Рождённый Волком: Вслед за Луной

Вестник

За жизнь нужно платить смертью.
И жизнью - за смерть.

Каждое племя волков славилось по-своему. Вихо выносливы и быстры, сейови слыли сильными воинами, а чевейо охотно перенимали новые знания и учились всему, что видели. В венах Сиррена смешалась кровь его дедов и отцов, и потому он, невзирая на нужный ему сон и отдых, мчался к селениям серых волков, чтобы предупредить их о надвигающейся опасности.
Брат так и не поведал ему, почему сам отказался от этой чести, за которую в былые времена они могли подраться. Айови был силен духом, был истинным воином сейови, в то время как Сиррен был ближе к чевейо и вихо. Нельзя сказать, что он уступал по силе или воле, но белый волк мог иначе добиться своих целей. Мурэта Моки сказал бы, что Айови напоминает хитрых ковоу, но их давно не видали в землях от Мглистых гор до Бесконечного моря, конца и края которого никто не видел.
Всего к Красной реке отправилось одиннадцать сейови с вестями; на Север, к Бесцветному племени Адэхи и Шаарсана, - пятеро; и путь ещё двоих вёл к племенам медведей Салибрана. Аррен не доверял медведям, но не желал, чтобы они узнали о диких волках от кого-то другого. Посланник должен был передать Салибрану, чтобы он не вмешивался и сейови и чевейо сами наведут мир на своих землях. Зимой от медведей трудно допроситься помощи, а Аррену она и не требуется.
Снег хрустел под ногами, предвещая усиление морозов. Сиррен поднажал, стремясь побыстрее добраться до селения деда. Он любил зиму, так как любят её вихо, как любит её Кайлин, и бежать по устланной белым покрывалом земле было ему в радость. Однако сейчас Сиррену нужна была скорость, а сугробы и занесённые овраги лишь задерживали его.
Странная тишина царила там, где он проходил. Ни охотников, ушедших за добычей для своих омег и детей, ни дичи, на которую он мог бы охотиться. Стада, которые должны были вернуться с северных земель, словно ушли дальше, чем обычно. И даже птицы молчали и мелкие животные, напугавшись неведомого врага. Сиррен шёл вдоль ручьёв, вливавшихся в широкие воды Красной реки, лишь раз остановившись у брода, чтобы наловить и зажарить рыбу. Остальное время он не слушал голод и усталость, неустанно мчась к своей цели.
Сиррен преодолел путь всего за три дня, хотя в своё время Кайлин и Аррен шли девять. Племя Гэхэджина оставило кочевой образ жизни, и последние несколько зим они не двигались с места. За это время выросли вторые кольца частокола, рва и даже появились невысокие укрепления, называемые сторожками, на которых горели факелы и сидели дозорные, оберегая покой селения. Сиррен ещё не мог себе представить, что когда-нибудь здесь вырастут высокие дома из камня и дерева и ходить оборотни будут не по земле, а по булыжным мостовым.
Но сейчас его встречали среди снега и разыгравшейся в ночь бури. Двое чевейо, лица чьих он не видел из-за мехов, которыми они были окутаны, провели его через огромные ворота и тут же закрыли их за собой. За частоколом было тише, снег крупными хлопьями оседал на мехах и волосах оборотней. Сиррен потребовал отвести его к деду, и дозорные беспрекословно исполнили его веление, узнав в нём сына Куарренархэ, вождя сейови.
Седина почти слилась с мышиным цветом в волосах Гэхэджина. Оборотни живут в десять раз дольше, чем их прародители, истинные волки, и вождь чевейо был в расцвете сил, хотя он уже видел немало зим и лет. Его сыновья разбежались по разным землям, а он оставался вождём серых волков и слыл сильнейшим воином, ведь иначе кто-то из молодых оборотней занял бы его место. Морщины покрывали его обветренное лицо, и оно просветлело, когда он узнал входящего в его викава внука.
- Сиррен! - произнёс Гэхэджин. Видно было, что его охватил порыв подняться навстречу гостю и обнять, но силой воли вождь сдержался и более спокойно добавил: - Здравствовать тебе, Сиррен, сын Куарренархэ!
- И тебе, Гэхэджин, сын Секихеса, здравствовать. - Онемевшее от холода лицо Сиррена дрогнуло, и на губах появилась улыбка. Он был рад видеть своего деда в здравии и добром духе.
