• black •

Black 1

  Слушая свою любимую песню, что играла в наушниках, я вышла из такси, которое только что остановилось возле большого дома и, мило попрощавшись с водителем, поспешила к нему ближе.

— Ах, всё так же. Ничего не изменилось, — облегченно вздохнула я, оглядывая дом, стараясь не упускать ничего из виду. Я была рада, что отец не переехал. Этот дом несет в себе столько воспоминаний. Было бы просто ужасно, если бы он больше не принадлежал нам.

Я быстрее направляюсь к забору, еле как таща свой нелегкий багаж в виде чемодана на колесиках. Затем нажимаю на кнопку домофона, но никто мне не отвечает. Мертвая тишина...

— Всё ясно. Никого нет... — тут же догадываюсь я, а после еле как перекидываю тяжеленный чемодан во двор и начинаю названивать отцу на мобильный, но тот, конечно же, не отвечает и мне приходится набирать номер Чонгука. Но есть у нашей «компашки» золотое правило: если занят один, значит, обязательно будет занят и другой. — Ох, ну куда же вы подевались... Ну ладно, ладно. Придется мне самой к вам ехать!

Уже через полчаса я была на месте. Огромное многоэтажное здание предстало передо мной во всей красе. Такой себе мини-небоскреб. Это и была компания моего отца, которой он руководил уже о-очень долгое время и до сих пор не потерял своей должности директора. Работа у него идет как никогда прекрасно, а подчиненные в нем души не чают. Впрочем, я не сомневалась в этом, единственное, в чем я сейчас сомневаюсь, так это в его реакции на мой приезд, ведь папочка понятия не имеет, что я сейчас в Корее. Вот так сюрприз я ему устрою...

— Здравствуйте, мне бы к директору, — обращаюсь я к молоденькой девушке у столика при входе, мельком оглядывая холл и жуя жвачку. Девушка внимательно смотрит на меня, а после выдает:

— Вы по записи?

Я перевожу на неё непонятливый взгляд.

— Прости? По какой записи, ты чего? Я же Юджин, дочь его, не узнала? — как вполне само собой разумеющееся выдаю я, но женщина только недоверчиво косится на меня, окидывая взглядом одежду. Да, я вовсе не похожа на дочь крупного предпринимателя. Кроп-топ, поверх которого накинута порванная джинсовая куртка и такие же порванные узкие джинсы с конверсами. На лице у меня довольно броский макияж, во рту жвачка, которой я так люблю громко причмокивать, в ушах несколько проколов, а волосы распущенны и неаккуратно уложены (так нужно).

— Эм, прошу прощения, но к господину только по записям, — вежливо повторяет женщина, слегка улыбнувшись, и вновь утыкается в экран компьютера. Я возмущенно приподнимаю бровь и лопаю резинку. От этого резкого звука дамочка даже вздрагивает, что меня забавит.

— Йа, ну ты чего? Пропустить не можешь? Мне тебе паспорт показать, чтобы убедилась, что фамилии у нас одинаковые? Или может быть мне ему позвонить, чтобы он тут навел со своим персоналом порядок? — я вытащила телефон, вертя им в руках и показывая, что я не шутки тут шучу. Но на девушку это никак не подействовало. Она продолжала меня игнорировать, и тогда я огляделась, будто почувствовав присутствие папы. И вот он! Как раз идет по коридору мимо, уткнувшись в кучу бумаг в руках. — Папа! — кричу я, не стесняясь на весь холл, и кидаюсь к нему. Шокированный отец явно не ожидал такого, после того как я накинулась на него с объятиями, даже руки вверх поднял. — Эй, ну ты чего? Тоже не узнал меня? — я поднимаю голову и, расплывшись в улыбке, смотрю на него. Выражение лица отца медленно, но верно меняется. — Неужели я так изменилась? Похорошела, небось?

— Ю... Юджин?! — чуть ли не охает он, хватая меня за плечи и слегка отодвигая от себя, чтобы внимательнее осмотреть. — Ты тут что делаешь?!

— Приехала к тебе, папочка! — не перестаю улыбаться я, пытаясь показать, какая я позитивная и милая, чтобы предотвратить возможную его не совсем приятную реакцию.

— Приехала? Из Бруклина?! — до сих пор не может отойти от шока.

