Сага о Деоне Альвингтоне

Восстание эльфов. Часть 8

Сага о Деоне Альвингтон     Из Самвата пришло весьма скорбное известие, что новым императором стал непосредственно Грасио Логша, который никогда не славился своей дипломатичностью, но был широко известен своей изобретательностью в пытках, извращениях и убийствах. В первый же час своего правления он убил множество людей и эльфов, назвав их предателями и нелюдями.

***

     С двадцатого по двадцать четвертое марта дни в календаре эльфов отмечены красным, ибо именно в этот период времени землю благославляют боги на посев и хороший урожай осенью. Эльфы очень ценят и почитают сей замечательный праздник с незапамятных времен, ещё до прихода людей. Они назвали его праздником Новой Жизни или на альвингском (эльфийском) Novasa Vife. В последний день праздника у эльфов принято собираться вокруг самого старого дерева в их поселении, разговаривать только о хорошем, приводить детей и дарить им цветы, и молиться. В полночь все должны выйти на улицу, зажечь огромный костер, в который непременно надо кидать старые вещи и записки с пожеланиями и мечтами; альвинги верят, что так загаданные желания непременно сбудутся. Когда костер потухнет, остаются молодые влюбленные, которые всю ночь лежат под самым старым деревом, мечтая о будущем. Так проведенная ночь дарует, как они верят, крепкие брачные узы, счастливую любовь до самой смерти и здоровых детишек.

