Твой Авалон

Глава 9. Ради высшего блага.

Бедный Том! Пространство словно сгустилось вокруг него непроницаемой сетью, подталкивая в одну сторону. Будто магический взгляд змеи, завораживающий, губительный, сотворил единственно возможный тоннель. Недаром говорили – чем выше, тем дорожка уже. Как это правильно!

Еще кому-то потребовалось бессмертие. И надо же, кому – Гринделвальду! Как хорошо, что тот сейчас, "ради высшего блага", отдыхает в собственной тюрьме. Даря ей ту старинную книгу, Дамблдор точно знал, что Гермиона рано или поздно свяжет темного мага с Дарами Смерти. А если он все же был не единственным, кто так серьезно поверил во всю эту чушь?? Да нет же, не чушь! Дары реальны. Реальны! А значит, таинственные враги каким-то образом тоже могут оказаться связанными с обретением бессмертия.

Том... Том обещал, что все будет хорошо. А что если не будет? Что если не Дамблдор, так иные силы вновь перечеркнут их судьбу? Нет, она не хочет быть ничьей марионеткой! Ни Дамблдора, ни Фламеля, ни даже Мерлина! Уж лучше быть игрушкой Тома, чем такая неизвестность. Не лучше, но проще. Лишь бы с ним все было хорошо! Том не может умереть, они не могут умереть. Теоретически, возможно, и могут... Но у Гарри была куда большая вероятность отправить Волдеморта в мир иной, уничтожив все его хоркруксы. Даже Фламель, и тот не избавился от уязвимости.

Если Том умрет, зачем ей жить? Разве что принять почести за участие в успешной ликвидации потенциального темного мага... Когда у тебя появилась способность к черному юмору, Гермиона?

И еще этот старый мудрый махинатор Фламель со своими намеками. Чего он ожидал от Тома, исполнения какой миссии? Не удивительно, что мужу после всего этого бреда наяву невольно стали сниться странные сны. Уж не с королем Артуром ли он себя сравнил? Быть может, и с самим Мерлином? А видение матери, так это вообще никакой мантикоре не снилось!..

– ...Миссис Риддл, как вы думаете, его сместят с должности?

Гермиона слегка вздрогнула, выходя из глубоких раздумий, и внимательно оглядела соседа. Министерский солдафон и жестокий отец – так она запомнила Бартемиуса Крауча, засадившего в Азкабан собственного сына. Фу.

Волевым усилием скрыв неприязнь, Гермиона тихо ответила:

– Это неизвестно, мистер Крауч. Зависит от весомости доказательств.