Through the silence

Глава 44

     Когда я снова вижу очертания знакомого дома, за окном стоит непроглядная тьма, разбавленная только разноцветными маленькими огнями. Я уехала из Бирмингема всего через час после того, как Зейн ушел. Я не хотела оставлять маму, но ей хватило лишь одного взгляда, чтобы понять, что Зейн не просто мой друг. Она все прекрасно поняла, сказав только, что если я поеду сейчас, надо быть осторожней на дороге. В тот момент я была ей безумно благодарна, потому что сама чувствовала, что с каждой минутой в душе нарастает непонятное, неприятное чувство. Наверное, это можно назвать тоской. Я безумно скучала по Зейну, а сейчас он просто приехал, будто подразнить меня, а потом снова ушел по-английски. Сейчас, проезжая знакомые улицы и подъезжая к своему дому, я твердо решила расставить все точки на свои места, и плевать, что будет дальше. Даже если потом мы не будем вместе, жить во лжи гораздо хуже, и я к этому не готова.

В окнах Маджи темно, чему я несказанно рада. Сейчас разговаривать с ней, у меня просто нет сил, ведь в собственной голове творится настоящая каша. Поднимаюсь на свой этаж и открываю входную дверь. Меня снова встречает тишина и темнота. После того, как я побывала у мамы, вся эта обстановка становится какой-то чужой и непривычной. Я кидаю вещи на пол рядом с дверью, раздеваюсь и иду в комнату, попутно везде включая свет, так я чувствую себя спокойней. Но как только вхожу в комнату, вскрикиваю от испуга.

- Не надо пугаться, это всего лишь я, - спокойным голосом, в котором слышится намек на усмешку, говорит Зейна, стоя возле моей полки с книгами. Я все еще не могу прийти в себя, держа руку на груди и чувствуя ускоренные удары моего сердца.

- Дурная привычка, появляться тогда, когда тебя не просят, к тому же без приглашения, ночью, да еще когда хозяев нет дома, - я пытаюсь говорить как можно спокойней, показывая свое безразличие, но это становится все труднее. Зейн снова поворачивается к моей полке с книгами, а я ухожу на кухню ставить чайник. За эти пару дней у меня почти не было ни одной крошки во рту, а в магазин идти уже поздно, поэтому просто завариваю некрепкий сладкий чай.

- Откуда у тебя столько виниловых пластинок? – доносится голос Зейна из комнаты.

- Это все папины, - отвечаю я, ставая кружки с горячим чаем на журнальный столик и садясь на диван. – Когда он был еще жив, в его кабинете были целые стеллажи с пластинками. Этим еще занимался дедушка, поэтому это стало похоже на семейное коллекционирование. Когда нам пришлось уехать, я взяла с собой столько, сколько смогла, но потом мама заболела, большинство из них пришлось продать. Я оставила только самые дорогие отцу, которые он любил больше всего.