Through the silence

Глава 48

  Долго работала над этой главой, надеюсь на ваши отзывы) Люблю Вас)хххх


P.S. С Днем рождения, мистер Стайлс!;)

  В голове стоит ужасный гул, будто я стою среди тысячи людей, и все они говорят. Все тело ломит, мне трудно пошевелиться, даже дышать тяжело, воздух обжигает горло. Я медленно открываю глаза, несколько раз моргаю, пытаясь сфокусировать свое зрение, сейчас я вижу только светлые пятна. После нескольких минут я вижу высокий потолок бежевого цвета. С трудом пытаюсь сесть, при каждом движении голова начинает кружиться.

Я осматриваю комнату, в которой нахожусь, после того, как мне становится чуть лучше. Обычные стены, выкрашенный в тот же цвет, что и потолок, большая кровать, на которой сейчас я сижу, застеленная шелковыми простынями золотого цвета. Возле кровати две прикроватных тумбочки, на которых стоят маленькие лампы. У противоположной стены стоит небольшой стол, на нем бутылка воды с одним стаканом и хрустальная ваза с фруктами. Что, черт возьми, происходит? Я вскакиваю с кровати и, превозмогая боль в голове, иду к двери, но она оказывается закрытой. Я барабаню руками в дверь, зову на помощь, но никаких звуков по ту сторону в ответ я не слышу. Только немного позже я замечаю, что здесь есть еще одна дверь, бегу к ней, но это оказывается ванная, белоснежная белая. На стеклянной полочке куча всяких тюбиков, много полотенец и прочих банных принадлежностей. Я выхожу в комнату и бросаюсь к окну-купе, пытаясь открыть его, но оно закрыто на замок, а ключа у меня нет. Я прижимаюсь руками и лбом к холодному стеклу, пытаясь рассмотреть, что происходит на улице.

Комната, в которой я нахожусь, находится высоко, может на втором или третьем этаже. Я вижу метрах в тридцати черные высокие кованые ворота, освещенные через каждые несколько метров лампами. Вижу, что возле этих ворот стоят несколько черных джипов, возле них двое человек, очень похожие на тех, кто напал на меня в квартире.

Я отхожу от окна, снова садясь на кровать. Надо прийти к какому-то выводу и придумать какой-нибудь план, как отсюда выбраться. То, что меня похитили, ясно, как день. Но кому это было нужно? Кто прислал своих пешек, которые, я почти уверена, должны были по-тихому меня вырубить и привезти сюда. А в итоге, у меня, скорее всего, черепно-мозговая травма, шея ужасно болит, и все тело ломит. Но плевать даже на боль, сейчас самое главное — придумать, как отсюда выбраться. Мне всего лишь надо выбраться из этой комнаты и добраться до автомобиля, а оттуда выехать на ближайшую трассу.

Теперь надо придумать, как выйти. Я снова встаю с кровати и подбегаю к двери, садясь перед ней на колени. Вспоминаю, что Зои делала мне замечательную прическу, от которой сейчас почти ничего не осталось, зато остались шпильки. Я достаю их и засовываю в замочную скважину. Не скажу, что я — мастер по вскрытию замков, и через пару минут, я полностью убеждаюсь в этом, сломав все шпильки, и при этом замок не пошевелился ни на миллиметр.

— Черт! — я возмущенно вскрикиваю, бросая остатки от шпилек на пол и поднимаясь на ноги. Я падаю на кровать, складываю руки на груди, пытаясь придумать что-то еще, но неожиданно мой взгляд подает на угол потолка, где я замечаю что-то белое. Я поднимаюсь на кровати и, всматриваясь, понимаю, что это скрытая камера, которая сейчас записывает все, что я делаю. Это становится для меня последней каплей! Я спускаюсь на пол, хватаюсь бутылку с водой со стола и запускаю в эту камеру. Бутылка с треском разбивается, вода выплескивается на стену, а на пол падают осколки стекла и обломки камеры. На пару секунд мне становится легче, что хоть что-то у меня получилось, но эта капля в море, а злость все равно пылает во мне.

