Дыши.
Кэлен выдохнула сильфиду и втянула в легкие острый, холодный воздух.
Шипение факела и собственное дыхание казались ей громом. Но она была к этому уже готова и спокойно ждала, пока мир вокруг нее не вернется к нормальному состоянию.
За исключением этого все было не так. По крайней мере не так, как она ожидала.
- Сильфида, где мы? - Ее голос эхом отразился от невидимых стен.
- Куда вы желали попасть: сокровище Джокопо. Вы должны быть довольны, но если нет, я буду пробовать снова.
- Нет-нет - не то чтобы я недовольна, только это не то, что я ожидала увидеть.
Она стояла в пещере. Потолок нависал почти вплотную над головой. Факел был незнакомый на вид, сделанный из тростника.
Кэлен вынула его из трещины в стене.
- Я вернусь, - сказала она сильфиде. - Я выгляну наружу, и если не узнаю дороги, то мы отправимся куда-нибудь еще.
- Я буду готова. Когда вы пожелаете, мы будем путешествовать снова. Вы останетесь довольны.
Кэлен кивнула серебряному лицу, в котором отражалось пляшущее пламя факела, и ступила в пещеру. Из нее вел лишь один низкий проход, и она пошла по нему.
Проход вывел ее в широкое помещение, футов пятьдесят в поперечнике, и стало ясно, почему это место называлось сокровищем Джокопо. Факел отразился вокруг тысячами золотых искр. Помещение было набито золотом.
Грубые слитки и самородки валялись сами по себе или были уложены в ящики и горшки. Кроме этого, в помещении было несколько столов, тоже усыпанных золотом, а вдоль одной стены тянулись полки. На них стояло несколько золотых статуэток, но в основном лежали свитки пергамента. Но Кэлен не интересовало сокровище Джокопо; у нее не было времени рассматривать золото, тем более что воздух здесь был ужасно зловонным. Она прошла помещение насквозь и обнаружила еще один коридор.
Воздух в коридоре был лучше, хотя назвать его свежим все равно было нельзя. Кэлен потрогала нож на плече и обнаружила, что он по-прежнему теплый, хотя и не такой горячий, как был раньше.
Коридор пошел вверх и стал изгибаться. Наконец Кэлен почувствовала свежее дуновение, а потом пламя факела затрепетало на ветру: она вышла в ночь.
В небе сверкали звезды. Внезапно Кэлен увидела невдалеке какую-то тень. Она отступила назад в пещеру и прислушалась.
- Мать-Исповедница? - раздался голос, который был ей отлично знаком.
Кэлен сделала несколько шагов вперед и подняла факел повыше.
- Чандален? Чандален, это ты?
В круг света от факела ступил мускулистый мужчина. Его обнаженный торс был вымазан грязью, как и прямые черные волосы, а к голове и рукам у него были привязаны пучки травы - для маскировки. Лицо его тоже было в грязи, но Кэлен все равно узнала знакомую ухмылку.
- Чандален, - проговорила она со вздохом облегчения. - О, Чандален, как я счастлива тебя видеть!
- А я - тебя, Мать-Исповедница.
Он сделал шаг вперед, чтобы хлопнуть ее по щеке - так люди Тины приветствовали друг друга, - но Кэлен выставила перед собой руки.
- Нет! Не подходи!
Чандален остановился.
- Почему?
- Там, откуда я прибыла, в Эйдиндриле, - свирепствует болезнь. Я боюсь, что ты заразишься, если коснешься меня или подойдешь слишком близко. А от тебя могут заразиться все наши люди.
Люди Тины действительно были ее людьми. Старейшины приняли ее и Ричарда в племя, несмотря на то что люди Тины жили обособленно и не жаловали чужаков.
Чандален поник.
- У нас тоже болезнь, Мать-Исповедница.
Кэлен опустила факел.
- Что? - прошептала она.
- Многие заболели. Наши люди боятся, а я не могу их защитить. Мы созвали сборище. Дух дедушки явился нам. Он сказал, что случилось много плохого. Он сказал, что должен поговорить с тобой и что он послал тебе сообщение, чтобы ты пришла к нам.
- Нож, - пробормотала Кэлен. - Я почувствовала его просьбу через нож. И сразу отправилась в путь.
- Да. Как раз перед рассветом он сказал нам об этом. Один из старейшин вышел из дома духов и сказал, что я должен идти сюда и ждать тебя. Как тебе удалось прийти к нам через дыру в земле?
- Это длинная история. Это магия... Чандален, у меня нет времени ждать, пока можно будет созвать еще одно сборище. Дела действительно плохи. Я не могу позволить себе ждать три дня.
Чандален взял у нее факел. Его лицо было мрачно под маской грязи.
- Это не нужно. Дедушка ждет тебя в доме духов.
Глаза Кэлен расширились. Она знала, что сборище обычно продолжается только одну ночь.
- Как это может быть?
- Все старейшины сидят в круге. Дедушка велел им ждать тебя. Он тоже ждет.
- Сколько людей болеет?
Чандален выставил все пальцы, а потом - только на одной руке.
- У них болит голова, и их тошнит, хотя желудки у них пустые. А у некоторых чернеют пальцы на руках и на ногах.
- Добрые духи! - прошептала Кэлен. - Кто-нибудь умер?
- Один мальчик умер сегодня, перед тем как дедушка послал меня сюда. Он заболел первым.
Кэлен сама почувствовала себя больной. Она не могла поверить в то, что услышала. Люди Тины не пускают к себе чужаков. Как это могло случиться?
- Чандален, какие-нибудь чужаки приходили в деревню?
Он покачал головой.