— Точнее прилетела, папунь. Даже сувенирчик тебе купила, — вытаскиваю из кармана брелок в виде заячьей лапки и кручу им у его лица. Отец некоторое время пытается прийти в себя, затем берет за руку, оглядывается и, кинув что-то своим подчиненным, что до этого плелись за ним, уводит меня куда-то.

— Так, идем-ка.

Мы быстро оказываемся в каком-то кабинете, видимо его. Папа усаживает меня на кресло у рабочего стола, а сам садится за своё, складывает руки в кольцо перед собой, как он это всегда любит делать, и выжидающе смотрит на меня. Этот взгляд заставляет меня заговорить первой:

— Ну не смотрит так, папунь, — виновато тяну я, теребя в руке тот самый брелок, — я же так соскучилась. Столько не виделась с тобой, с Чоном. Я так домой хотела, — я делаю щенячьи глазки и гляжу на отца, но тот не поддается.

— А как же учеба? Ты с ума сошла? Мы же уже говорили. За пропуски тебя могу исключить! — строгим голоском говорит он. — Разве что если у тебя сейчас нет каникул.

Я молчу, опуская голову, и папе это кажется подозрительным. Он просто насквозь меня видит.

— Не исключат, пап, — совсем тихо говорю я, вжимая голову в плечи и постепенно опускаясь на стуле всё ниже и ниже под напором папиного взгляда.

— Так, — начинает он, — что ты от меня скрываешь? Опять что-то натворила?

— Меня исключили, папунь, — виновато улыбнувшись, говорю я, а отец замирает, после чего его глаза округляются и он поднимается со стула на ноги, не сводя с меня взгляда.

— Как исключили?! Тебя снова исключили из общаги?! — скорее не со злостью, а с великим шоком говорит он.

— Нет, папочка, — снова тихо тяну я, виновато бегая глазками туда-сюда, — не из общаги. Из школы, пап.

— Что-о?!

Последующие полчаса я выслушала все возмущения и нотации папы о том, какой же я проблематичный подросток и как же ему тяжело со мной. Я же просто слушала, периодически зевая, откинувшись на супер-удобном кресле, пока отец бродил по кабинету, не переставая ворчать.

— Юджин! Даже если тебя исключили, ты могла позвонить мне и сообщить, а не сразу прилетать в Корею. Я бы подобрал тебе новую, хорошую школу.

— Но папа! Я не хочу. Мне уже надоело сидеть в этой Америке! Два года, между прочим, прошло! Ты приставил ко мне нянек, а сам занимался работой в Корее. Как думаешь, я скучала по тебе? Я хотела вернуться? Да, хотела! И я вернулась, потому что уже взрослая и самостоятельная!

— Тебе только семнадцать!

— Мне уже семнадцать, пап!

— Не паясничай! — прикрикнул он ещё громче, я громко фыркнула и плюхнулась обратно в кресло, скрестив руки на груди и уставившись крайне недовольным взглядом в пустоту. И на этом наш спор закончился. Ну... Как закончился... — Ты вернулась как раз в самое неподходящее время, — устало продолжил отец, потирая переносицу. — У меня на работе полный завал, и...

— Видишь? Снова ты о своей любимой работе... — обидчиво прошептала я себе под нос, но отец всё равно услышал.

— Юджин, пойми, тебе опасно сейчас находиться в Корее и рядом со мной именно из-за моей работы. Я не могу сказать всего, но ты и правда не будешь здесь в безопасности, — пытается он что-то мне доказать.

— Ничего страшного. Меня Чонгук защитит, — тут же нашла что ответить я и отец ненадолго замолкает, после снова вздыхает.

— Чонгук теперь занят совершенно другими делами.

— Дай угадаю, он тебе помогает, верно? Стал твоей правой рукой? — интересуюсь я, хотя уже знаю ответ. — Сколько ему уже? Девятнадцать? Двадцать? Он уже взрослый для таких дел, да?

— Не паясничай, — снова строго обращается ко мне он, и я отворачиваюсь, поджимая губы. Так и знала, что скандала сегодня не избежать.