Если я буду постоянно что-то придумывать, рассчитывать, а не просто действовать, у меня точно ничего не получится. Я хватаю с того же стола вазу с фруктами и бросаю в окно. Оглушительный треск раздается в комнате, но я не обращаю на него внимания. Из-за сильного удара по оконному стеклу идет большая трещина, но до конца разбиться оно не смогло. Я бегу в ванную комнату, достаю оттуда душ, отвинчиваю насадку и, снова прибежав к окну, начинаю со всей силы колотить по стеклу, выбивая остатки из рамы. Они падают вниз, и я молюсь, чтобы это не вызвало слишком много шума. Какие маленькие куски стекла мне приходится вынимать руками, я делаю это как можно аккуратней, но на руках все равно появляются раны. Я разрываю на куски белоснежное полотенце и обматываю ими руки.

Я высовываюсь в окно, чтобы примерно определить высоту и осмотреться.

— Отлично! — я немного улыбаюсь, когда замечаю, что рядом с моим окном к стене прикреплена металлическая сетчатая решетка, которая простирается по всей стене. Я полностью тушу весь свет в комнате и сажусь на подоконник, разворачиваясь и свешивая ноги с окна. Я делаю пару глубоких вдохов, чтобы хоть немного сосредоточиться. Я чертовски боюсь высоты, боюсь, что страх победит, и я не смогу удержаться. Но, во всяком случае, у меня нет другого выбора. Я не хочу, чтобы в комнату сейчас кто-то вломится и сделает со мной что-то. Неизвестность — худший враг, которому я никогда не проиграю!

Я одной рукой хватаюсь за эту решетку и пытаюсь прыгнуть, зацепившись ногами и другой рукой. Чувствую, как кожу на коленках и локтях обжигает боль, но я не обращаю на нее внимания, медленно продолжая пробираться вниз. Когда мои ноги касаются брусчатки, я блаженно выдыхаю, потому что, прощупав ноги, поняла, что стесала кожу в кровь, но сейчас садиться и жалеть себя совершенно бессмысленно, у меня нет на это времени. Я стараюсь идти как можно тише, прижимаясь к стене и через каждые несколько секунд останавливаясь и прислушиваясь к звукам. Я подхожу к углу дома и заворачиваю, направляясь к машине, но тут кто-то резко хватает меня, обвивая руки, вокруг моей талии и приподнимает над землей, тяня на себя.

— Попалась! — раздается холодный мужской голос, который наполнен каким-то недобрым весельем. — А тебя тут ждем, думаем, что ты так долго! — он смеется и начинает меня куда-то нести.

— Отпусти сейчас же! — я начинаю кричать и пытаюсь дотянуться руками до обидчика, я не вижу его лица, но он точно не поможет мне сбежать и вернуться домой.

Этот мужчина затаскивает меня в дом. Я вижу, как он проносит меня через большой зал, который сейчас освещен множеством огней, несет по большому длинному коридору, на стенах которого развешаны разные картины, настенные светильники. Я не перестаю делать попытки сопротивляться, но мужчина перехватил мои руки одной своей и дальше поволок меня по коридору.

Он притаскивает меня в какую-то большую и просторную комнату и резко отпускает. Я, не успев сгруппироваться, падаю на пол, больно ударившись плечом.

— Сиди здесь и не рыпайся! А то будет хуже, и второй раз просто так тебе твой побег с рук не сойдет, — мужчина теперь говорит серьезно, а потом выходит за дверь. Я продолжаю сидеть на полу, потирая ушибленное место и заодно осматривая комнату. Это больше похоже на кабинет, ближе к большому окну, которое сейчас закрыто длинными партерами, стоит большой массивный стол из черного дерева, вся мебель в этой комнате: книжный шкаф, журнальный столик — все было из этого же материала. Из этой же комнаты выходят еще несколько дубовых дверей. На стенах тоже висели красивые картины, а сама я сидела на персидском ковре. Все это кажется красивым, но первые несколько секунд, на самом деле все это выглядит чопорно и безвкусно. Человек, который здесь живет, больше дорожит своим имиджем, лицом, которое, скорее всего, должно быть безупречным, без единого изъяна. Мне становится не по себе от долгого нахождения здесь, но все уходит на второй план, когда в комнату входит человек и, проходя мимо, становится передо мной. Я мгновенно подскакиваю на ноги, пятясь назад к стене.

— Ты?! — я не верю своим глазам, пытаясь как можно дальше отойти от него.