***

     Пришло время праздника. Старосты бегали с самого утра, опережая первых петухов. Собаки, ничего не понимая, лаяли и лаяли, не давая никому спать. Деону стало заметно лучше, он мог снова наколдовать портал, ударить в прыжке врага. Одним словом – поправился. Ему нравилось проводить время в Вергиэль, тренируясь и помогая по хозяйству радушным эльфийкам с серыми глазами. Повстанцы Нагшеля так и не появились, что сильно разочаровало вещего. Он желал жестоко расправиться с бандитами, сдать главного властям и восстановить справедливость.
     Всё утро Ди провёл за занятием с оружием. Он был очень благодарен Арзель за спасение лошади, сумок с важными ингредиентами и магического меча, который с самого первого выхода в свет помогал справиться со всеми, кто попадался под остриё. Пепельноволосая эльфийка украшала своё светло-зеленое платье искусственными и настоящими полевыми цветами, делала венок из душистых трав, которые почему-то не перебивали хвою, арбуз и мяту. Он наблюдал за девушкой через открытое окно. Как ни странно, но его спасительница управилась с праздничной одеждой достаточно быстро, быстрее чем он смог закончить тренировку с мечом.
– Сегодня замечательный день, – девушка незаметно подошла к вещему, он даже не успел заметить её пропажу из дома.
– Наверное, – он положил меч в ножны, чтобы случайно не задеть Арзель, обернулся к ней, ибо всё ещё был слаб и мог упустить меч из рук.
– Может, – она опустила свои серые глаза, начала мять платье, – быть, ты тоже пойдёшь? – девушка подняла взгляд и с надеждой посмотрела на черноволосого.
– Это опасно, ты же понимаешь, – он нехотя покачал головой.
– Все уже тебя знают? – эльфийка подошла к страннику на очень близкое расстояние, что могла сосчитать родинки на его лице. – У тебя родинка возле правой брови. У нас считается, что такая родинка приносит счастье, – она заулыбалась, пытаясь спрятать смущение.
– Зель, – Ди нежно взял её ладонь в свою, – ты чудесная, милая и умная девушка, – он покрепче сжал её ладонь, чтобы она не смела раньше времени уйти или, вернее, сбежать.
Только Деон так называл ее.
– Они не придут, – серые глаза наполнились солеными и прозрачными слезами. – Правда-правда.
– Ненавижу, когда девушки пытаются добиться чего-то слезами.
– Я просто хотела, – эльфийка тяжело вздохнула, – чтобы ты пошёл на праздник со мной. Ты и так раскрыл себя полностью, поэтому ничего не изменится, если ты пойдёшь на праздник.
– Ты права, но мне просто следует вести себя тихо, не мелькать слишком часто перед глазами незнакомцев. Я тут для защиты, помнишь?
Арзель кивнула и тут же заговорила:
– Поэтому тебе не стоит бояться. И если ты будешь на празднике, то тебе станут больше доверять.
– С чего ты взяла, что я боюсь? Я почти ничего не чувствую, а страх для меня – это всего лишь слово, – Деон ухмыльнулся.
– Поверь, я вижу тебя таким, каким ты не был… никогда.
– Ты наивна.
– Ошибаешься. Я старше тебя намного.
– Мне не тридцать, как можно подумать, – он отпустил её ладонь.
– И сколько тебе лет? – девушка издевательски ухмыльнулась, ожидая ответа.
– Точно не знаю. Маэлирад сказал, что мне сейчас около 80.
– Врёшь, не может быть! – воскликнула Арзель. – Ты же вещий, старение замедлено не так сильно.
– Я не знаю точно кто я, я даже сомневаюсь, что вещий.
– Я слышала о тебе так много всего! Ты помогал многим людям, эльфам и остальным, убивал летающих, плавающих…
– Зель, я просто Деон из Пятиречья, – черноволосый тепло улыбнулся, посмотрев на ярко-голубое небо.
– Скоро обед, а затем уже праздник, – она вздохнув, медленно пошла за дом, к небольшому саду.
– Is pifeeplik rom Novasa Vife, – почти неслышно сказал он эльфийке, постепенно отдаляющейся от него.
– Daer siday, – послышался тихий голос девушки.
     Он прекрасно знал эльфийский, мог на нем свободно говорить. Конечно, за много лет, проведенных непосредственно в Альвингских горах, и не такому выучишься у эльфов. К великому счастью или же к несчастью, Ди не перенял веру народа альвингов. Он почему-то плохо относился всегда к религиям, верованиям и прочим, что могло служить властям для управления людьми. В последнее время развелось слишком много безбожников или, как их любят называть различные жрецы, еретиков. Деона это очень радовало и забавляло, ведь теперь многие стали свободны решать всё сами, не обращаясь к посторонним и не отдавая им свои последние монеты.
     Но эльфы верят в своих богов уже так давно, что бессмысленно отучать их от этого. Так им гораздо легче жить или же волочить своё жалкое существование. Много веков назад они потерпели своё первое поражение против людей. Так этот прекрасный народ и не смог справиться с людьми, постепенно занявшими их земли, города и крепости. Самое страшное было не это, а то что эльфов лишила свободы и их главной святыни, Альвингских гор. Множество лет велась кровопролитная, жестокая война за эти горы, которая опять-таки привела к поражению коренного населения. С тех самых пор эльфы стали изгоями, слугами и просто рабами. Они неоднократно принимали попытки избавиться от этого гнета, начинались протесты и восстания, которые подавлялись самыми ужасными способами. С недавних пор стали практиковаться показательные казни, которые были далеко не всегда справедливы. Достаточно было найти просто любого эльфа и лишить его головы прямо на главной площади, собрав как можно больше народа. Поэтому мало кто из эльфов смел показывать недовольство своей жизнью и окружающим миром, а говорить плохо про какого-либо правителя – это сродни самоубийству. Везде уши да глаза, которые непременно услышат и увидят, ну и напоследок сдадут, детально описав происходящее. Не факт, что написавший не станет следующим казненным на площади, не факт.
     Вещий никогда особо не судил разные народы и расы, но большинство эльфов всегда считал высокомерными и лицемерными хитрецами, способными выгоду найти в пожухлой траве и сломанном гусином пере. Но он любил всегда эльфов, считал их очень умными и достойными воинами. Маэлирад тоже ведь эльф, причем самый что ни есть чистокровный, давший ему надежду на интересную жизнь. Как же можно говорить плохо о тех, кто тебя приютил, обогрел, воспитал и вырастил? Альвингтон… Именно эту фамилию он получи от своего учителя, потому что звучала она с его именем просто шикарно, можно сказать, легендарно. Она Деону сразу же понравилась. С тех пор он никогда не смел представляться как-то иначе.

