Фремиона. Картографии

1. Ночь девятьсот девяносто четвертого

* * *




Мадам Пинс уже погасила огни и покинула библиотеку, а Гермиона продолжала изучать пыльные тома заклинаний, выискивая что-нибудь, что пригодится Гарри в третьем туре. Впрочем, размышляла она, все заклятия, казавшиеся полезными, он наверняка не сможет вспомнить в экстренной ситуации. Гермиона знала Гарри достаточно хорошо, чтобы не сомневаться в том, что во время турнира он скорее использует те заклятия, которые выучил еще на первых курсах.

Через некоторое время мысли эти, отравляющие разум, не дающие сосредоточиться на деле, вынудили девушку подняться и беспокойно пройтись по безлюдной библиотеке. Слишком много всего смешалось в ее голове: турнир и все то, что произошло с начала года.

Воспоминания о турнире вызвали жгучее раздражение. Гермиона злилась на Гарри, не сделавшего себе труда подготовиться к испытанию; на Рона, воображавшего о себе черт знает что и обладающего эмоциональным диапазоном чайной ложки; на себя саму, назойливо раскапывающую крохи полезной для Гарри информации. Она не могла просто стоять и смотреть сложа руки, она должна была помочь друзьям.

И теперь, будто остального недостаточно, Рита Скитер вздумала превратить ее жизнь в ад, публикуя на всеобщее обозрение свои пасквили, посвященные личной жизни Грейнджер. Некоторые, конечно, знали, что Рита пишет чепуху, но большинство были слишком узколобыми, чтобы хоть на секунду допустить мысль о том, что прочитанное ими — ложь от первого до последнего слова.

Как бы то ни было, Гермиона просто игнорировала происходящее. Потому что так обычно и поступала: уходила с гордо поднятой головой, когда за спиной раздавались оскорбления и смешки и отворачивалась, когда кто-то тыкал пальцем и хохотал. Гермиона делала вид, что ее ничуть не задевают эти нападки, но иногда и сама верила в то, что слышала.

Книжный червь. Ханжа. Грязнокровка. Днём она легко могла пропускать все эти уколы мимо ушей, но ночью каждое слово настигало ее и хищно впивалось в ум.

Гермиона знала, что должна гнать такие мысли, но получалось плохо. Иногда ей даже хотелось стать этакой хрестоматийной сказочной принцессой, со своим собственным принцем, который бы, выражаясь фигурально, не дал бы ей замочить туфелек и, конечно уж, защитил бы от любой напасти.

Но Гермиона Грейнджер не принцесса. И принц, который мог бы спасти ее от собственных мыслей, увы, тоже отсутствует. Она была обычной девушкой с магическими способностями, учащейся в обычной школе волшебства. Все это звучало как сказка, но окружающая действительность была вовсе не сказочной.

Не то чтобы она отчаянно нуждалась в принце. Нет, такого не было. Гермиона Грейнджер — самая умная колдунья ее возраста, а не барышня в беде. Она вообще не барышня! Она не раз спасала жизни своих друзей и не нуждалась в принце, сторожившем бы ее покой. Но между нуждой и желанием есть разница, не так ли? Гермиона не нуждалась в принце, она хотела, чтобы рядом был кто-то, кто полюбит и примет в ней человека.

Погрузившись в свои невеселые мысли слишком глубоко, гриффиндорка не заметила, что кто-то вошел в библиотеку и уже несколько минут наблюдал за ней, стоя в тени.

Она упрямо не поднимала головы, но пристальный взгляд выжигал дыру на макушке. Гермионе стало неуютно — она не любила ловить на себе чужие взоры и просто ненавидела быть в центре внимания. Но этот кто-то не опустил глаз, даже после того, как она подняла голову и вопросительно изогнула бровь.

— Уходи, Джордж, мне нужно побыть одной, — бросила она, возвращаясь к своим книгам.

— Вообще-то, я Фред, — поправил он, не отводя взгляд и даже наклонив голову, будто бы для того, чтобы лучше рассмотреть собеседницу.

— И что привело вас сюда в такую дивную ночь, о, покровитель озорства? — сарказм никогда не был ее сильной стороной.

Его губы тронула едва уловимая нервная усмешка.

— Если честно, я хотел поговорить с тобой.

Гермиона была, как минимум, удивлена, но быстро овладев собой, виду не подала. Вздохнув, она заложила страницу и захлопнула толстенный фолиант.

