улыбнись сквозь слёзы

Часть 1

20 лет… Влечение ныне  не вкушённых запретных плодов этой удивительной яркой жизни, ветер, шныряющий в голове, рвение к новым вершинам, к успеху, поддержка окружающих надёжных друзей, первая любовь, чувство свободы и предчувствие дальнейшего светлого счастливого пути….Всего этого не было в моей жизни… в мои 20 лет… Да, я знаю, каждый человек переживает свою собственную трагедию, которая для него соизмерима с концом света. Каждый тянет на плечах всё то дерьмо, что заставляет его рыдать и съёживаться от животной боли при одном упоминании о том, что это самое дерьмо всё ещё покоится там же, где и прежде. Что ж, и у меня таковое имеется. И если все то, о чём я расскажу, покажется ничем не примечательной историей потерянного юноши, что ж, так и есть. Но позвольте мне украсть немного вашего внимания, дабы поведать обо всем сразу и о каждой мелочи в отдельности.  А знаете,  ведь  я хотел… хотел окончить колледж, создать счастливую семью, наблюдать за кудряво-головыми детишками, неуклюже  бегающими по всему дому в погоне за пушистым  бобтейлом, в конце концов, ещё с малых лет я жаждал стать космонавтом… но это было давно.… В начале моего пути, так светло начинавшегося с беззаботного, полного ярких воспоминаний детства. Тогда в маленьком городке  Стратфорд - на-Эйвоне я не был одинок, я чувствовал себя счастливым, вопреки финансовым трудностям моей маленькой семьи. В то время я не был таким как сейчас, это не вызвано взрослением или постепенными изменениями моей жизни, это случилось в один миг… в один чёртов миг… и чтобы навеки забыть его, просто стереть из моей жизни, будто и не было того кошмарного дня, я бы отдал всё на свете…
Я был тогда ещё мальчишкой, в возрасте семи-восьми лет. Каждый уикенд мы с родителями выбирались за покупками на уличный рынок, летом здесь часто проходили фермерские ярмарки. За две недели мама оповещала меня о поездке и все последующие  дни  я прибывал в сладостном, нетерпеливом ожидании. В тот уикенд погода не задалась, дождь лил как из ведра, и родители уверенно отказались от поездки по мокрой и грязной дороге, однако я был категорично против их решения и слёзно настаивал на том, что мы просто обязаны отправиться на долгожданную ярмарку. Господи, если б я только знал, чего будет стоить мне эта… последняя поездка.… Если б только  мог это предотвратить, чёрт возьми! 
Мы таки поехали на ярмарку, так как родителям насколько я помню, был свойственен мягкий, податливый характер, поэтому договориться или уговорить их не составляло особого труда.
Папа ехал быстро, машина точно плыла, скользя колёсами по залитой дождём дороге. Улица Джорджи Крессент… Вот сейчас… в этот момент папа должен был свернуть на Ромео Сент-Н. Я только помню испуганные глаза отца, которые осознав, что что-то  в  какой-то момент пошло не так, управление вдруг не подчинилось ему и… всё… Дальше я не помню ничего… а может… просто не желаю помнить… Не желаю помнить как очнулся в палате с белыми, обшарпанными стенами, как вошёл врач и понурив голову с каким-то поддельным сожалением сообщил, что мне нельзя волноваться, а когда я спросил, где мои родители он вдруг закашлялся и произнёс на одном дыхании:
-Твои родители погибли, Рей.
Вот так… одной фразой закончилось моё детство, уничтожив всё живое, всё ныне невинно дышащее в моём сердце, весь этот хрупкий, полный ребяческих надежд сосуд… Я заблудился в этом опустошенном мире, из которого не мог найти выхода, как бы не старался.   Остался в нём совсем один, беззащитен и глуп,  в этом городе, на этой улице, в этой серой, холодной палате…
Я плакал… это были слёзы детской досады, что меня покинули, что никто не посочувствовал мне, никто не оказался  рядом. Я провёл полтора месяца в больнице, которую за это время успел возненавидеть всей своей сущностью, всех её работников и больных. Агрессия, боль, возрастающее  чувство ненужности поглотили меня. Я возненавидел людей. То, что они делают, чем дышат, чем живут. Это они виноваты…. Это они сделали меня таким… Детская психика не выдержала стольких  ударов.  У меня появились приступы невроза и истерии, я начал бояться людей, в конец перестав понимать когда закончилась эта тонкая грань между счастливым детством и… теперешним моим существованием… Это была как определённая защита от окружающего мира, от общества… от жизни..