Он избавился от меня два года назад, отправив в четырнадцать лет в Америку на учебу. Я жила без него всё это время, лишь изредка он меня навещал, чтобы я не забыла лица собственного отца. Кем мне приходился Чонгук? До отъезда в Америку он жил с нами и работал на отца. Ему тогда было всего восемнадцать, но в этом юном возрасте он уже занимал в нашем доме немаловажную должность. Был мне что-то типа охраны. Почему так? Это всё из-за работы моего отца. У него всегда было немало конкурентов и врагов, хоть отбавляй. Отец конечно же не рассказывал всех деталей, но можно было лишь догадываться, что там у него за дела и почему это всё так опасно, раз он так защищает меня, что даже личного охранника в виде молодого паренька приставил. К счастью, навыки Чона так и не пригодились, зато за это время мы с ним очень подружились и стали почти что братом и сестрой, до того момента, пока отец не решил отправить меня в штаты. До сих пор помню тот день расставания с Гуком. Слёзы четырнадцатилетней мелкой Юджин, что плачется на руках у Гука, а тот пытается её успокоить, заверяя, что совсем скоро они встретятся снова. Но прошло два года, два долгих года, проведенных в чужой стране, совершенно одинокая Юджин уже и забыла, как выглядит этот засранец. Иногда мы созванивались по телефону, но это происходило крайне редко из-за того, что Чон стал для отца верным помощником по работе и его график стал более загруженным. Я не винила его в этом, так как хорошо помнила их отношения с отцом. Они были очень близки. Не как рабочий и босс, а как отец и сын. Я даже иногда ревновала папу к нему, когда наблюдала со стороны и замечала, насколько они близки друг с другом. Конечно, папе как мужчине проще было найти общий язык с «сыном», нежели со своей родной дочерью, но, несмотря на всё это, я всё равно оставалась для него любимой и единственной малышкой, а он для меня самым лучшим папой.

— И вообще, что это за внешний вид?! Ты в какую секту вступила? — неожиданно продолжил отец свою пламенную речь, а я, услышав такие слова, уставилась на него, как баран на новые ворота.

— Ты о чем вообще? Какая секта, папунь? — начинаю смеяться я.

— Так, я сейчас... — не успевает он договорить, как вдруг в кабинет стучатся, и после его громкого «войдите» двери открываются и на пороге появляется фигура высокого симпатичного парня в очках.

— Господин Чхве, вам звонят из Jell Community, — у парня низкий голос и выглядит он очень солидно, но даже в этой ситуации, передав трубку папе, кидает на меня короткий, но не очень заинтересованный взгляд. Я молча отворачиваюсь к нему спиной, а чуть позже отец вместе с ним покидает кабинет.

— Интересно, это был его личный секретарь? — шепчу себе под нос, размышляя. — А где же тогда Чонгук? Какую он занимает должность? — я поднимаюсь на ноги и заинтересовано оглядываюсь. Заметив на большой вбитой в стену полке множество предметов, включая несколько фотографий в рамках, я направляюсь к ним и принимаюсь разглядывать. Вот отец один. Вот он с коллегами по роботе. А вот он с... Это... — Чонгук?! — от легкого шока я прикрываю рот ладонью, не переставая смотреть на фотографию уже взрослого парня, в котором я узнала друга. Он был... совсем другим. Та-ак повзрослел. Стал мужественнее и... красивее.

Засмотревшись на фотографию, я поняла, что мне уже не терпится поскорее увидеть Чона. Я пошарила в кармане висящего на стуле пиджака отца, где и нашла ключ от дома (чутье меня не подводит), покинула кабинет, хоть папа и просил меня подождать его. У него все эти переговоры буду проходить ещё долго, а я устала с дороги и хочу отдохнуть у себя в комнате.

— Боже, моя комната-а! — визжу я, как только вхожу в свои покои. Всё такое родное. Каждая вещь напоминает о моем счастливом (насколько это было возможно) детстве. Не выдержав, я словно ребенок плюхаюсь на мягкую кроватку и прикрываю глаза. — Ох, как же хорошо...

Даже подняться сил нет, а нужно ещё принять душ. Но я, переборов внутреннюю лень, всё же кое-как поднимаюсь и бегу в ванную, мечтая встать под теплый душ и обернуться в свой мягенький халатик.