***

     Минуты тянулись быстро, все куда-то спешили. Часы пробили 18:00. Арзель сплела всем по венку из различных трав, которые непременно даруют счастье. Даже Деон не отказался от такого венка, ведь всё-таки счастья у него не было, но безумно хотелось его почувствовать хотя бы секунду или чуть дольше.
Они вышли из дома, направились в самую глубь деревни. Ещё издалека, вещий заметил раскидистую и пушистую крону. Без сомнений, это самое старое дерево в деревне, которое напоминало дуб. Он не прогадал, когда они подошли непосредственно к дереву, оно оказалось очень старым дубом. Вокруг него уже сидело множество эльфов, говорящих на самые разные темы. Самые младшие эльфы сидели и игрались во что-то похожее на камень-ножницы-бамага, весело шепчась и хихикая, подростки чуть повзрослее игрались в какие-то карточки с бутылочкой, игриво перешептываясь друг с другом, молоденькие эльфы сидели парами, не обращая внимания ни на кого, а эльфы постарше, уже успевшие завести семью, разбились на небольшие группы и просто болтали о своих семьях, достижениях, планах и мечтах, изредка вглядываясь в постепенно темнеющее небо и появившиеся луну и редкие звездочки. День оказался очень теплым, почти летним, хотя, в принципе, в местах Альвингских гор почему-то всегда достаточно тепло, будто сама эта земля и правда благославлена кем-то свыше.
Деон и Арзель постелили старый плед, сели на него и стали слушать всех остальных. Было шумно и весело, пришли музыканты-самоучки и бродячие музыканты, которые смогли быстро разогреть публику.
– Потанцуем? – Ди взглянул прямо в серые глаза эльфийки, протягивая руку.
– Да, – смущенно согласилась она.
     Заиграла веселая, энергичная музыка, поддержанная звонкими голосами двух молоденьких эльфиек. Гитара, флейта и губная гармоника заиграли ещё резвее, подстрекая к танцу пожилых эльфов, которых на празднике было не так много; они работали на этот праздник все четыре дня, делая его интересным и завораживающим. Начали зажигаться фонари, но никто не обратил на это своё внимание.
     Большинство молодых парней ушли куда-то на некоторое время, но достаточно быстро вернулись с вином и множеством бокалов, оставшимся ещё с прошлого урожая. В воздухе начал витать приятный запах винограда, который довольно быстро перемешался с ароматом трав, цветов и духов девушек и женщин. Цариэль ушла домой, сильно уставшая.
     Танцы прекратились, музыканты тоже решили отдохнуть и присели, несколько парней принялись разливать вино по бокалам, аккуратно подавая по возрасту, начиная от самого старшего, заканчивая самыми младшими, которые при этом считались уже совершеннолетними. Детей отправили по домам, задаривая какими-то незначительными подарками и букетиками цветов.
– Тут так хорошо, – Арзель прижалась к страннику.
– Ага, – он согласился, незаметно прижав сильнее к себе.
– Что ты сегодня загадаешь?
– Я пока ещё не решил. Ты что загадаешь?
– Пусть это будет секретом, – она весело заулыбалась.
     К ним подошел совсем ещё юный эльф, раздающий вино, вежливо спросил об алкоголе, на что получил согласие. Принесли два больших бокала с вином.
– За счастливое будущее, – произнесла девушка.
– За справедливость, – произнес черноволосый, чокаясь с ней.
     Они отпили совсем немного, поставив бокалы рядышком. Алкоголь, хоть они и заказали, пить не хотели совсем, ведь эта праздничная ночь должна была запомниться надолго или даже навсегда.
– Смотри, как много стало звезд на небе, и луна такая яркая! – Арзель радовалась всяким мелочам.
– Daer siday, Arsel.
– И тебе спасибо. Ты прекрасно говоришь на нашем языке, – она задумалась. – Откуда?
– Мой учитель, Маэлирад, был эльфом и я вырос в Гирденасе.
– Красивое место. Ты знаешь, что оно по-эльфийски звучит, как Girdenasa Sull.
– Красивое солнце. Да, знаю.
– Город был назван из-за красивого вида на закат и рассвет. Я бы хотела побывать там, – она мечтательно вздохнула.
– Зель, давай, я когда-нибудь снова вернусь сюда специально для, того чтобы свозить тебя в Гирденас и Вивиэль.
– Не обещай того, чего не можешь сделать прямо сейчас.
– Ты не веришь мне? – он усмехнулся, обнажая клыки.
– Если ты поклянешься всеми богами, которых только знаешь…
     Ди поднёс указательный палец к её губам, пододвинулся поближе и прошептал на ухо:
– Больше всего на свете я ненавижу обещать, но ещё больше я ненавижу клясться. Прости, мы неможем знать своего будущего… Но я могу тебе доказать, что я всегда выполняю то, о чем иногда говорю. Хочешь?
     Она изумленно раскрыла свои большие серые глаза, кивнула. Сердце её начало очень-очень часто биться, словно её сердцу хотелось вырваться из груди и начать отплясывать какой-нибудь сумасшедший танец.