Хлопотавший над ужином для вождя омега сбоку быстро взглянул на альф, поворочал деревяшкой в котелке и разлил им по плошкам наваристого бульона с крупными кусками вареного мяса. После чего без слова поднялся и вышел, оставив деда и внука наедине. Гэхэджин указал молодому волку на лежанку напротив, и тот уселся, потянувшись к горячей еде. Вождь с улыбкой смотрел на то, как жадно поглощает угощение Сиррен. Утолив голод, волк вытер тыльной стороной ладони жир и глубоко вздохнул. Сытость и тепло вызвали сонливость, но он не смел просить сна прежде, чем передаст важные вести от сейови.
- Что же тебя принесло так далеко в разгар зимней стужи? - поинтересовался Гэхэджин, ощутив то волнение и напряжённость, что охватили молодого оборотня. И Сиррен начал свой рассказ, прерываясь лишь на короткие вопросы, которые ему задавал всё более хмурящийся дед. В глазах Гэхэджина появился стальной блеск, и он сжал кулаки, ибо когти его удлинялись, желая обращения. Смерть стаи серых волков не оставила его равнодушным. - Это непростительно, - произнёс Гэхэджин. - Даже во времена войн между волками сейови и чевейо никто не опускался до подобных убийств. Это дело не Куарренархэ, это наши братья и сыновья погибли от рук неизвестных врагов. Я соберу альф чевейо, и мы найдём виновных в их смерти.
- Но мой отец... - попытался возразить Сиррен. Вождь остановил его, подняв руку.
- Я благодарен твоему отцу, что он известил меня и моё племя. Мы отыщем род Теалиса, спасенного Тэкорином в разорённой деревне. Он не останется один. Но это не дело сейови, а чевейо, - непреклонно повторил Гэхэджин. Сиррен замолчал, нахмурившись. Конечно, упрямство его деда не сравнить с отцовским, но спорить с вождём будет сложно. Военный совет, скорее всего, поддержит Гэхэджина и не станет дожидаться подмоги от сейови.
С другой стороны, чевейо всегда славились обходными путями в войне. Пусть они не так сильны, как сейови или вихо, однако они умели найти слабые места противника. Они ставили засады, строили частоколы и рыли рвы. И, возможно, как раз это и станет залогом их победы.
- Предлагаю тебе свою еду и свой кров, - сменил тему Гэхэджин, поднявшись. - Отдохни, ты проделал долгий путь. А мне нужно посоветоваться с Као-На и моими лучшими воинами. Я должен сообщить скорбные вести семьям.
Белый волк остался один. В очаге негромко шипел и трещал огонь, и Сиррен прилёг спать, накрывшись меховыми одеялами и шкурами. Как всегда, перед сном он думал о том, что сейчас делают его братья Айови и Тэкорин в селении сейови. Что за мысли витают в их головах, чем они заняты. Но сон сморил его слишком быстро.
Ранним утром Гэхэджин сказал, что отошлёт к Аррену своего воина, чтобы Сиррен мог отдохнуть. На самом деле молодой оборотень не сомневался, что вождь чевейо истосковался по внукам и хочет продлить встречу. Больше всего Гэхэджин любил Тэкорина, так схожего с тем, в честь кого был назван. Шаман часто путешествовал, наведываясь во все племена в округе. Когда-то он слушал мудрость Као-На, а потом сам приходил поделиться с ним услышанным и увиденным. Тэкорин всегда помогал слабым и больным, предостерегая об опасности. И потому он мало уделял времени семье.
Айови и Сиррен реже посещали селения чевейо, предпочитая охотиться или разведывать окрестности. Не раз они следовали по следам своего младшего брата, когда он оставлял сейови в поисках ответов на свои видения, но бесцельные путешествия их мало интересовали. И Гэхэджин не желал так скоро расставаться со своим внуком, когда Адэхи далеко на полпути на северные равнины, Кайлин в селении сейови, а Нейлин среди разбросанных вдоль Красной реки молодых стай чевейо.
Предложение отдохнуть несколько ночей среди чевейо Сиррен принял с благодарностью. Последующие три дня к Гэхэджину собирались его воины: одни возвращались с охоты, другие получили вести от Аррена и следовали к своему вождю, чтобы выступить против врагов. И все они тянулись к Сиррену, чтобы он рассказал о видениях Тэкорина и о том, что шаман видел воочию в разгромленном селении.
