались две машины. Улицы заполнены черными зонтами, люди спешат, их ждут дела.

Успешно нахожу свободное место на университетской парковке. И на первое занятие успеваю минута в минуту. Брайан записывает конспект, я же рисую смешные картинки на полях, Найл безнадежно проспал или не может найти зонт и не решается высунуться на улицу. Я думаю о том, чтобы на день рождения снова подарить ему зонт. На этот раз пестрый, чтобы он не смог потерять его так легко. А день рождения у него катастрофически скоро.

Брайан зовет меня в кафетерий глотнуть горячего чая. А мои внутренности сжимаются в томительном предвкушении. Я бы хотел избавить себя от подобных ощущений, но не могу. Они мне неподвластны. Напряжение мучительно скручивает желудок.

Кишки продолжают завязываться узлом, пока мы поднимаемся на этаж выше и проходим в холл кафетерия. Посетителей немного. Это не обеденный перерыв, так что на чай у нас не больше десяти минут.

- Доброе утро, - у кудрявого мальчика необычайно хриплый голос.

Брайан просит два горячих чая, а я бесстыдно рассматриваю лицо парня напротив, чувствуя долгожданное расслабление. Он смотрит на меня в ответ лишь мгновение. Лишь мгновение на то, чтобы насладиться переливающимися хризолитами. Больше мальчик не поднимает глаз, пока рассчитывается с моим другом и приносит две чашки с желанным напитком. Все это время я слежу за ним, отмечая про себя, что у него очень выразительное лицо, обрамленное густыми, пушистыми локонами, линия скул мягкая, а на правом виске две маленькие изящные родинки. Кожа кремовая, мягкая даже на взгляд и, наверное, сладкая.

- Как прошел первый день? – я рассчитываю, что он поднимет глаза, отвечая на мой вопрос. Но лишь вижу, как взволнованно трепещут его ресницы. Он прочищает горло, чтобы ответить.

- Хорошо, спасибо, - его голос такой тихий. А ответ полон краткости и сдержанности.

- У тебя нет бейджика с именем, - пользуясь тем, что в очереди больше никого нет, кроме нас, говорю я, указывая на его футболку, которая свисает с его острых плеч.

- Я... забыл его, - парень обводит взглядом почти пустой кафетерий, - нужно найти его.

У него краснеют мочки ушей (так выразительно), и он быстро исчезает за дверью для персонала, так и не подняв свои глаза.

А меня прожирает неприятно колющееся разочарование. Мне остается лишь снова думать о его глазах.

- Ты смутил его, - хихикает Брайан.

- Нет, я... даже не думал об этом, - произношу спокойно и забираю поднос с двумя горячими чашками. А в желудке какие-то маленькие солдатики отчеканивают марш. И с каждым их шагом, я давлю в себе желание обернуться, пока мы отходим к ближайшему столику, пока я сижу спиной и делаю первый глоток кипятка, который вновь ошпаривает мое нёбо. Я размеренно стучу пальцем по краю чашки, а по спине у меня бегают мурашки. Потому что я не могу перестать думать о том, смотрит ли он сейчас на меня. Я хочу, чтобы это было так. Но не могу позволить себе обернуться. Потому что Брайан что-то весело рассказывает, а мне остается лишь делать вид, будто я слушаю его.

Мой друг смотрит на часы. Нам пора торопиться на поточную лекцию. Насколько я помню, старики советовали не опаздывать на занятие «скелета» - такое погоняло ходит у нашего серого дедули. Он может и не пустить. В этот раз я берусь отнести грязную посуду сам, потому что, пока я иду, мои глаза искоса подсматривают за тем, как худые пальцы парня берут со столика новую чашку, наполняя ее кипятком; за тем, как он чуть горбится, разговаривая с покупателями у кассы; за тем, как шевелятся его губы, и как плавно поднимается и опускается скрытая под безразмерной футболкой грудь при каждом вдохе.

В дверях я оборачиваюсь как и в прошлый раз. Но ничего не меняется. В моем животе все так же отстукивается тяжелый марш. Военный. Прямо сейчас ближе к похоронному. И я покидаю кафетерий вместе с Брайаном, чувствуя раскалённую смесь разочарования и решимости. Я всегда получаю то, что хочу. И это не капризность, это целеустремленность.