SAVAGE / Дикая

Часть 21

  Нет, ну нормально. Он, значит, хочет, чтобы страдал он, но мучает меня. Логичней и не придумаешь!

— Господи, да что такого он тебе сделал-то?!

Скотт посмотрел на меня и усмехнулся.

— А, ты, конечно и не знаешь, — конечно, я не знаю. Меня же никто не просвещает, — Он отнял у меня все, — ну да, это мне все объясняет. Но я молчу и внимательно смотрю на Скотта, приготовясь слушать долгую душещепательную историю, — Когда нам обоим было по шесть лет, мать Стайлза умерла. Ее убили у него на глазах, — у меня в груди все сжалось и я вспомнила, как умерла моя мама.

Мне было восемь. Я качалась на качелях около своего дома. Мама ехала на велосипеде по тропинке по ту сторону дороги. Помню, она помахала мне рукой и улыбнулась. Ее волосы были собраны в пучок, и несколько прядок спадало на лицо, от чего она делалась еще более нежной и легкой. Это был День моего рождения. Я ждала гостей. На мне было праздничное желто-белое платье, беленькие гольфы и туфельки. На голове красовался пышный бант. Мама ехала из магазина и в корзине было много продуктов. Когда она переезжала на другую сторону дороги, из ниоткуда появился мотоцикл, который ехал быстрее ветра. В этот день погибло три человека. Мотоциклист, который перевернулся и врезался в дерево. Моя мама, которая еще была жива, когда я подбежала к ней. Она держалась за ручку руля, который торчал из ее живота. Она улыбнулась мне и сказала, что все хорошо. Она извинилась, что не сможет отметить со мной День Рождения, но пообещала, что это будет единственный раз, когда ее не будет со мной. Я думала, что она солгала и я злилась. Кто же был третьим человеком, который умер в этот день? Нет, не обычный прохожий. Нет, не мой сосед. Нет, не почтальон. Все куда проще. Это была я. В день, который должен был подарить мне радость, жадно забрал у меня маму. А вместе с ней и меня саму. Это был последний раз, когда я праздновала День рождения.

— Мои родители забрали Стайлза к себе. Они считали, что его отец не справится в одиночку, что может уйти в запой. Хотя на самом деле он не интересовался ничем, кроме работы после смерти Клаудии, — я вытерла слезы рукой, все еще отходя от воспоминаний. Я понимаю, как тяжело было Стайлзу. То, что у него отняли еще и отца, стало огромнейшей ошибкой, — И его сынулька начал основательно рушить мою жизнь, — ути боже, бедняжка моя! Тьфу, аж противно это слушать, — Сначала он отнял у меня родителей. Подстроил их под себя так, что они стали чуть ли не зад ему лизать. И знаешь, он умело этим пользуется и по сей день. А ты его любишь. Ну и дура, — Скотт наклонился ко мне и презрительно на меня посмотрел. Я не удержалась и плюнула ему в лицо. Он отстранился, и усмехнувшись, воткнул нож мне в левое плечо. Я не успела и опомниться. Возможно, я не заорала именно поэтому. Но через секунду я сжала ноги, кулаки и челюсть так сильно, как не сжимала никогда. Потому, что еще никогда в жизни мне еще не причиняли такую физическую боль. Но, что-то мне подсказывает, что это далеко не все, — Тупая сука, — он размахнулся и влепил мне пощечину. Господи, да сколько же в нем злости. — Знаешь, ты ведь точно такая же, — взглянув мне в глаза, заверил этот дебилойд. Да что ты? А сам-то далеко ушел? — Хотя, впрочем... не важно, — он отошел к своему столу начал разглядывать картину, висевшую на стене, — Приручив родителей, он начал пропадать в клубах, принимать тяжелые наркотики и был дома раз в неделю. Ему даже не нужно было стараться, чтобы девка стала его собственностью. Лицо и деньги делали все за него, — зачем же тогда этот сучёныш женился? Этот вопрос меня не тревожит, если вы об этом. Чистое любопытство, — Но ему было мало того, что он имел. Он отнял у меня Малию, — я долго собиралась с силами, чтобы, вытащить из плеча гребаный нож, но после его слов, я резко его выдернула, даже не пискнув от сильной боли. Кровь полилась ручейком, но я не обращаю внимания. КАКОГО ЧЕРТА Я ТОЛЬКО ЧТО УЗНАЛА?! СТАЙЛЗ ОТНЯЛ У НЕГО КОГО? МАЛИЮ? МАЛИЮ?! ЭТУ ТУПУЮ ШЛЮХУ?! — Я мог смириться со всем остальным, но это...