Среди чевейо царила особая торжественность и поднятый боевой дух. Они готовились мстить и собирались в поход, а омеги успокаивали возбуждённых волчат, рвущихся вслед за своими отцами. Омеги одобрили решение вождя, а среди чевейо отыскались деды Теалиса, и они просили вернуть им внука в селение. Сиррен пообещал лично привести волчонка к родным.
В нём росло желание отправиться с чевейо. Будь на его месте брат Айови, он уже давно встал бы в ряды отрядов, а Сиррен помнил об обещании вернуть Теалиса и долге сообщить отцу обо всём. И пусть вестник уже отправился, но его не покидало беспокойство. И уже перед самым выступлением Сиррен рассказал деду о своём желании, и чевейо приняли его помощь.
Всего отправилось больше сорока альф, по пути они собирались встретить и других сородичей, спешащих на подмогу. Накануне чевейо устроили праздник, и темноту ночи до самого рассвета отгоняли огромные костры и боевые песни альф. Беременные омеги, обернувшиеся в зиму в звериное обличье, и другие, которые перевоплотились в волков, взывали к Волчьему Солнцу, Луне, чтобы она подарила их воинам победу. Барабаны и музыка не стихали, а Као-На разрисовывал лица и обнажённые спины воинов боевыми и тотемными рисунками. Никто не чувствовал холода, и даже метель улеглась, словно прислушиваясь к песням чевейо.
Дольше всех их провожали волчата, до лесной границы, что начиналась за обрывом над Красной рекой. Самый старший среди молодняка, юный альфа, неожиданно застыл, неуклюже обернулся серым волчонком и завыл, прощаясь с отцом. Другие не посмели идти дальше, и Сиррен подумал, что волчонок уже сейчас силён, раз его слушаются младшие. Альфы не повернулись на зов, сосредоточенно ступая след в след, держась поближе к талым водам реки и камням, на которых не было снега. Их путь шёл против течения, туда, где стояли тотемные столбы их Прародителей.
Возглавлял альф некий Ростэрадд, Хранимый Лесом. Стэр был высоким и сильным, его пророчили в вожаки чевейо, когда Гэхэджин ослабнет и уйдёт от мирских забот. Его сын, Минаашерэд, шёл в поход тоже, и Сиррен быстро подружился с ним и его друзьями - тихим, но мрачным полноватым Тираайнелом и бойким худосочным Саашерейвеном.
- Мой брат, Иридхенейль, омега, жил в том селении, - негромко ответил Раайн, когда сейови спросил о его тревогах. - Он ушёл позапрошлой весной вместе с мужем, а прошлой у них родились сыновья, которых я так и не увидел.
Альфы безмолвно поддержали Раайна, но он чувствовал их единство, сидя у костра, разведённого на перевале. Сиррен положил руку на плечо чевейо и сжал. Он не мог представить, что будет с ним, если Тэкорин или Айови окажется в опасности. Шаман и без того вечно уходил в одиночку, терзая страхом своих родных, а в тот раз, спасая Теалиса, он мог пострадать. Предки хранили юного Тэкорина, но справятся ли они с этим новым врагом, неизвестным никому доселе?
Разрушенное селение они нашли через девять ночей. Полуразвалившийся частокол оберегал покой мёртвых. Покрывало белого снега скрыло пепел и обугленные остатки викава, а в центре холмом возвышались остатки погребального костра, над которым кружили вороны, но не смели опуститься, страшась заговоров Тэкорина и гнева Чёрного Волка, что пропел свою песнь над телами чевейо. Альфы не стали надолго задерживаться, почтив память родных, с кем их связывали одна кровь и одно прошлое. Мрачность Раайна стала сильнее заметна, он молчал, да и Рейвен не был столь весел. Ашер поклялся отомстить тем, кто принёс смерть на земли чевейо, и все поддержали его клятву.
Пришёл черёд следопытов. Снег занёс все следы, и запахи сбились, но чевейо знали от Тэкорина, что путь лежит к тотемам. По пути они встречали сломанные ветки, остатки привалов и знали, что идут верно. Их противников было примерно столько же или меньше.
