Сны богов и монстров

54. Сумасшедшая поэзия

Акива опускался вглубь своего рассудка, в самую сокровенную его часть - туда, где живет магия. Или разум вел его куда-то вне, за пределы тела? Где это - внутри или снаружи, близко или далеко?

Он чувствал, будто ползет и ползет, проталкивая непослушное тело, по узкому туннелю, через который можно перебраться в другую вселенную. Пограничной межи не было; ища сравнение, Акива вспомнил океанский простор, а потом даже этого показалось мало. Вселенная. Без конца и без края.

Он всегда считал, что разум - всего лишь мысли, существующие в пределах черепной коробки, функция мозга.

Какова на самом деле величина того, что мы называем «разум»? А духа? А души? И если они не соответствуют физическим размерам, занимаемым телом, то где их обитель? Всякий раз, когда он возвращался, уставший и изнуренный, этот ошеломляющий вопрос терзал его, а понимание собственного невежества приводило в отчаяние.

То же произошло, когда он попытался войти в чужой разум.

Находясь у порога пространства, занимаемого разумом Элизы, он видел такой же туннель, такую же вселенную, как царство его собственного разума, - но все же другое. Слишком огромное для случайной экскурсии. Можно упасть, упасть как в пропасть без дна. Можно затеряться. С Элизой так и вышло. Сумеет ли он ее вытащить? По крайней мере, попытается. Мысль о такой беспомощности потрясла его, и хотелось прийти на выручку. И... его волновало то, что она говорила, - бесконечно, жалобно, жалко. Его родной язык, одновременно знакомый и экзотический: язык серафимов, но интонация забавно отличалась, а некоторые обороты он никогда не слышал, и... божественные звезды!.. сама суть того, о чем она говорила!

Твари и чернеющее небо, те, кто открывает двери, и свет во тьме.

Избранные. Падшие.

Карты, но я заблудилась. Небеса, однако они мертвы.

Катаклизм.

Мелиз.

- Сумасшедшая поэзия, - прокомментировала Зузана.

Так и было: и поэзия, и душевнобольной присутствовали. И все же что-то в Акиве резонировало со сказанным, словно настроенный камертон. Здесь было нечто важное - и поэтому он перебрался из собственной вселенной во вселенную Элизы. Акива не знал, как это можно сделать, а если можно, то нужно ли. Это казалось неправильным - как нарушение границы. Он почувствовал сопротивление, но все-таки преодолел его и проник на чужую территорию. Там он искал Элизу, однако не мог отыскать. Звал, а она не отвечала. Пространство вокруг отличалось от привычного. Оно было плотным и мутным. Подвижным. Болезненным, тревожным, наполненным страхом. Столько неправильного и мучительного! Почему так, он не знал. И не осмелился спуститься глубже.