— Как же ты смог так просто позволить этому случиться? — вполголоса спросила я, чувствуя, что скоро отключусь.

— Я тут не при чем, — повернувшись, сказал он. Я надеялась увидеть в его глазах слезы, тоску или что-то типо того. Но ничего подобного там и не было. Вместо них я увидела ярость, злость, власть, жестокость. Рано я расслабилась, ой, чувствую, рано, — Родители Малии заплатили кругленькую сумму за Стайлза наркоторговцем, чтобы те не убивали бедняжку, отмазали от тюрьмы, зачистили все его грешки в полиции. Как думаешь, что они попросили взамен?

— Богатенького мужа для своей дочурки, — я опустила взгляд. Слезы. Непрекращающийся поток соленой воды, который я так ненавижу.

— Плата велика, не так ли? — так. Конечно, так. Я не должна, но все еще злюсь на Стайлза. Дело даже не в том, как повлияла на него смерть матери, не в том, что он обязан был жениться. Мне обидно, что он обращался со мной так, будто я одна из его игрушек. Мне обидно, что я не нужна ему. Мне обидно, что он не смог мне довериться. Мне обидно, ведь я бы смогла изменить то, что никто и не пытался! — Я задал вопрос, Лидия. А я не люблю, когда меня игнорируют.

— Да. Да, велика. Но это ничего не меняет. Ты даже и не понимаешь, что становишься еще большим зверем...

— Большим зверем, чем.Стайлз?

— Больше, чем твое представление о нем.

— Защищая того, кто сломал тебя, ты продлеваешь свои же пытки. Ты смешна, когда продлеваешь палачу жизнь, Лидия Мартин, — он берет меня за подбородок и разглядывает мое лицо.

— Палач безвреден, пока судья не вынесет смертный приговор. Он не палач. А ты не судья.

— Ты права, — удивившись, сказал Скотт. Его наглые ручищи начали оттягивать топ вниз, — Я всего-лишь тот, кто уничтожит его изнутри.

— Наивный. Уничтожать больше нечего.

— Лидия, как можно быть такой слепой? — он обошел меня сзади и положил руки на плечи, — Он разрушил мою любовь, а я разрушу его, — Скотт начал сжимать мои плечи. Он засунул большой палец в отверстие, сделанное им несколько минут назад на моем теле. Я чувствую, как он наслаждается моей болью. Я чувствую, как мой крик его питает.

— Он не верит в любовь! ДЛЯ НЕГО ЕЕ НЕ СУЩЕСТВУЕТ! — ору я из последних сил и начинаю открыто реветь, — Хватит! Остановись...- но он лишь засмеялся. Он потешается надо мной. Я знаю это. Ему нравится, хотя мне этого не понять. Более глупых поступков и не придумать.

— Ты думаешь я не знаю это? — закончив ржать, спросил этот самый, которого я считала другом когда-то, — О, я знаю. Но хочу поздравить тебя, — ну спасибо. И с чем же? — Ты стала его первой любовью, сладенькая. Только он никогда в этом не признается. Ни тебе, ни себе.

— Тогда и ты не можешь знать этого, — идиот. Как ты меня достал.

— Ну как же трудно понять! — похоже, он разозлился. Подойдя к столу, он взял с него какую-то металлическую палку. Он подошел ко мне и несколько раз ударил меня ей по лицу. Как оказалось, это мини-астрийская-палица (дубинка с шипами). Либо он готовился, либо он извращенец. Я выплюнула кровь на его белый ковер. Лови подарок, сука, — Ты стала его лучшей ошибкой, — ой, действительно. Теперь это так называется, — И. он тебя запомнил. А теперь... — он усмехнулся, -...я сделаю так, что он тебя не узнает.