Пятница 13 или день, изменивший мою жизнь

Часть 1

  Люди, спешащие на работу, спрятались под чёрными зонтами от дождя. Обычный день в Бостоне, разве, что дождик. Но люди неизменны, всё те же машины, проезжающие по улице и стоящие на светофорах или в пробке. Некоторые не теряют времени, зачитываясь интересной книгой или же болтая с другом по мобильнику.
Взглянув на часы и увидев 6:45, я в панике направляюсь в ванну. Включив душ где-то посередине между горячим и холодным, лично я называю это «золотой» серединой, делаю шаг в ванну. Размыливаться некогда и я, поспешно натерев себя довольно грубой мочалкой, мою волосы и выхожу из душа.
В моей комнате царит беспорядок, вещи разбросаны буквально везде: и на стуле, стоящем у деревянного письменного стола, и на одной половине двуспальной кровати, и на её железном изголовье, и просто на полу. Совсем забыла прибраться после вчерашней домашней вечеринки с Алариком.
Волосы приходится сушить на ходу, быстро переодеваюсь в лёгкую блузку и сверху накидываю пуловер крупной вязки. Чтобы не замёрзнуть в короткой юбочке, приходится натягивать узкие черные джинсы. Быстро наношу естественный макияж на глаза и лицо, к губам не прикасаюсь. Никогда не любила красить губы, мне всегда казалось это лишним и не правильным, к тому же мой идеальный цвет губ не нуждался в этом.
Закинув в небольшую чёрную сумку несколько тетрадей и пару учебников, спускаюсь вниз по скрипучей лестнице.
— Солнышко, мы тебя уже заждались, — моя мама, которая больше похожа на мою старшую сестру, нежели на мать, улыбается и зовёт к столу.
В свои шестнадцать лет она была уже беременна мною. Биологического отца я никогда не видела, да и не уверена, что хочу. Узнав о будущем ребёнке, он сбежал, бросив напоследок «я не готов к семейной жизни», и больше мама его никогда не видела.
Я присаживаюсь на барный стул рядом с братишкой и смотрю на завтрак.
— Мам, а где мои хлопья? Сегодня же вторник, пятница, — с вопросом и непониманием смотрю на маму. Неужели она забыла? Подойдя к ящику на кухне и открыв его, всё же убеждаюсь, что с памятью мамы всё в порядке. Но мои любимые хлопья лежат в баночке, вместо того, чтобы быть в тарелке. Что ж, придётся всё делать самой. Открываю холодильник и сразу же прикрываю глаза от яркого света. Я ещё толком не успела проснуться, так как в моей комнате и на кухне ещё царил полумрак. Привыкнув, я нахожу бутылку молока... почти пустую бутылку молока. Повернувшись лицом к маме, возмущённо уставившись на ёмкость, закатываю глаза.
— Дай угадаю, Эдди выпил оставшееся молоко? — открыв дверцу кухонного гарнитура, кидаю бутылку в мусор.
— Извини, я не думал, что ты будешь завтракать хлопьями, — совершенно спокойно ответил Эдди, намазывая жирным слоем арахисовое масло на кусочек тоста.
И так всегда. Он никогда не заботится о других, мужчина прекрасно знал, что по вторникам пятницам я ем хлопья, но всё равно допил молоко.
— О-о-о, дак ты у нас ещё и не думаешь, —слишком резко отвечаю я, выбрасывая хлопья к бутылке молока.
— Оливия! Что ты делаешь?! — возмущается мама и заглядывает в мусорный пакет, — они безнадёжно испорчены.
— Это был мой завтрак, не твой. Присаживайся и продолжай наслаждаться завтраком со своим любимым сыном и мужем.
Я люблю маму и мне неприятно ей дерзить, но вот про Эдди уговора не было.
— Доченька, ну ты чего! Мы же ждали тебя, чтобы позавтракать всем вместе, — говорит мама, присаживаясь за барную стойку рядом с Лукасом.
— Знаешь, у меня аппетит пропал! — быстро взяв свою сумку выхожу на улицу, где меня уже ждёт Аларик.
Прислонившись к машине 90-х годов, под зонтиком стоит темноволосый парень.