Уже выйдя из душа вытираю мокрые волосы полотенцем и возвращаюсь в комнату. На дворе уже поздно, а на телефоне обнаруживаю одиннадцать пропущенных от папы. Так как болтать лень, а тем более выслушивать очередные нотации из-за того, что я стырила ключи и без предупреждения ушла домой, мне уж точно не хотелось. Я просто отправляю смс, что у меня всё пучком и продолжаю вытирать волосы, пока не слышу какой-то шум внизу. Я не спеша шагаю по лестнице, но завидев знакомую макушку, вышедшую из прихожей, моё сердце трепещет, а всё внутри ликует от радости. Наконец-то!

— Чонгук-а! — снова визжу я и кидаюсь на шею к слегка офигевшему парню. Уф, а он стал выше. И крепче в теле. Вот же, точняк в качалку ходит.

— Юджин?! — он почти также выбирается из объятий, как и отец, и удивленно смотрит на меня.

— Сюрприз! — подпрыгиваю я на месте, будто я подарочек и только что «явилась» ему.

— Ты как... — хмурится он, почесывая затылок и оглядывая меня, не в силах понять, что я делаю дома.

— Я вернулась! Ох, знал бы ты, какая скукотень в этой Америке. Уф, и врагу не пожелаешь! А теперь я тут, с вами! Будем тусить, да?! — продолжаю прыгать я и радоваться. Чон наконец приходит в себя, мило улыбается и притягивает к себе, нежно обнимая и поглаживая по голове.

— Я соскучился, малыш, — слишком нежно говорит он. Да так, что у меня и сердечко невольно ёкает. Я лишь сглатываю накопившуюся от волнения слюну во рту и медленно отстраняюсь, глядя в темные глаза брюнета, по которым я так сильно успела соскучиться.

— Я тоже.

Через час мы уже веселились на кухне. Ну, как веселились... Чонгук набил стол вкусняшками, а я рассказывала абсолютно всё, что происходило со мной заграницей, при этом Чон меня внимательно слушал, не отвлекаясь от еды и постоянно кивая.

— Значит, тебя выгнали из-за драки? — даже не удивившись, переспрашивает он. Такие новости уже были в порядке вещей.

— Ну, не совсем. Просто те курицы... — я сжала в кулак батончик с шоколадом, как только вспомнила некоторых высокомерных стерв из старой школы. — Но сейчас уже всё неважно! Я спокойненько закончу последний класс старшей школы в Корее и найду себе хороший универ здесь же, верно? — я заулыбалась, очаровательно уставившись своими глазками на Гука, а тот лишь молча продолжал есть.

— Я уже говорил не сбегать от меня! Почему такая непослушная? — в комнату неожиданно вошел папа.

— Омо, папа? Ты уже вернулся? Ой, что это у тебя? — я заметила, как на щеке у отца блестела капля крови, сочившаяся из совсем свежей ранки. Откуда она у него могла появиться?

— О, дай гляну, — когда я уже собралась встать и подойти к папе, чтобы рассмотреть рану поближе, Чонгук опередил меня и закрыл собой взор на него, начиная осматривать. — Хм, ничего нет, — ответил он, отходя от папы. Теперь ранки и правда не было, но секунду назад я отчетливо видела её.

— Странно... — меня не покидало какое-то странное чувство, но я его тут же отбросила.

— Ладно, раз уж ты здесь, будем говорить о твоём будущем, — объявил папа, проходя внутрь комнаты. Чонгук вздохнул и уселся обратно, собираясь продолжать кушать и слушать нашу беседу, которая скорее всего снова закончится ссорой.

И правда. Так и было. Целый час я пыталась переубедить отца и долбила ему, что не хочу возвращаться в Америку, а он пытался доказать мне, что там для меня лучшее место. И так бесконечно... Честно, я даже уже сочувствую Чонгуку. Ему приходится слушать это всё уже не в первый раз, но вмешивался он в наши споры крайне редко. Лишь когда ситуация выходила из-под контроля. Например, когда я уже начинала чуть ли не плакать или отец был в ярости. Тогда-то он и спасал нас от всемирного скандала.

— Лучшее место для меня это здесь! Рядом с тобой и Гуком! — нахмурилась я словно ребенок, которого обижают. — Разве так сложно понять?!

— Мы понимаем тебя, малышка, но и ты пойми, — решил вмешаться Гук. — Пока у нас проблемы на работе, ты можешь быть в опасности.