— Я тоже рад тебя видеть, Эвелин! — Чайлд слегка смеется, порадовавшись моей реакции, но мне сейчас совсем не до веселья. Сейчас мной овладевает только страх, который парализует, не дает нормально мыслить. Я боюсь этого человека! Сейчас он спокойно, с легкой иронией, улыбается мне, но в любой момент он может превратиться в ужасное чудовище. Того, кто владеет такой большой империей, и каждый день видит кровь, смерть и страдания, нельзя назвать как—то по-другому. — Чего же ты так быстро ушла с приема? Тебе он не понравился? — Чайлд картинно разочаровывается, надувая губы. — Я ведь организовал его специально для тебя, а ты даже не дождалась десерта.

— Зачем я тебе нужна? Я выполнила все, что было надо, — пытаюсь я выдавить из себя эти слова, как можно громче.

— А кто тебе сказал, что ты выполнила все, что мне надо? — Фредерик спрашивает меня с улыбкой на лице, складывая руки на груди и облокачиваясь о стол. — Если этот сосунок Зейн сказал, что после того, как вы прибудете в Лондон, все кончится, то он наглый лгун, а если ты еще поверила, то ты еще глупее, чем я думал, — он начинает смеяться, злость вместе со страхом начинают заполнять всю мою душу.

— Я не буду больше на тебя работать! Слышишь, не буду! Мало того, что мне и всем остальным пришлось много пережить из-за твоего идиотского груза, так ты еще заставляешь меня продолжать на тебя работать после всего того, что ты сделал мне и моей семье! Как ты вообще можешь спокойно жить, есть, спать после того, как лишил нас всего, а я же совсем забыла, что у тебя и таких, как ты, просто нет ни сердца, ни души!

— Браво! — Чайлд хлопает в ладоши, ухмыляясь. — Думаешь, что не будешь на меня работать? Будешь, как миленькая! Ты думаешь, я ни о чем не знал? — неожиданно улыбка с его лица сходит, появляется холодный хищный взгляд, который прожигает меня. — Еще до отъезда в Париж я уже знал все про тебя, мисс Принслоу и мисс Эктон. Кстати, твои подружки отлично подошли на роль приманки, но они не были моей главной целью. Мне нужно было, чтобы ты всеми возможными и невозможными способами оказалась в моей команде, чтоб дошла до конца, а в плане обольщения и манипулирования людьми Зейну нет равных. Когда все получилось, и ты вышла на первое задание в Париже, я должен был показать тебе, какие опасности могут тебя поджидать, мои люди организовали полицию, которая должна была задержать Зои, и, конечно, мне пришлось вернуть Гарри, так сказать, для полноты картины. Тогда ты справилась превосходно, мне понравилось. В Барселоне одна ты что-то заподозрила, смогла увидеть моих людей, но, честно сказать, я не думал, что ты будешь копать дальше. Конечно, те парни, которые тогда следили за Зои, заметили за собой хвост и тут же доложили об этом, и тогда я очень удивился, что ты начала что-то делать, не сказав ни Зейну, ни кому-то еще из твоего окружения, но с другой стороны, был чертовски доволен и горд, что ты унаследовала такое чутье от Бенджи. Но потом все резко пошло не по плану, я же не думал, что это оболтус влюбиться в тебя, — Чайлд усмехается. — А особенно, что это будет взаимно, серьезно, Эви, ты заслуживаешь большего, чем этого плебейского оборванца!

— Заткнись! — вскрикиваю я, но не приближаюсь к нему. Мне хочется ему врезать, но я прекрасно знаю, что это мне ничего не даст.

— Во всяком случае, это доставило мне много хлопот. Зейн начал сбрасывать заказы, брал только самые легкие, стал реже выходить на связь. Тогда я понял, что он стал слишком много себе позволять, к тому же, я выбивался из графика, свою миссию вы должны были закончить на месяц раньше, и если бы все получилось, ты бы уже была в Малави на обучении, — Чайлд смотрит на часы, а потом снова переводит взгляд на меня. — Вы ускользнули от меня в Рио-де-Жанейро. Мне, правда, очень жаль твою руку, — Чайлд надувает губы, а я тут же касаюсь шрама на руке, который остался от ножа. — Поверь, тот, кто это сделала, пожалел об этом, перед смертью, — Фредерик заливается хохотом, а мне становится дурно. Он убивает всех, кто сделает что-то не так, как он сказал. — И в Мадриде вы тоже убежали, но здесь, когда вы вернулись в столицу моей империи, где на каждом шагу, на каждой улице, в каждом магазине у меня есть свои люди, тут уже ты могла сбежать, и я действительно думал, что твои родители научили тебя хорошим манерам, а ты взяла и сбежала с вечера. Негодница!

