Фремиона. Картографии

6. Все кончено.

* * *



— Все кончено, — прошептала про себя Гермиона, не смея поверить в свои слова. Теперь, спустя годы и годы борьбы, Волан-де-Морт наконец повержен. Мертв. И никогда не возродится. Толпа грязных, оборванных магов взорвалась оглушительными аплодисментами, из волшебных палочек в небо взвились снопы разноцветных кружащихся искр. Всеобщее ликование. Всеобщее, если не учитывать Гермиону Грейнджер.

Многие жизни сегодня оборвались, но несмотря ни на что люди торжествовали. Гермиона не могла винить их в этом, да и никто бы не смог. Они прощались с веком зла и встречали новую эру, где каждый живет в безопасности. Одни праздновали со своими семьями, благодаря небеса, что все родные живы. Другие же радовались тому, что умершие близкие наконец отомщены. Но мир Гермионы все еще был погружен во тьму и мрак. Девушка отвернулась от толпы и быстро зашагала к своему секретному месту. К их секретному месту.

Уходя к Запретному лесу, она чувствовала на себе чьи-то печальные, сочувственные взгляды. Наверное, это были Гарри и Рон, но сейчас Гермиона не хотела их участия. Они никогда не поймут, что она чувствовала теперь.

Она стояла не шелохнувшись, наблюдая, как ее мир трескается и распадается на осколки. Он умер. Рыдая, Гермиона упала на колени, а перед глазами ее проносились картинки его безжизненных глаз, смотрящих в пустоту. Продираясь сквозь лесную чащу, она чувствовала себя так, словно попала в несуществующую черноту небытия. Воспоминания, одно за другим окутывавшие ее, прорывались новыми и новыми слезами.

Их первый поцелуй. А на следующий день он первый раз сказал, что любит ее. Тогда, на шестом курсе, когда она тайком сбежала из замка, а он нашел ее здесь. Тогда, когда он помогал пережить ей смерть Дамблдора.

Как бы сильно она не пыталась отогнать от себя мысли, его бездыханный образ всплывал перед глазами снова и снова. Она потеряла его. Самый страшный кошмар стал явью. Гермиона, обездвиженная воспоминаниями, снова слышала их последний разговор:

— Миона, мы оба будем в порядке, слышишь? Мы оба переживем всю эту кутерьму и будем смеяться над тем, какой страшной она нам казалась, - чуть дрожащим голосом заверял Фред, со спешной нежностью вытирая слезы с ее перепачканных в бою щек.

— Откуда тебе знать? Там сотни Пожирателей, люди умирают каждую секунду и я... я не могу потерять тебя.

— И ты не потеряешь. С нами обоими все будет хорошо. Но, на всякий случай, Гермиона Джин Грейнджер, знай, что я люблю и всегда буду любить тебя. Обещаю.

— Я тоже, Фред Уизли, я тоже. Всегда.

В последний раз Фред притянул ее за шею и, сильно поцеловав, нырнул в пеструю толпу сражающихся. Ни Гермиона, ни Фред не знали, что в следующую встречу один из них будет мертв.
Эхо прикосновения его губ все еще дрожало на ее губах, его слова доносились из ленивых порывов ветра, широкая улыбка его растекалась по закрытым векам и пальцы почти ощущали под собой его ладонь.

— Гермиона...

Это галлюцинации. Нет ни одного обстоятельства, при котором он мог бы произнести ее имя прямо сейчас и прямо здесь. Но нетвердая, зыбкая надежда все-таки взяла верх.

— Почему ты плачешь, Миона?

Уверенные руки обвились вкруг ее талии, и Гермиона почувствовала, как прижалась спиной к чьей-то груди. Каждая клетка ее напрягшегося стального тела истерично прислушивалась к дыханию за спиной.

— Почему ты плачешь, Миа? – повторил голос слишком знакомый, слишком родной, чтобы не послать по позвоночнику сноп мурашек.

— Ф-фред? – выдохнула она, ощущая как внутри, в горле, рождается вулкан, готовый вот-вот извергнуться.

— Кто же еще? Мерлин, мы не виделись каких-то три часа, а ты уже успела меня забыть, — по интонациям его можно было без труда понять, что он улыбается.

Гермиона набралась смелости и обернулась. Это и в самом деле оказался Фред. Совершенно живой и ухмыляющийся, несмотря на все порезы и запекшуюся на лице кровь, Фред Уизли.

— Но ты мертв.

Усмешка сползла с его лица:

— Как скажешь.

— То есть, подожди, ты не умирал?

— Умирал. Мое сердце остановилось. Кругом была темнота, Миа, и я подумал, что больше никогда тебя не увижу. Ничего паршивее, кстати, в своей жизни не чувствовал. А потом я услышал твой голос, - растерянно продолжил Фред. Вид у него был такой, будто он сам не до конца верит в произошедшее.

— Ты слышал мой голос? – ошеломленно переспросила Гермиона и Фред, глядя на нее, хихикнул. Слишком уж обескураженным было лицо девушки.

— Да, но я... я не знаю, что произошло. Просто я знал, что должен вернуться к тебе и следующее, что я помню, как очнулся в Большом зале и до смерти перепугал всех.

Порывисто обняв его, Гермиона упала лицом в грудь Фреда, и мысленно благодарила те неизвестные силы, что вернули его.

— Прости меня, - бормотал Фред в ее шею, поглаживая каштановую макушку. – Прости. Я больше никогда тебя не оставлю.

Гермиона подняла голову, щеки ее блестели от пролитых слез, и прошептала: «Да уж, лучше не надо», прежде чем предоставить Фреду осушить ее лицо поцелуями.