Не сказав ни слова, я сажусь в машину и случайно хлопаю дверцей, дождик не сильный, но мои волосы успели слегка намокнуть.
— Лив, я понимаю, что тебе не нравится моя крошка, но не обязательно её убивать. Вскоре она обидится на тебя и откажется возить, — залезая в машину, ворчит друг.
Типичный Аларик, который больше ценит машину, чем окружающих его людей. Я понимаю его, в отличии от машин люди часто пользуются добропорядочностью и добротой других. Они лишь предают и причиняют ужасную душевную боль. Но его очередная шуточка заставляет меня улыбнуться.
— И тебе привет, — пристёгивая ремень безопасности, отвечаю я.
Он поворачивает голову ко мне для очередной шутки, но увидев моё лицо, мгновенно меняет свои планы.
— Эй, детка, что случилось? На тебе лица нет, — обеспокоенно друг гладит меня по плечу и заводит машину.
Мы трогаемся не с первой попытки, но, когда наконец-то удаётся это сделать, я отвечаю, глядя в окно.
— Аларик, всё в порядке, ты преувеличиваешь, просто я утром проспала.
— Куда прёшь?! — кричит друг какому-то мужику в белом джипе. — Если в моём понимании ты проспала бы, то тебя здесь не было, и я бы наслаждался одиночеством с моей малышкой, — Рик гладит руль с такой любовью и нежностью, словно это живой человек.
— Хорошего же ты обо мне мнения, теперь я буду хорошенько думать, прежде чем составлять тебе компанию и прерывать твоё наслаждение одиночеством, — скорчив гримасу, смотрю на него.
— Давай ты пообижаешься на меня в другой раз, сегодня пятница тринадцатого, мне и так хватит проблем.
Главная проблема Аларика в том, что он очень суеверен, друг обязательно думает, что с ним что-то случится, а для меня это обычный день, обычная пятница.
— Хорошо, я обижусь на тебя завтра.
Совсем не заметила, как мы подъехали к заднему двору школы, и нас уже ждали дружки Аларика. Один из них открывает пассажирскую дверь.
— Привет, — говорит он и подаёт мне руку.
Что ещё за прикол? Я вроде никогда не была королевой школы и не собиралась ею становиться. Не приняв поданную мне руку, выхожу из машины.
— Чёрт!!! Аларик!!! Тебя вообще учили парковаться?!
Жаль, что мне не доверяют машину, даже он, я бы показала мастер-класс, но сейчас у меня есть проблемы гораздо важнее. Мои ноги насквозь промокли, с моим иммунитетом я наверняка заболею, а этого допускать нельзя, в две оставшиеся недели до осенних каникул назначено много контрольных, уж их я пропустить точно не могу.
— Извини, я же говорил, что сегодня пятница тринадцатого, а ты не верила, — хохотал друг и его друзья тоже начали смеяться, — тс-с-с, только я могу смеяться над ней.
Друг называется. Ага.
До дома пешком возвращаться минут тридцать только в одну сторону, но пропускать два урока это уже слишком.
— Ты можешь сходить в магазин и купить себе обувь, или у меня есть запасные кроссовки в шкафчике.
Словно прочитав мои мысли, предложил друг, но его девятый размер (41 размер в России) на моей ножке шестого (38 размер в России) будет смотреться ещё хуже, чем сырые кеды.
По сути, до центра десять минут ходьбы, примерно на всю дорогу займёт двадцать минут и двадцать минут на выбор обуви, я вполне могу уложиться за такое время.
— У меня первым уроком английский, ты же меня прикроешь? — надев маску кота из Шрека, я посмотрела на Аларика.
Немного сомневаясь, друг всё же дал мне положительный ответ, и я помчалась в магазин. Как и рассчитывала в 8:10 я вошла в обувной магазин и сразу же бросилась к обувной полке с кедами. Посмотрим, что тут у нас... выбор, конечно, не велик, но хоть что-то. Зелёные кроссовки, нет, точно нет. Черные «NIKE» за тридцать долларов, при моих двадцати на карточке точно не подходят. Бежевые с лёгким цветочным принтом за двадцать, пожалуй, что надо. Подумаешь, останусь без платья, на которое копила достаточно долго, но сейчас приоритетом для меня остаётся здоровье, без которого я не смогу исправить свои оценки.