— Зачем я там должна была быть? — тихо спрашиваю я, держась рукой за небольшую тумбочку, потому что ноги дрожат.

— За тем, чтобы я поговорил с тобой, представил тебя обществу, похвалил за выполнение столь сложной и кропотливой работы, которая продолжалась почти год, и чтобы я предложил тебе более высокую должность, как предложил ее нескольким твоим друзьям, которые так же, как и ты, официально были частью команды Зейна, — Чайлд обходит свой стол и начинает рыться в каких-то бумагах, но буквально через минуту в одну из дверей стучат. У меня подкашиваются ноги, когда я вижу Лили, которая уверенной походкой входит в комнату, неся какие-то папки в руках. Она даже не смотрит на меня, просто подходит к Чайлду и отдает ему документы.

— Вот, что вы просили, сэр, — говорит она быстро и четко.

— Спасибо, Лили. Пожалуйста, останься! Видишь, я пригласил твою подругу на личный разговор. Знаю, вы долго не виделись. Может, ты хочешь Эви что-то сказать? — Чайлд открыто издевается надо мной, но после последних слов я действительно надеюсь, что сейчас Лили посмотрит на меня, скажет что-нибудь, но вместо этого она только отходит на пару шагов назад, становясь на пару шагов позади Чайлда, и начинает рассматривать свое желтое платье. Она тоже была на вечере?

— То есть, все эти операции, все задания, все погони был только для того... — я вспоминаю Митчелла, вспоминаю Рио, когда мужик в туалете пытался меня остановить, когда я выпрыгивала из окна.

— Все это было для того, чтобы поймать тебя, — Чайлд так же заканчивает шепотом, кладя руки на стол. — Пойми, Эви, те люди, которые приходят сюда, ко мне, неважно по какой причине: кто-то просто подработать, кому-то надоело горбатиться на государственную армию, а кто-то ищет лучшей жизни среди наемников, но всех этих людей объединяет одно — все они пришли убивать, грабить, уничтожать, и они никогда не изменяться, никогда не прекратят это делать, никогда не уйдут. И тебя я тоже никогда не отпущу, потому что ты — именно тот человек, который мне нужен, и даже не просто для работы. Ты еще много не знаешь, и тебе только предстоит все это познать, но я не вправе открывать тебе кое-какие тайны без одного человека. А вот как раз и он! — Чайлд улыбается, а потом переводит свой взгляд на свои дорогие часы. — У нас очень мало времени, так что, если хочешь ей это сказать — говори сейчас.

Я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на человека, который зашел в комнату, и окончательно теряю дар речи, если бы не он, я бы уже давно упала. Его сильные руки подхватывают меня и прижимают к себе.

— Привет, Иви, — Крис шепчет мне на ухо, его горячее дыханье обжигает мою воспаленную кожу. В нос врезается такой знакомый и родной запах одеколона, которым пользуется только он. На несколько секунд я просто опускаю голову на плечо своему брату и блаженно прикрываю глаза. Я хочу вернуться в тебе времена, в прошлое, за которым так отчаянно гонюсь, но все равно никогда его не поймаю. Я представляю, что сейчас мы дома, сидим на нашем диване в нашей маленькой квартирке и просто наслаждаемся обществом друг друга, рядом сидит мама, и жизнь течет размеренно и спокойно. Я могу отдать все, только хотябы на минуту вернуться в те моменты, когда мой папа был жив, и мы были одной дружной семьей. Но Крис кладет руки мне на плечи и отодвигает меня на несколько сантиметров, вглядываясь в глаза. — Ну что ты сделала? Посмотри, теперь долго заживать будет, — он нежно проводит рукой по моему лбу, именно там, где сейчас красуется небольшая рана, после того, как меня толкнули, я упала вперед и рассекла кожу на лбу.

— Ничего, я в порядке, — я хватаюсь за Криса, как за какую-то спасательную соломинку, сжимаю его серый пиджак, идеально сидящий на нем. — Объясни мне, что здесь происходит! Крис, я просто хочу домой, пожалуйста, отвези меня! Я больше ничего не хочу! Пожалуйста! — на глазах появляются слезы, я смотрю на Криса и чувствую, как по щекам скатывается несколько слезинок.