- Мы бы им не позволили. Чужаки приносят несчастье. - Он задумался. - Хотя может быть. Но мы не позволили бы ей войти в деревню.
- Ей?
- Да. Дети играли в поле. Они увидели женщину, которая спросила их, можно ли ей зайти в деревню. Дети прибежали и сказали нам. Я взял своих охотников и повел их туда, но мы никого не нашли. Мы сказали детям, что духи предков будут сердиться, если они еще раз так станут шутить.
Кэлен боялась задать следующий вопрос, потому что знала, что услышит в ответ.
- Мальчик, который умер сегодня, был среди этих детей, не так ли?
Чандален склонил голову.
- Ты - мудрая женщина, Мать-Исповедница.
- Нет, я - испуганная женщина, Чандален. Эта женщина пришла в Эйдиндрил и тоже разговаривала с детьми. И они начали умирать. Этот мальчик, который умер, не говорил, что она показывала ему книгу?
- Ты показывала мне книги, когда мы проходили через мертвый город. Мальчик сказал, что она показала ему цветные огоньки. Это не похоже на книги, которые я помню. - Кэлен взяла Чандалена, и он отстранился: - Ты сказала, нам нельзя касаться друг друга.
- Это уже не важно, - вздохнула она. - В Племени Тины та же болезнь, что и в Эйдиндриле.
- Мне жаль, Мать-Исповедница, что эта болезнь посетила и твой дом.
Кэлен сжала его пальцы.
- Чандален, что это за место? Эта пещера?
- Я же тебе говорил когда-то. Место с плохим воздухом и грудой металла, который ни на что не годится.
- Значит, мы сейчас к северу от вашей деревни?
- К северо-западу.
- Сколько времени понадобится, чтобы вернуться в деревню?
Он ударил себя в грудь кулаком.
- Чандален силен и бежит быстро. Я выбежал из деревни на закате. Чандалену понадобится только два часа. Даже в темноте.
Кэлен окинула взглядом залитое лунным светом поле за низким холмом, на котором они стояли.
- Луна светит достаточно ярко. - Она скупо улыбнулась. - И ты должен знать, что я не слабее тебя, Чандален.
Чандален ответил ей такой же скупой улыбкой.
- Да, я хорошо помню твою силу, Мать-Исповедница. Тогда побежали.
Квадратные хижины Племени Тины были залиты призрачным лунным светом. В маленьких окнах горели огни, но все люди сидели по домам, и Кэлен была этому рада: она не хотела видеть страх в их глазах и знать, что многим из них суждено умереть.
Чандален повел ее сразу к дому духов. Дома в деревне стояли тесно, но дом духов стоял отдельно. Лунный свет серебрил черепицу, которую помогал делать Ричард. Охотники Чандалена окружили мрачное здание, лишенное окон.
У двери на низкой скамье сидел Птичий Человек. Его серебряные волосы, свисающие до плеч, поблескивали в лунном свете. Он был гол. Узор из кругов и линий, нанесенный черной и белой глиной, покрывал его тело и лицо; так раскрашивали себя все, кто принимал участие в сборище, чтобы дух мог их увидеть.
Два горшка, один с белой глиной, другой - с черной, стояли у ног Птичьего Человека. По его остекленевшим глазам Кэлен поняла, что он пребывает в трансе и заговаривать с ним бессмысленно. Впрочем, она знала, что нужно делать.
Кэлен расстегнула пояс.
- Чандален, ты не мог бы повернуться спиной? И попроси, чтобы твои охотники сделали то же самое. - Это была самая большая уступка ее скромности, которую позволяли обстоятельства.
Чандален передал ее просьбу своим людям на родном языке.
- Мои охотники и я будем охранять дом духов, - сказал он Кэлен через плечо.
Когда она разделась, Птичий Человек, не говоря ни слова, принялся обмазывать ее глиной, чтобы дух мог увидеть и Кэлен. Сонные цыплята сидели неподалеку на низкой стене. На этой стене еще сохранился след от удара меча Ричарда.
Кэлен понимала, что должна сделать это, должна войти и говорить с духом, но ей это было не по душе. Сборище созывалось только в случае крайней необходимости, и хотя духи иногда давали нужные советы, радости от этих советов не было никакой.
Закончив обмазывать Кэлен глиной, Птичий Человек ввел ее внутрь. Шесть старейшин сидели вокруг черепов предков, разложенных в центре. Птичий Человек сел на свое место, скрестив ноги. Кэлен села напротив него, справа от своего старого друга Савидлина. Она не говорила с ним; он тоже пребывал в трансе и видел духа, которого Кэлен видеть пока не могла.
За спиной у нее стояла корзина. Кэлен нерешительно протянула руку, вынула из корзины красную лягушку и потерла ею единственный свободный от глины круг у себя на груди.
От слизи лягушки кожу сразу начало покалывать. Кэлен бросила лягушку в корзину и взялась за руки со старейшинами. Как и раньше, она почувствовала, что ее словно затягивает в какой-то водоворот - водоворот теней, звуков и запахов.
Комната закружилась, и черепа закружились вместе с ней. Время исчезло, словно в сильфиде, только здесь это было не приятное, а, наоборот, мучительное ощущение.
А потом появился дух.
Его светящийся силуэт возник перед Кэлен, и она не заметила, откуда он появился. Он просто был там.
- Дедушка, - прошептала она на языке людей Тины.
Чандален сказал, что его дедушка явился на сборище, но Кэлен и так узнала бы его: он стал ее защитником, и она чувствовала с ним глубинную связь.
- Дитя, - дух говорил устами Птичьего Человека, и неземной звук его голоса пронизывал Кэлен насквозь, - спасибо, что откликнулась на мою просьбу.
- Что дух нашего предка желает от меня?