— Девушка, будьте добры. Мне нужен шестой размер, — показываю на кроссовок, обращаясь к продавщице.
Молодая блондинка, стоявшая спиной ко мне, по моей просьбе обернулась.
Большие карие глаза уставились на меня со злобой, бесспорно девушка не желает мне оказывать услугу. «Джулия», так написано на бейдже, висящем на фирменной футболке магазина, но девушке всё же приходится принести мой размер.
Примерив его, я направилась к кассе.
— Можно ли мне пойти прямо в этих, а не класть в коробку, и мои старые, — подняв вверх серые кеды, с которых капает вода, обращаю взгляд на них, — можно запаковать или выбросить.
Женщина средних лет любезно улыбнулась.
— Да, конечно, а ваши старые, — состроив гримасу, — мы положим в пакет, — как ни в чём ни бывало продолжила она.
Наконец-то положив мои кеды в пакет, оплачиваю покупку.
— Двадцать долларов, — пробивая чек, сообщает мне рыжеволосая кассирша с веснушками.
— И девяносто девять центов, — добавляет блондинка.
Не понимая ничего, я кидаю вопросительный взгляд на женщину.
— Но на цен... — не успев договорить меня тут же перебили.
— Не тебе придётся брать ужасно грязную и вонючую тряпку, и вытирать воду, которой ты, между прочим, залила весь пол.
Только сейчас я замечаю коричневую неприличной длины юбку девушки, конечно же, ей будет неудобно драить полы, да вряд ли она вообще знает, как их мыть.
— Джулия, ты бы лучше делом занялась! — ворчит женщина.
Нахмурившись, блондинка пошла в противоположную сторону зала, скорее всего в уборную.
— Только припудрю носик.
Как только Джулия скрылась за женской дверью туалета, рыжеволосая женщина продолжила пробивать чек.
— Не обращайте внимания, иногда она очень нервная и надоедает...
Боже. С такими темпами я не успею даже к последнему уроку.
— Мне не интересно, просто пробейте чек, как можно скорее, — нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, каждые пятнадцать секунд смотрю на часы.
8:30. На физкультуре Рик меня точно не прикроет. Никто и ничто не скроется от злющего тренера.
Пробив чек, я хватаю его и направляюсь к двери.
— Мисс! — оглядываясь назад, вижу обеспокоенное лицо кассирши и тут же получаю удар в лоб.
Как в замедленной съёмке я отлетаю от двери на пол, ещё бы несколько секунд, и я бы точно лежала в больнице с сотрясением мозга. К счастью или наоборот, но виновник трагедии успевает подхватить меня и через секунду я уже в тёплых объятиях и под пристальным взглядом серых глаз. Пока любезная женщина хотела меня предупредить, я не увидела человека, входящего внутрь. Тёмноволосый мужчина с серыми глазами, аккуратным носом и невероятно сексуальными пухлыми губами, с мятным, но в то же время обжигающим дыханием и лёгкой щетиной, оказался в паре сантиметров от моего лица. Мои губы уже тянулись к его, словно находясь под каким-то любовным заклинанием наши губы почти встретились.
— Любимый! — громкий голос развеял образовавшееся наваждение.
— Ты в порядке? — спрашивает он.
— Эх, да, кажется всё в порядке, — говорю я, осознав, что нужно что-нибудь ответить и убрать руки с его шеи.
Встав и отряхнув невидимые пылинки, смотрю на мужчину, как дурочка на своего спасителя.
«Олив, приди в себя. Вообще-то он тебя дверью ударил и, если на следующее утро у тебя выскочит синяк, ты будешь думать совсем по-другому» — мысленно напоминаю я себе.
— Извини, я тебя не увидел, — ничуть не стесняясь, он смотрит прямо в глаза.
— Конечно, только какие-то дрыщи и придурки обращают на меня внимание, — поняв, что сказала это слух, заливаюсь краской.
— Что? — переспрашивает мужчина.
Надеюсь, что он и вправду не услышал.