— Они у вас всегда были! Вечно какие-то проблемы, из-за которых у тебя, папа, прекращается общение с собственной дочерью, между прочим! Может ты не заметил, но мы не виделись несколько лет! Я скучала по вам, — уже тише произношу я, и моё лицо искажается в гримасе печали.

— Не правда. Я прилетал на прошлые каникулы, — тихо ответил папа, неловко отводя взгляд.

— Неужели? И что? Пробыл всего пять дней, три из которых тебя попросту не было рядом. Это ты по работе прилетал, а не из-за меня. На меня тебе всегда было плевать...

— Юджин, успокойся, — попросил Чонгук, уже предчувствуя мои слезы, и я под влиянием его мягкого и спокойного голоса стала успокаиваться и просто молча уселась обратно на стул.

— Вы что... Связались с какими-то бандитами, или что? Я же знаю, вы скрываете от меня что-то. Скажите.

Папа и Чон как-то странно переглянулись, но я знала, что никто не собирается мне ничего рассказывать.

— Ничего мы не скрываем. Ладно уже, иди спать. Тебе завтра вставать рано, документы в новую школу подавать, — кивнул наверх папа, и я поняла, что он всё-таки согласился.

— Ура! Папочка, ты не представляешь, как я рада! Ух, дай я тебя поцелую! — я подлетела к отцу и чмокнула его в обе щеки, сильно потискав. — И тебя тоже! — не подумав, также подбегаю и к Чонгуку и крепко его обнимаю, напоследок тоже чмокнув в щеку, и после того как осознаю всё, дергаюсь и неловко улыбнувшись убегаю прочь, успев крикнуть напоследок громкое «Спокойной ночи!».

От лица автора

Парень приоткрывает двери в комнату и, стараясь не создавать лишнего шума, проходит внутрь и присаживается на край кровати возле спящей девушки. Он наблюдает за ней, не в силах оторваться.

— Ты и правда изменилась, — шепчет он, улыбнувшись. — Я скучал...

Легким движением руки он смахивает непослушную прядь волос с лица девушки, а после целует в лоб и выходит из комнаты, спускаясь вниз. Он проходит в гостиную, где сидит начальник.

— Это снова они, да? — спрашивает Чон, поспешно садясь рядом с мужчиной. — Что будем делать? — господин устало потирает глаза и, вздыхая, откидывается на спинку дивана.

— Юджин уснула? — для начала спрашивает он.

— Да, уже давно. Устала с дороги.

— Хорошо, — слабо кивнул он. — Чонгук, я больше не могу держать её в другом городе против воли. Но и здесь для неё опасно. И я хочу попросить тебя снова...

— Знаю, — тут же перебивает его парень, кивает и слабо улыбается, — даже без вашего приказа я буду защищать её. Не сомневайтесь.

— Хорошо, я уверен в тебе, — мужчина облегченно кивает. — И ещё... Пока ты будешь занят, нужно, чтобы в школе тоже были свои люди.

— Без проблем. Я знаю одного школьника из совета. На него можно положиться, — уверенно говорит Гук.

— Отлично, позаботься об этом, — после минутной паузы господин делает глоток виски из стакана на столике и переводит внимательный взгляд на парня. — Чонгук, как ты думаешь... Совершаю ли я сейчас ошибку, разрешив ей остаться в городе? — Чонгук задумывается над словами мужчины.

— Я не могу давать вам советы. Я всего лишь ваш подчиненный... И её друг, — пожимает он плечами, а господин тепло улыбается.

— Ты не только мой подчиненный, Чонгук. Ты мой верный соратник уже долгое время. Тебе я могу довериться, как никому другому, и я всегда прислушивался к твоим советам. Скажи.

— В таком случае... — парень снова делает паузу. — Думаю, что общение с ней тоже немаловажно для вас. Вы семья. Она нуждается сейчас в вас.

Мужчина молча смотрит на парня, а после начинает кивать.

— Так и есть... Так и есть... — задумчиво повторяет он, глубоко вздохнув и вновь сделав глоток алкоголя. — Ладно, Гук, иди к себе, отдыхай. Завтра разберемся со всеми остальными делами.

Чонгук видит, в каком сейчас состоянии мужчина, поэтому решает больше ничего не спрашивать у него и, поклонившись, молча уходит к себе.