— Нет, Эви, пути назад уже нет! Я же спрашиваю у тебя, готова ли ты тянуть этот груз, и ты ответила, что готова. Теперь ты должна сполна испытать вес своих собственных слов, — Крис хватает меня за запястья, говоря жестким голосом. Я смотрю на брата с широко раскрытыми глазами, не веря своим ушам. Всю мою жизнь он защищал меня, когда меня обижали в школе, на трассе, всегда смягчал мои падения, всегда пытался поддержать, а сейчас? Сейчас он просто кидает меня на съедение льву, даже не обращая внимания на просьбы о помощи.

— Что с тобой сделали? — шепчу я, не в силах даже посмотреть в сторону, хотя я прекрасно знаю, что человек, который это сделал, стоит за столом в этой комнате.

— Мне просто сказали правду, Эви, которую ты тоже должна узнать, потому вскоре, когда ты станешь частью нашей большой компании, будешь работать со мной и Лили, с Фредериком, мы должны быть полностью уверены в твоей верности, должны знать, что будешь с нами до конца, — Крис отпускает меня и отходит на пару шагов назад. — Когда только умер отец, я действительно точно так же, как и ты, ненавидел Фредерика, потому что думал, что он забрал все у нас, оставил нас без единого фунта на существование, а ведь отец потратил почти всю свою жизнь, для того, что воздвигнуть такую большую империю, но еще сложнее оставить такую империю цветущей, поставить других на колени и оставаться на вершине так много времени. Я встретился с Фредериком лично уже в Париже, и тогда все резко поменялось. Эви, Фред все это время действительно помогал нам, правда для нашего же блага, он делал это очень незаметно и удалено. Чтобы никто ничего не заподозрил, нам пришлось переехать в эту квартиру, но наш старый дом все еще принадлежит нам, каждый месяц на наш счет поступила внушительная сумма денег, чтобы в экстренном случае мы смогли ей воспользоваться, мы просто об этом не знали. А когда мы с тобой поссорились, причем из-за какого-то тупого гаденыша, я поехал сразу к Фреду в компанию. Он обеспечил меня всем, чем нужно, и я помогаю ему управлять компанией нашего отца. Это прекрасно, Эви, ты должна понять, что все это время Фред не был нашим врагом, и сейчас он предлагает нам светлое будущее. Ты просто должна это принять!

— Принять это? — шепчу я, отходя от брата еще на пару шагов. — Принять то, что все это время, какой-то непонятый человек управлял компанией, которая даже ему не принадлежит, который разрушил все, что делал наш отец, и создал новую империю, просто оболочка осталась такой же, а здесь все пропитано кровью, беззаконием. Разве этого хотел папа? Чтобы его компанию возглавлял такой ублюдок, который указывает людям, в какую страну перевезти наркотики и кого убить сегодня? — откуда-то справа раздается смешок, но я просто не обращаю на него внимания. — Послушай себя, Крис, ты разве не понимаешь, что ты делаешь неправильный выбор? Давай уйдем пока не поздно, пожалуйста! — я подхожу к брату, но он отворачивается от меня, подходит к одному из шкафов и берет с полки фотографию, подает мне.

— Мы уже давно стали частью этого, Эви, и в твоих же интересах не сопротивляться.

Я беру в руки фотографию, всматриваясь в лица людей, которые там изображены.

— Нет, только не это! — по щекам начинают течь слезы, когда в маленьком ребенке, который сидит на руках у Чайлда, я узнаю себя. Рядом стоит папа весело улыбается, на его спине сидит уже подросший Крис, мама стоит в середине. О, Господи, пожалуйста, только не это! Это не может быть правдой! — Скажи, что это неправда! — я смотрю на брата, умоляю его, но он смотрит на меня, как будто я душевнобольная, не понимаю очевидных вещей. Нет, я все равно отказываюсь верить в это! Я смотрю на Чайлда, который сейчас стоит, скрестив руки на груди, прикрывает рот ладонью, но я вижу, как он улыбается, ему нравится моя реакция, нравится, что я плачу, ведь он ударил по самому больному.

Мне хочется выцарапать ему глаза, но неожиданно за дверью слышится какой-то непонятный шум, слышится громкий звук разбивающего стекла и в комнату что-то залетает, начинает кружиться и распускать желтый газ.