«Не стоило мне пить», – только это она успела подумать, как вдруг её губы оказались больше не в её власти.

     Вещий целовал бережно, стараясь не лезть, куда не следует, крепче прижимая к себе. Арзель не отталкивала его, а лишь пыталась притянуть поближе к себе, поддаваясь Деону.
– Ты… – она отстранилась.
– Это лишнее было, я понял, – Ди опустил глаза, отодвинувшись на самый край пледа.
– Нет, правда, нет! – девушке хотелось кричать, но она сдерживала свои нахлынувшие эмоции. – Is siey miellik, – прошептала она, не почувствовав даже, что по щекам текут слёзы.
– Что? – он засмеялся. – Ты не можешь меня любить, как я не могу полюбить никого. Эти чувства ненастоящие, понимаешь? Вытри слёзы, они тебе ни к чему.
– Ты говоришь, что не можешь чувствовать, не веришь ни в своих богов, ни в моих, но в глубине души ты всё ощущаешь и доверяешь кому-то, кто от тебя так далёк…
– Бред, это бред, – странник повернулся к Арзель, с сожалением посмотрел на неё.
     Черноволосый нежно провел кончиками пальцев по её распущенным, длинным, пепельным волосам, коснулся её румяной щеки и темно-розовых губ. Её запах, запах хвои, арбуза и мяты, свёл его с ума, потому что по-другому чувства странника просто не объяснить.
– Is siey miellik, – произнёс он, отстранившись от девушки.
     Альвингтон начал смотреть на небо, которое стало темно-синим, что непременно означало скорое приближение полуночи.
– Почему ты не веришь? – вдруг спросила эльфийка.
– Нет смысла во что-то верить. Я сам за себя решаю, что плохо и что хорошо. Я могу защитить себя, могу получить множество знаний вне храмов и из проверенных источников, а не от старейшин всяких или чокнутых жрецов, – странник хмыкнул.
– Многим ведь вера помогает справиться с трудностями…
– Самовнушение, Зель, – Деон снова уставился на пепельноволосую. – Я ничего не имею против, если без фанатизма.
     Девушка кивнула, не решившись спросить ещё один вопрос, на который она ещё больше желала услышать ответ. После их встречи так многое переменилось, что она даже и не подозревала насколько…
Снова заиграла музыка, более мелодичная и тихая, мгновенно погружающая в атмосферу весеннего праздника. К дереву с целой процессией пришел старейшина деревни: седовласый, с длинной белой бородой, светлыми глазами, высокий и худой. Он шел с тростью, тяжело вздыхая и бормоча себе под нос несвязные слова.
– Это Гесеф, – прошептала эльфийка. – Сейчас он будет выбирать того, кому расскажет о будущем, потом уже будет костер.
– Будущем? – вещий удивился.
– Угу.
     Альвингтон начал прислушиваться к словам эльфов и самого старейшины. Хоть он и знал отлично язык эльфов, ему было довольно тяжело его воспринимать, так как он давно уже не практиковался в общении на нем.
– Приветствую вас, братья и сестры, на самом величайшем и прекраснейшем празднике! – хриплым голосом, очень тихо прошептал Гесеф. – Я должен выбрать того, кто должен услышать о своем будущем, – он окинул всех оценивающим взглядом, остановившись на Арзель и Деоне, протянул руку и указал на кого-то из них.
– Я?! – воскликнула девушка, широко раскрыв глаза.
     Старейшина отрицательно покачал головой и снова указал на них.
– Я, – утвердительно произнес вещий, вставая.
     Эльфы начали громко возмущаться, обсуждая решение старика.
– Тихо, – громко и властно прошипел Гесеф. – Ты, подойди ко мне, – всё тем же тоном сказал он.
     Ди без всякого страха быстрым шагом подошел к старейшине. Гесеф взял обе ладони странника в свои, стал что-то шептать и через мгновение старейшина уставился на него абсолютно стеклянными глазами.
– Ты – вещий, Деон Альвингтон родом из Пятиречья.
Черноволосый закивал.
– За тобой по пятам ходит смерть, ожидая твоего конца, но она никак не может тебя забрать с собой. Ты не подаешь ей руку. Ты будешь великим воином, о ком сложат множество легенд и сказаний. Про тебя будут знать самые маленькие дети. И ты скоро поймешь, что, лишившись одного, ты получишь другое, гораздо лучшее.
– Как это?
– Ты встретишь воробушка, который укажет тебе путь. Птичка ждёт тебя. Вы с ней словно Порядок и Хаос. Такие разные, но половинки одного целого. Не убегай от своей судьбы, господин Деон.
– Кто этот воробушек?
– Ха, – Гесеф засмеялся, – я не знаю. Знаю лишь то, что вы созданы друг для друга, но являетесь очень непохожими, словно две противоположности.
– Любовь?
– Возможно, но, может быть, что-то прекраснее. Главное, ты должен спасти всех от глобальной неприятности в лице друг друга.
– Что это значит, Гесеф?! Что это значит?! – вещий начал кричать, видя, что старик стал возвращаться к своему привычному и живому облику.
– Не знаю, – он сказал добродушно, пожимая ладонь Деона.
     Альвингтон не знал, о чем сообщил ему старейшина и совершенно не понимал, как на это реагировать.