— Я вся внимание.

Впервые на ее памяти Фред выглядел действительно взволнованным, что порядком насторожило Грейнджер.

— Ну, я хотел спросить...

— Выкладывай, Фред, у меня есть несколько более важные дела, чем ждать, пока ты решишься что-то там выдавить.

Нетерпение ее росло и росло, но Фред все еще медлил, не зная, как спросить. На самом деле, он знал «как», но не был уверен, что сможет это произнести.
Две недели он провел, подхлестывая свое мужество и решительность, чтобы задать один-единственный вопрос. И бесконечные пять месяцев до того он жил рука об руку с неуемными насмешками Джорджа, пока терпение его не лопнуло.

Шаг первый (практически невыполнимый) – убедить Джинни, помочь в его задумке. В конце концов, чтобы отвязаться от братца, она все-таки согласилась спросить у Гермионы, встречается ли та с Крамом.
Шаг второй – разузнать, чем она занимается в свободное время и выбрать момент, когда она будет одна. Простой шаг. Гермиона любила бывать в библиотеке.
Шаг третий и последний – собрать волю в кулак и спросить ее. Шаг, который до сих пор не сделан, к сожалению.

Сделав глубокий вдох, Фред решил наконец просто задать вопрос. В конце концов, что плохого может произойти?
— Тыбудешьвстречатьсясомной?

Ответа не последовало. Она просто смотрела на него, и Фред никак не мог решить, хорошо это или плохо.

— Я не совсем поняла, что ты хотел сказать, — прищурилась Гермиона. — Не мог бы ты повторить помедленнее?

— Я сказал, — Фред зажмурился и решил пока не открывать глаз, — ты будешь со мной встречаться?

Сказать, что Гермиона была удивлена — не сказать ничего. Пару раз она открыла и закрыла рот, пытаясь найти хоть какие-нибудь слова, но безуспешно. Он просил ее стать его девушкой? Он? Фред Уизли? Ее? Гермиону Грейнджер?

Внутри нее разгоралась кровопролитнейшая война: какая-то часть Гермионы хотела немедленно согласиться, другая же была уверена, что все происходящее лишь одна из шуток близнецов.

— Я не шучу! — поспешил заверить ее Фред, явно прочтя все подозрения по лицу девушки. — Ты правда, действительно мне нравишься. Знаю, ты мне не веришь, но я могу залезть на башню Астрономии прямо сейчас и проорать то же самое на весь Хогвартс, если хочешь.

Гермиона обнаружила, что щеки ее пылают. До сих пор ей еще не приходилось выслушивать признаний в свой адрес. Дар речи девушки смущенно ретировался. Никогда она не предполагала, что близнецы Уизли могут быть заинтересованы в серьезных отношениях. Тем более, с кем-то вроде нее.

Фред чувствовал острую потребность забиться в угол и остаться там, по возможности, навсегда. Она до сих пор не ответила, и он нервничал так, как не нервничал еще ни разу в жизни. А что если она откажет? Если это так, то он точно этого не перенесет.

Он выглядел таким встревоженным, что в Гермионе поневоле проснулась жалость. Жалость, однако, еще не означала, что она знает, что следует ответить. Гриффиндорка лихорадочно подсчитывала плюсы и минусы. Фред определенно чертовски хорошо выглядел, но Гермиона не была уверена, что он способен на долгосрочные отношения. Согласие было риском. Но что стоит жизнь без него?

Глубоко вдохнув и выдохнув, она, наконец, ответила:

— Я... ладно. Конечно.

Фред не мог поверить своим ушам. Она согласилась! Она согласилась встречаться с ним!

Он широко осклабился и поймал ее смущенную полуулыбку.

— Тогда идем! — объявил он, вскочив на ноги и стягивая ее со стула.

— Куда?

— В гриффиндорскую башню, конечно! Уже поздно, а мы не хотим попасться в лапы Филча или МакГонагалл, верно? — ответил он, переплетая ее пальцы со своими.

Тихо, почти беззвучно они выскользнули из библиотеки. Гермиона бросила взгляд на их крепко сжатые руки и, покраснев, снова улыбнулась Фреду.

Возможно, в этот раз она была принцессой, а Фред ее принцем. Возможно, в этот раз, единственный раз, она позволит кому-то оберегать ее от всего на свете.

И в этот раз, возможно, она позволит себе довериться ему.