20 дней

За кружкой кофе.

    Крупные капли дождя стучат по окну, создавая ритмичную мелодию, которая толи раздражает, толи успокаивает.

  Я сижу на подоконнике, поджав колени к груди, и делаю глоток уже остывшего кофе. Никогда не любил его, но кое-кто привил мне привычку каждый день заваривать этот гребанный светло-коричневый напиток, который то чересчур горький, то неуместно сладкий, и только один человек мог добиться той золотой середины, благодаря которому я даже иногда соглашался на то, чтобы выпить кружку этого мерзкого напитка.

Он любил кофе. Даже, помниться мне, говорил, что не может прожить и дня без кружки кофе. Он приходил ко мне каждый день после школы и даже по выходным, а я заваривал его любимый напиток, вручая ему сахарницу и ложку, ведь только он мог насыпать столько сахара, что на первый вкус, терпкий напиток, пронизывался сладкими нотками, создающими что-то волшебное и вкусное. Он рассказывал мне о своём дне, спрашивал о моем, вспоминал какие-то смешные истории, от которых я смеялся так, что слезы брызгали из глаз, а щеки потом отдавали неприятными ощущениями.

  Но этого больше нет. И не будет. Потому что его больше нет. И нет, он не умер. Просто его больше нет рядом. Все, что осталось от него мне - воспоминания и кофе. И это все из-за меня.

   Смотрю на пустующую часть подоконника перед собой и не могу сдержать слез. Он мог бы сейчас сидеть напротив меня, наши коленки бы соприкасались, потому что окно не очень большое, следовательно, места на подоконнике не так уж много. В его руках была бы кружка этого блядского кофе, которой он бы размахивал, не боясь того, что её, уже не очень тёплое, содержимое выплеснется на пол. Он бы с восторгом смотрел в окно и говорил о том, как сильно любит дождь. И его, вечно лохматые каштановые волосы падали бы на карие глаза, он в спешке заправил бы их за ухо и продолжил свой рассказ.

  Ставлю кружку на подоконник и подхожу к зеркалу. Черные волосы растрепанны, серые глаза заплаканные и красные, по бледным впалым щекам стекает одинокая слеза. Накаченное, но с момента его ухода, заметно осунувшееся тело.

  С того момента прошло девять месяцев. Девять месяцев без него. Девять месяцев осознания своей вины. Девять месяцев потерянной надежды. Девять месяцев гадкого кофе. Завтра первый день в институте. И я бы соврал, если б сказал, что не надеюсь его встретить. Ведь мы оба любим рисовать. Но ведь он уехал из города...

  Вам наверное интересно, кто этот загадочный "он", о котором я вечно упоминаю, и что случилось. История долгая. Но я никуда не тороплюсь.