«Если я полюблю, то случится что-то страшное? Но Арзель – это ведь явно не воробушек, перевод её имени не такой», – размышлял он, подходя к взволнованной к ней

– Что? Что он тебе поведал?
– Кажется, любовь, а ещё про какую-то беду намекнул и сказал, что смерть всегда рядом со мной, – Ди выглядел совсем не по себе, резко побледнел и занервничал.
– Всё хорошо, эти россказни полный бред. Это что-то вроде развлечения у нас, – начала успокаивать Деона, понимая, что лгать совсем не может сейчас, словно разучилась.
– Надеюсь, – он, хоть и понял, что слова девушки сказаны были для того, чтобы ему было легче, но решил подыграть.
     Откуда-то издали послышался звон часов, которые начали отбивать полночь. Молодежь начала в панике бегать в поисках своих припасенных бумажек с желаниями, старой одежды и веток для разжигания костра.
Часы пробили ровно полночь, а эльфы успели уже убежать на открытую местность, где благополучно разожгли огромнейший костер, в который кидали записки с желаниями, обернутые в старое тряпьё. Музыканты начали играть резвую, звучную мелодию, которая только и требовала чего-то дерзкого, необычного.
     Время тянулось быстро, подошла очередь Арзель и её матери.
– Славьтесь боги! – в один голос крикнули эльфийки, кинув свои старые платья в огонь.
– С праздником! – хором произнесли все присутствующие, к которым присоединился и вещий.
– Не желаешь и ты?
– Наверное, это глупая затея.
– Ничуть! – воскликнула девушка, достав из сумки его рубашку, в которой он был ранен в доме на окраине. – Ты обретешь свободу сегодня, – она протянула ему.
– Что ж, чему быть – того не миновать, – он улыбнулся, приняв в дар свою порванную и грязную рубашку, из кармана которой выпал пустой лист.
– Держи, – Арзель подняла листок, подала его Ди, так же дав в придачу перо.
     Странник поблагодарил девушку, сел на землю и быстро накарябал своё желание, которое могло быть только одним. Но не всем дано узнать, что было в записках эльфийки и Деона.
Записка быстро сгорела вместе с его драной рубашкой, эльфы поздравили его с праздником, как и всех остальных.
Снова начались танцы. Вещего затащил в свой омут длинный хоровод, веселящихся и придуривающихся, эльфов. Они танцевали и танцевали, не обращая внимание на всё, забывав о своих горестях и печалях. Были лишь звезды с луной на синем небе, музыка, благодатный огонь и море счастья.