Последнее обещание

Февраль

«Легче не дышать, чем не любить»

Владимир Головин - священник русской православной церкви.

Дневник, боль моя утихла. Любовь, есть любовь. И я рада, что мое сердце полюбило такого человека, как он, и пускай, он меня нет. Ибо это чувство меня вдохновляет, и я смело могу назвать его своей музой. А что может быть лучше этого? Я уже пишу то, что сейчас на душе, я перестала писать предысторию. Теперь, что у меня на душе, то и на кончике моего пера.

Спешу поделиться своими новыми мыслями. Вчера моя любимая подруга Франциска познакомила меня с наставлениями Владимира Головина, он отвечал на многие вопросы разных людей, открывая свет им на суть вещей. И вот сегодня я просыпаюсь, а на улице словно весна, солнце... Душа, душа моя проснулась. Мне уже не так больно, я кое-как пережила тяжелые минуты для меня. А теперь, кажется, я начала чувствовать счастье... Что люблю, люблю его. Люблю и все. И мне стало думаться, что я, наверно, уже не буду больше унывать. Тучи стали рассеиваться и теплые лучи солнца падать на мою душу.

Я решила, что мне поможет смирение, я ему немало научилась у героинь романов Шарлотты Бронте. Моя любовь к нему отныне будет тихой. А чувства свои я показывать больше не буду, а наоборот спрячу в самый драгоценный уголок души. Ведь они ему отныне противны. Смирение...смирение. Путь к моему спасению.

Не думала, что это день принесет мне новое открытие.

10.02.16.

Я пыталась писать ему, но ничего не вышло, как всегда моим словам не было ответа. Зная его так долго, я это предвидела. Мне так хочется его увидеть, признаюсь, бодрый настрой меня быстро покинул. Все же должно пройти больше времени, гораздо больше, прежде, чем мое сердце согласиться все принять.

Теперь память режет сердце, а это его сообщение - глаза.

«Я тебя люблю любой. Гнилой, плохой, ужасной, мне без разницы. Я знаю, что – ты вредная, маленькая, ленивая, непослушная, грубая, иногда не думающая своей головой девчонка, с которой, в общем-то, сложно ужиться. Но у меня вопрос и что? Это моего отношения к тебе не меняет. Я доверяю и знаю, что тебе можно доверять. Потому, что когда мне дали надежду и отняли – я никогда не забуду эту боль. Я дал тебе надежду. И забирать ее не хочу – даже если ты пытаешься мне ее вернуть своими руками.

Мы будем меняться, учиться жить и радоваться. Запомни – мы! Это ведь весело. И оставь ты это ради бога. Я с тобой быть хочу. И буду!»

Мне даже страшно подумать, что я ему ответила тогда. Прости, Лео. Дневник, ты представляешь, я сама отдавала ему надежду! То, что теперь, мне дороже всего. Трудно в это поверить. Сижу и плачу. И нам с тобой только и осталось что грустить. И как слезы еще только не кончились?

Раз речь о глазах зашла, я расскажу тебе о его. Ибо кому я еще смогу рассказать? Ты один так много знаешь.. Они у него голубые. Мой самый любимый цвет глаз, не смотря на то, что у себя я мечтала иметь зеленый, в некоторой степени мое желание осуществилось. Но сейчас не обо мне. Как я написала, они голубые.. И не хочу я их сравнивать с морем. Совсем не хочу, не смотря на то, что утонула в них. Смотря на него, зная его, можно сказать, что в них небесная голубизна. Которая такая же нежная и чистая, как его душа. О, дневник, он прекрасен. И мне на ум пришли эти строки- «Меня изгнали с небес его глаз, где мы вместе летали на облаках. И я упала на землю с той высоты. Сердце разбито, душа в пыли. И я смотрю, смотрю, на синеву, такую чистую и яркую. А слезы стекают по щекам».

13.02.16.