Гермиона не помнит, когда это началось.
Нет, не переворот внутреннего мира, не пересмотр жизненных ценностей почти каждый день. И даже совсем не всплывающий из подкорки сознания, долбящий мозг такое долгое время вопрос «Почему именно этот заносчивый ублюдок?».
Нет, совсем нет.
Она не помнит, когда же она начала бегать по Хогвартсу от загруженности и сталкиваться с людьми на поворотах от почти уже хронической усталости.
И всю эту усталость разом вышибал взгляд на серо-зелёный галстук, в хозяина которого зачастую врезалась Грейнджер. Мозг тут же прошибало ароматом одеколона носителя этого аксессуара, а щёки разом вспыхивали.
— Малфой, – она кривит злобную ухмылочку и прищуривает глаза. Нет, она слишком Гермиона Грейнджер, чтобы просто уйти с дороги.
— Твою мать, Грейнджер. Если у тебя проблемы с координацией, советую обратиться к Помфри и перестать налетать на меня, как грёбаная мантикора.
— А что? Пачкаю твою голубую кровь даже сквозь одежду?
На этом разворачивается и уходит. Не видит разъярённое лицо Малфоя. Опять уносится решать свои проблемы.
Вся эта канитель уже настолько поперёк горла, что хочется повешаться на том-долбаном-галстуке.
Но нельзя. Мир не станет ждать спасения.
