Through the silence

Глава 47

     

     В жизни бывают моменты, к которым ты совершенно не готов. И что делать в такой ситуации, нигде не написано. Но еще больней и обидней, когда ты понимаешь, в этой ситуации тебе некому помочь. Сейчас я чувствую, что осталась совершенно одна в том переполненном зале.

Чайлда и Зейна уже нет на сцене, на их месте уже никого нет. Гости снова начинают наслаждаться вечером, а меня от всего этого начинает тошнить. Мне не хочется возвращаться за столик, не хочется видеться друзей, ведь я почти уверена, что они тоже все знали, одна я оставалась в неведении. К глазам подступают слезы, мне больно от собственного бессилия, ведь сейчас в этой ситуации я ничего не могу сделать.

- Эви! – я слышу где-то сбоку знакомый голос Зейна, но сейчас я меньше всего хочу с ним разговаривать. Сжимаю в руках бумаги и пытаюсь как можно быстрее пробраться через толпу к выходу. По щекам уже начинают течь слезы, я наспех пытаюсь вытереть их, наплевав на макияж и на то, как сейчас я вообще выгляжу, лишь бы поскорее убраться из этого места. – Эви! Подожди! – Зейн нагоняет меня и хватает за руку, разворачивая к себе, когда я уже вышла в холл. – Что случилось?

Я резко вырываю свою руку из его хватки, не веря своим ушам. Всматриваясь в его лицо несколько секунд, шок и обида мгновенно заменяются злостью.

- Что случилось? – тихо повторяю я, буравя Зейна взглядом. Он выглядит совершенно спокойным, будто действительно ничего не произошло, на его лице видно только легкое недоумение, нет ни чувства стыда или вины. Ничего. – И ты еще спрашиваешь? Ты прекрасно обо всем знал: знал, что я ненавижу его, знал, что он разрушил мою жизнь и жизнь моей семьи, лишив всего, а сейчас выясняется, что все это время я рисковала своей жизнью, перевозила эти чертовы наркотики, забирала эти грязные деньги, только ради того, чтобы пополнить банковский счет Фредерика Чайлда, счет, который должен принадлежать моей семье, - я учащенно дышу, потому что с каждой секундой сил становится все меньше и меньше. Слезы все еще текут по щекам, но через пелену слез я смотрю на Зейна и пытаюсь найти в его глазах хотя бы намек на какое-нибудь оправдание. Я надеюсь на то, что сейчас Зейн скажет мне что-то ободряющее, скажет, что я все не так поняла, или что это ошибка, и он мне сейчас все объяснит, но он молчит. Каждая секунда его молчания кажется мне хуже любого оскорбительного слова, пощечины. Я больше не могу это терпеть, разворачиваюсь и выбегаю на улицу. Возле входа как раз стоит машина, рядом с которой сейчас находится швейцар, держа ключи.