— Быстро все на землю! — Крис кричит и бросается к Фредерику. Секунда и кто-то тоже повалил меня на пол. Желтый дым быстро заполняет все пространство комнаты, все мы начинаем кашлять, я пытаюсь прикрыть рот рукой, но это не помогает.

— Выводите их через запасной выход! — я слышу чей-то голос, а потом кто-то резко хватает меня за руку и тянет куда-то. Глаза все еще слезятся от дыма, а горло невозможно сушит, но когда я немного приоткрываю глаза, то вижу, что меня за собой тащи Лили. Она тянет меня по какому-то длинному круговому коридору. Я резко вырываю свою руку из ее хватки и поднимаюсь на ноги. В глазах сразу темнеет, но я облокачиваюсь о стену, пытаясь как можно быстрее прийти в себя.

— Не беси меня! — Лили говорит жестко, наступая на меня, сжимая ладони в кулаки.

— Как ты могла? — спрашиваю я, тут же отходя к противоположной стене и так же сжимая руки. — Мы ведь были подругами со школы, неужели твоя дружба настолько дешевая?

— Дешевая? Нет, она, наоборот, стоит подороже, чем твоя, — отвечает Лили, и я не успеваю среагировать, ее кулак встречается с моей скулой. Я падаю на пол, но тряхнув головой, быстро встаю, снова пятясь назад. — Сначала, признаю, я действительно считала тебя подругой, но потом поняла, что достойна гораздо большего, и твоя дружба мне только мешала.

— У тебя было все, что ты только пожелаешь, — я уворачиваюсь от ее очередного удара, блокируя его.

— Все, что пожелаю? Да, у меня состоятельные родители, ты и Дес называли меня подругой, но знаешь, я поняла, что достойна большего, и твой дядя любезно смог предоставить мне все то, что я хочу, — Лили наступает на меня, хватая за руки и придавливая к стене. — Жаль, что у него такая племянница, я бы его не разочаровала.

Она уже замахивается для удара, я прикрываю глаза, потому у самой связаны руки, я ничего не могу сделать, но в этот момент кто-то резко хватает Лили за плечо и отшвыривает назад. Она падает на пол.

— Эви! Ты в порядке? Эви! — до меня доносится родной хриплый голос. Я открываю глаза и вижу перед собой обеспокоенное лицо Зейна, который сейчас тряс меня за плечи. Я ничего не отвечаю ему, просто обвиваю руки вокруг его шеи, поднявшись на носочки, и крепко обнимаю, Зейн тут же обнимает меня в ответ. Я пытаюсь сдержать всхлипы, рвущиеся из груди, но у меня ничего не получается. Я так рада его видеть, он — единственный, кому я еще верить. — Тише, детка, я с тобой! — Зейн немного отстраняется от меня, заглядывая в глаза. — У нас совсем нет времени, поэтому сейчас ты пойдешь следом за мной, ни на шаг не отставай. Поняла? Отлично, — Зейн говорит после того, как я киваю. Зейн берет меня за руку, уводя по коридору. Я смотрю назад, видя, что Лили сейчас, кряхтя поднимается с пола, похоже, она здорово ударилась головой, но как только она замечает, что нас нет, то начинает бежать следом за нами.

— Подкрепление! Быстрее, второй этаж западное крыло, — Лили кричит по рации, а Зейн сильнее тянет меня за руку, срываясь на бег. Мы вбегаем какую-то дверь, которая ведет в еще один широкий и длинный коридор, но тут же с другой стороны на нас налетает один из охранников. Зейн так же быстро стреляет в него, попадая в ногу, и мы бежим дальше, но я буквально затылком чувствую, что Лили все еще бежит за нами. Зейн на секунду оборачивается, а после позади нас раздаются несколько выстрелов. Я пригибаю голову, и в этот момент Зейн затаскивает меня в какую-то комнату, закрывая дверь.

— Черт! Пусто! — ругается Зейн, вытаскивая магазин, а потом отбрасывая пистолет в сторону. Я пытаюсь отдышаться, но смотря на Зейна, все сразу вылетает из головы. Зейн несколько секунд смотрит на меня, а потом неожиданно падает, сползая по стене вниз. Я подлетаю к нему, пытаясь поддержать его за спину. Я отодвигаю его пиджак, замечая, как на белоснежной рубашке появляется пятно алой крови.