Однако Круг жизни и смерти пустовал, а четыре деревянные головы тотемов безмолвно наблюдали сверху за волками, что ожидали встретить бой и отдать должное за смерть родных, но нашли лишь следы лагеря. Стэр принял решение остановиться и разведать местность. Слова Тэкорина привели их правильно, но теперь им самим нужно было искать путь, которым ушли враги. Пока что они знали лишь то, что здесь встретилось два отряда и их противники стали многочисленнее. Раайн, Ашер, Рейвен и Сиррен обратились волками и отправились обыскивать окрестности, выискивая следы и запахи.
Как и Аррена много зим назад, как и Ниоса считанные дни назад, путь Сиррена привёл к пещерам, в которые приходили шаманы в поисках видений и ответов на свои вопросы. Здесь воины и вожди проводили ночь перед боем в Круге жизни и смерти, где лишь один может удостоиться жить, а другой - смерти. Законы волчьих племён суровы, но справедливы. За жизнь нужно платить смертью и жизнью - за смерть.
Взобравшись на скалы, белый волк, почти слившийся в темноте со снегом, обернулся и поднял морду, всматриваясь в долину, что раскинулась перед ним. Проходят суровые зимы и жаркие лета, а скалы и тотемные столбы так и стоят безмолвно внизу, не склонившись под тягостью времён. В небе и в водах Красной реки отражается Тропа Предков, по которой духи ведут умерших в вечный покой. Говорят, она заканчивается на Севере, где открывается вход в иные земли, что неподвластны никому. Когда-нибудь и Сиррен пройдёт по Тропе вслед за своими пращурами изведывать неизведанное.
Краем глаза он заметил движение и, вздыбив шерсть и оскалив зубастую пасть, развернулся к врагу. Ярко-голубые глаза напомнили Тэкорина, но дух Белого Волка был больше и неярко отсвечивал на фоне тусклого снега вокруг. В детстве Орин рассказывал братьям о том, что видит, но никто не мог подтвердить его слов и вскоре будущий шаман стал молчалив и больше не рассказывал о видениях. Но Сиррен помнил его рассказы, помнил, что Белый Волк светится даже днём, словно Луна, а Чёрный Волк темнее ночи, Рыжий Волк словно огонь, а в глазах Койота таятся ужас и тоска. Ни к Айови, ни к Сиррену духи не приходили, но, видимо, в этих священных местах духам легче появляться перед своими потомками, а может, просто время пришло.
Белый Волк был очень похож на Орина. Своими глазами, своим пушистым светлым мехом, но размерами брат уступал Предку. Сиррен замолчал и склонил набок морду, всматриваясь в чёткий силуэт, лапами стоящий на снегу, но не оставляющий следов. Белый Волк поднял уши и обошёл молодого оборотня, насторожённо следившего за ним, потом неспешно потрусил вперёд и оглянулся, приглашая. Сиррен замешкался, но пошёл за ним.
Дух вёл его вверх по скалам, на самую вершину. Холодный промозглый ветер сбивал с лап, но Сиррен старался не обращать внимания, безоговорочно доверяя Белому Волку. Тот оглянулся, и сейови стал рядом. Сиррен не понимал, на что он должен смотреть и где разгадка. В небе тускло светила Луна, её лик стал тонким и узким, оставляя узкую полосу полумесяца. Она уже умирала и теперь возрождалась, чтобы стать великим Волчьим Солнцем в полнолуние.
Белый Волк молчал. Сиррен тоже безмолвствовал. Ему казалось, что он с чем-то прощается или грядёт что-то, что заставит его попрощаться со всем, что он знал ранее. Он умрёт? Смерть для сейови в бою - это честь. Но разве стоит его смерть того, чтобы Белый Волк почтил его своим присутствием?
Сиррен посмотрел на духа. Белый Волк тряхнул головой, развернулся и стал спускаться. Молодой оборотень остался, посмотрел в ночное небо и вслед Предку, что растаял в воздухе. Его дядя, Адэхирева, когда впервые увидел Белого Волка, сразу понял, что он должен сделать, а он, Сиррен, не понимает. Будь здесь Орин, он бы рассказал ему, что хочет Белый волк от него, но шаман был далеко от него.
Словно что-то учуяв, Сиррен повернул морду к той стороне, где были его братья. Нос поморщился, он принюхался и негромко зарычал, словно учуяв след. Он знал, куда двинулись безумные волки. Они шли на Восток. Туда, где его отцы, где братья и сородичи.
Развернувшись, белый волк стремглав бросился вниз.