Фремиона. Картографии

7. О случайных признаниях.

По углам подземелий, как и всегда, ютились жутковатый полумрак и зыбкий холод. Последний, увы, от присутствия друзей не только не рассеивался, но и усиливался, словно при приближении дементоров. Рон заносчиво косился на Гарри, то и дело шепча на ухо Гермионе, что «предателя» следовало бы хорошенько взгреть, и ни на одно из ее увещеваний не реагировал. Сам же Гарри от страха за грядущий первый тур на окружающее и окружающих внимания обращал столько же, сколько в жаркие весенние дни, предваряющие каникулы, на лекции по истории магии.

Поэтому нет ничего удивительного, что Гермиона, в тщетных попытках помирить мальчишек, старалась чаще оставлять их наедине. Вот и теперь, после звонка, оповещающего о конце занятий, она, наполнив колбу образцом заданного зелья, одной из первых втиснулась в неровную шеренгу учеников.

Стоящий перед ней Невилл боязливо вытянул вперед потные пальцы со своим бутыльком (зелье пузырилось, шипело и вместо канареечного цвета, было бурым). Обернувшись, он нервно хихикнул и со значительной конфиденциальностью сообщил Гермионе, что ни за что не понес бы зелье первым, но боязно, что оно причинит больше хлопот, если затянуть со сдачей. Девушка ободряюще улыбнулась и покосилась на идеально прозрачное золото, омывающее стенки ее колбы, искренне надеясь, что предсказание Невилла не сбудется.

Когда тот протянул Снеггу пухлую ладошку, Гермиона уже готова была вздохнуть с облегчением, но стоило пальцам профессора коснуться стекла, как пузырек с оглушительным грохотом (гораздо большим, чем можно было бы ожидать от такого крохотного образца) взорвался. Перепуганный Невилл моментально опрокинулся назад, сбив Гермиону с ног. Та, дабы восстановить потерянное равновесие, принялась хвататься за что-то. Безуспешно. В следующее мгновение Гермиона обнаружила себя на полу: с затылка по волосам текло нечто тягучетеплое, ладонь была усеяна осколками и бодро кровоточащими ранками, а «Что-то» оказалось шкафом с сотнями аккуратно подписанных профессорских зелий.

Невилл, дрожащий и бледный, протянул ей ладонь и кое-как поставил на ноги, пока Снегг ледяным тоном приказывал разбитым сосудам собраться вновь. Откуда-то, по-видимому, снаружи, донесся утешительный запах свежескошенной травы.

— Минус двадцать пять очков Гриффиндору, — буднично провозгласил Снегг. Слизиринцы, выглядывающие из-за котлов, угодливо захихикали. — К следующему занятию, Лонгботтом, эссе с подробным анализом вашей ошибки. Объемом не менее чем в три свитка.

Проводив взглядом припустившего из подземелий Невилла, Гермиона отдала чудом уцелевший образец своей работы, одернула Гарри, готового было ринуться в бой с вопиющей несправедливостью, нахмурилась на пошедшее зловещими лиловатыми пятнами дно котла Рона и, уступив сбивчивым уговорам друзей, отправилась в Больничное Крыло.

Мадам Помфри извлекла все занозы и залечила порезы в мгновение ока. На руке не осталось ни единого следа происшествия.

— Вот так, милая, — удовлетворенно заключила целительница, в последний раз смерив пострадавшую ладонь рентгеновским взглядом. — Бедняжке Лонгботтому хуже пришлось, — она кивком указала на койку, огороженную ширмой. Из-за нее доносилось едва сдерживаемое постанывание. – Но с ним все будет в порядке. В такой прекрасный день, — она довольно шмыгнула носом, — все лечится вдвое быстрее.

День и в самом деле был не по-осеннему теплым. До самых окон Больничного Крыла поднимался аромат раскаленной солнцем травы. Вдруг Невилл издал особенно жалобный всхлип, и мадам Помфри, взметнув полы мантии, бросилась к нему. Гермионе же ничего не оставалось, кроме как удалиться в поисках друзей.


Рона, с жаром жестикулирующего перед Дином, ей удалось обнаружить в холле.

— Эй! – махнул он рукой и, используя локти в полную силу, протолкнулся сквозь толпу первокурсников, валивших к дверям Большого Зала. - Кажется, на обед куриные ножки, - просипел Рон, потягивая носом.

Гермиона принюхалась, но ничего, кроме уже знакомого травяного запаха не почувствовала и пожала плечами.