Опустила голову вниз, и ясно даю понять, что отвечать не собираюсь и в неловком молчании открываю стеклянную дверь магазина.
— Эй, извини, это вроде твоё, — оглядываюсь и выхватываю пакет с сырыми кедами.
О Боже, как неловко. Уже с третьего раза мне удаётся покинуть магазин и отойдя уже довольно на приличное расстояние, я всё равно услышала голос «дружелюбной» блондинки.
— С двадцатипятилетнем любимый, — судя по удаляющимся звукам они слились в жарком поцелуе.
Неужели этому молодому и невероятно красивому парню стукнуло двадцать пять? Наверно круто ходить в университет или уже даже на работу, быть независимым от родителей и наконец-то жить одному, заводя, сколько хочешь котов и не бояться, что тебя выгонят из дома вместе с ними. У меня есть кот, но он не любит никого, кроме себя, так что не очень весело...
В размышлении я совсем не заметила, как дошла до парковки школы. Надеюсь, Рик прикрыл меня, как и обещал. Спеша через заполненные учениками коридоры, наконец-то попадаю в раздевалку для девочек. Пусто. Форма, если её можно так назвать, весит на крючках, если тренер пришёл и на разминку, то можно попрощаться с жизнью и приступить к написанию предсмертной записки.
Переодевшись в свою обычную одежду для физкультуры, спешу в зал. Открыв дверь раздевалки, я выбегаю в большой красно-синий спортивный зал. Напротив меня у стеллажей с сиденьями разминаются девушки, у брусьев парни. Отыскав Аларика среди парней, подбегаю к нему.
— Хей, ты успела, твоё счастье, что мистер Таннер запаздывает, — ободрительно говорит лучший друг. Обменявшись «Дай пять», я бегу к девушкам.
— Ух ты, какая попка! — раздался голос одного из парней, стоявших позади меня.
Оборачиваюсь, чтобы показать неприличный жест, но этого, к сожалению, уже не требуется. Низенький, но накаченный блондин в серой майке валяется на полу. Справа от него стоит Рик и подмигивает, как неожиданно удар настигает и его. Такой же блондин, в такой же серой майке и такой же накаченный, но намного выше своего брата, совершенно спокойно потирает кулак.
Боже мой, мой лучший друг валяется на полу в спортзале и загибается от боли. И во всём виновата я, и кто меня просил надевать обтягивающие лосины.
Подбегаю к другу и, обхватив за плечо, спрашиваю:
— Аларик, как ты?
Но он, не отвечая, лежит свернувшись клубочком на холодном синем полу.
— Мда, сегодня точно самый ужасный день, — попытавшись улыбнуться, говорю я.
На лице друга тоже появляется улыбка. Все ребята уже построились позади нас.
— Эй, дружище, нужно вставать, — протянула ему руку, но ответа не последовало.
Рик по-прежнему лежит на полу. Снова наклоняюсь вниз, но его лицо пронзила боль, сейчас ему точно не до меня.
— Построились! — грозящий голос тренера раздался где-то вдалеке.
Пытаясь привести друга в чувства, осторожно и бережно ударяю его по щеке, но взгляд Аларика остаётся такой же отсутствующий. Сильно же ему досталось.
— Наш новый практикант на ближайший учебный год. Прошу любить и жаловать. Если увижу, что кто-то из наших прекрасных девушек пристаёт к молодому человеку, Вам не поздоровится, так и знайте, — продолжил тренер в своей обычной манере.
— Гм... здравствуйте, — немного стесняясь, сказал грубоватый голос, — меня зовут Ми...
Но наш типичный тренер не стал церемониться.
— Да, все поняли уже, иди, разберись с ними.
Судя по приближающимся шагам, этими «они» оказались мы, и сейчас новый практикант направлялся к нам.
Боковым зрением я заметила, что кто-то опустился на корточки справа от меня. Подняв глаза от Рика, валяющегося на полу и чуть ли не кричащего от боли, перевожу взгляд и натыкаюсь на обеспокоенный взгляд.
— С вами всё в порядке? — мужчина лет двадцати пяти переводит взгляд с меня на друга и обратно.