За обедом, еще несколько человек вокруг многозначительно шмыгали и недоуменно озирались, и Гермиона подумала о том, что в школу раньше срока проникла осенняя волна гриппа.

Во второй половине дня менее загадочно окружающие вести себя не стали. Например, на трансфигурации Гарри конфиденциально заверил Гермиону, что, видимо, начинает совсем одуревать от свалившегося ниоткуда Турнира – ему почудился запах полироли для метел. В ответ Гермиона пихнула его в плечо и демонстративно повернулась к МакГонагалл в немом призыве следовать ее примеру. Вздохнув, Гарри сонливо подпер щеку рукой и обратил взгляд на профессора.

Между тем, сама Гермиона была далека от классной комнаты – в ее уме смутные неприятные сомнения, зарожденные еще утром, теперь обрели статус непреложной истины. А вместе с этим само собой пришло желание немедленно принять душ.

Что она и сделала бы сразу по окончании урока, если бы не досадное обстоятельство, сорвавшее все планы: после звонка Лаванда и Парвати задержали ее в коридоре и стали громогласно спорить, призывая в свидетели каждого встречного, какой именно парфюм использует Грейнджер. Рон, изумленно наблюдавший баталию, поспешил вклиниться – по его твердому убеждению, Гермиона за обедом насквозь пропахла пудингом, а потому ни о каких духах и вовсе речи быть не могло.

Девушки принялись ему горячо возражать, что, к счастью, сыграло на руку объекту спора. Воспользовавшись усиливающейся суматохой, Гарри, лучше чем кто бы то ни было знавший, как Гермиона ненавидит находится в центре внимания, схватил ее за локоть и нырнул под гобелен, в один из тайных проходов, ведущих в башню Гриффиндора.

Молча и торопливо проделали они весь путь. Однако не успели войти в гостиную, как из кресла навстречу поднялся каким-то чудом обогнавший их Рон. Старательно игнорируя существование Гарри, он крупными шагами подошел к Гермионе и в очередной раз повел носом.

— Рональд, если будешь себя так вести, мы будем вынуждены написать матери.

— С просьбой вернуть тебя в зоопарк.

— А еще у тебя никогда не будет девушки, если ты собираешься каждую из них обнюхивать с таким плотоядным видом, — деланно наставительным тоном, заключил один из подошедших близнецов.

— Бери пример с Гарри, — кивнул другой. В отличие от Рона, долго дуться на то, что Гарри нашел способ (несомненно, жутко нелегальный) обмануть кубок Фред и Джордж не могли.

Тот, старавшийся прикрыть спиной и одной из псевдонепринужденных улыбок попытку Гермионы незаметно ретироваться, остановился. Сбегать теперь, после разоблачения, мисс Грейнджер находила довольно унизительным выходом, а потому обреченно опустилась в кресло, ожидая, чем же кончится канитель.

Рон, чуть было смутившийся, вспыхнул с новой силой и, метая молнии то на близнецов, то исподлобья на Гарри, возопил:

— Я не идиот! Да чем, по-твоему, она пахнет, если не йоркширским пудингом?

Все, чего хотелось Гермионе, чтобы чертов шкаф с зельями провалился в тартарары до утреннего занятия. Или было бы неплохо, чтобы Рон сию минуту сгинул туда же со своей страстью к дознанию.

Близнецы округлили глаза на брата, быстро переглянулись, словно решая, принимать ли всерьез столь абсурдный вопрос. Рон, красный с головы до пят, тяжело дышал, выражая всем своим видом совершенно подлинную раздраженность. В конце концов, один из близнецов подтолкнул другого и тот сделал шаг к креслу.

— Не возражаешь, Грейнджер? — залихватски поинтересовался он.

Гермиона устало закатила глаза и все-таки покачала головой. В следующее же мгновение она почувствовала, как волосы, разметавшиеся по спинке кресла, прижала ладонь, на которую, видимо, оперся Уизли, а по затылку ровно два раза скользнул выдох.

Стараясь сосредоточиться на блаженной и неотвратимо близящейся минуте, когда, наконец, амортенция будет смыта с ее волос, Гермиона, к удивлению своему, терпела неудачу за неудачей. Все внимание само собой концентрировалось на удаляющемся дыхании и высвободившихся волосах.

— Поверь старому мудрому Фреду, братец, - протянул он, смешливо глядя на напряженного Рона, — Гермиона пахнет так же скучно и благопристойно, как и всегда. А вот тебе пора подыскать хобби, помимо школьных обедов.