Я хочу быть твоим котиком!

Часть 5.

— Сколько дней ты уже не спишь? — Кира подошла к парте Жикина.
— Я сплю, — сказал сонный голос.
Девушка окинула его скептическим взглядом.
— Я вижу, что ты спишь, но я спросила, спишь ли ты дома?
— Сплю, — промычал блондин.
— Когда говоришь с кем-то, нужно хотя бы в глаза смотреть.
— А с чего ты взяла, что я хочу смотреть тебе в глаза?
— Что? Я твоя подруга и вообще...
— Что, вообще? Что? Ты знала меня с самого детства, но даже не сочла нужным рассказать мне об этом! — парень подскочил со стула. — и ты ещё хочешь, чтоб я с тобой разговаривал?!
— Как ты узнал? Ты вспомнил?! — глаза Киры расширились от удивления, на губах появилась радостная улыбка, а взор застилали слезы. Она кинулась на шею Косте. — Наконец-то!
Киса грубо оттолкнул русоволосую от себя.
— Ничего я не вспоминал! Мама мне рассказала вчера!
Глаза, вновь загоревшиеся от счастья, потухли.
— Совсем ничего? — спросила она обречённо. — Прости, что не рассказали, но так было нужно. Разве тетя Лиза тебе не рассказала?
— Рассказала, но это не значит, что вы должны были молчать! Все эти годы мне всегда чего-то не хватало! Всегда мне казалось, что я что-то доложен вспомнить, но я не мог. Не мог! Я столько раз пытался вспомнить! Черт! Не хочу тебя видеть!
Парень выбежал из класса. Столкнувшись в дверях с Семеном, благополучно проигнорировал его.
— Это что было? — спросил он в шоке.
— Не трогай его. Пусть идет. Завтра Киса придет в хорошем настроении, я обещаю, — загадочно сказала девушка и, чмокнув Семечку в щёку, направилась в свой класс.
.
.
.
Нет. Черт! Как же больно! Больно! Больно! Больно! Ну почему они так долго молчали? Теперь у него сердце разрывается. Он не выдержит, это точно, слишком болит. Только где конкретно? Сердце? Легкие? Ноги? Что?
Киса бежал по коридору, даже не смотря вперед. Натолкнувшись на кого-то, парень с размаху приземлился на пятую точку.
— Черт! — выругался блондин.
По щекам текли слезы. Но от чего? Почему теперь он постоянно плачет? Что он за мужик такой? Он поднял глаза и увидел перед собой Глеба.
Когда Бейбарсов взглянул на него, то сразу понял, что что-то случилось. Без каких-либо расспросов он схватил Кота за локоть и повел на третий этаж в правое крыло — самое тихое место во всей школе. Его еще называли «крылом парочек».
Они шли, казалось, вечность, ведь Киса постоянно спотыкался и пару раз даже чуть не упал, все из-за слез, что не давали увидеть даже спину впереди идущего парня. Когда они пришли на место, Глеб резко остановился, из-за чего Жикин врезался ему в спину.
От новой, но уже физической боли слезы стали литься с двойной силой. Все так резко навалилось на бедного парня, что уже было невозможно держать все это внутри.
Немного успокоившись, Костя пришел в себя и понял, что Глеб уже повернулся к нему лицом и теперь пристально смотрит в глаза. На несколько секунд Киса даже завис, не имея силы оторваться от пары бездонных глаз напротив. Глеб мягко отпустил руку с локтя на кисть и стал нежно поглаживать ладонь, и именно этот жест заставил Жикина очнуться. Он резко вырвал свою руку из такой теплой ладони парня, и зло посмотрел на него.
— Боже, какой же я глупый, ты ведь мне даже...- Киса решил умолчать, что уже влюблен. «Не то время и место», — подумал он.
— А что случилось-то? — совершенно не понимая злости в глазах парня напротив, удивился Бейбарсов.
— Что случилось? Что случилось?! Да как ты вообще мог говорить «ты мне нравишься, Киса» — передразнил Костя, он сейчас был очень расстроен, обижен и даже разочарован, поэтому вряд ли бы он смог сейчас остановиться.
— Я не понимаю...
— Не понимает он! Ты, наверное, был очень рад, когда я все забыл, да? Когда я забыл о том, что мы были знакомы?
— Откуда ты узнал? Ты вспомнил? — в глазах Глеба вспыхнуло тоже счастье, что недавно было и в глазах Киры, но потом он понял смысл слов, что только что произнес Киса, и вот он уже хмурится. — Не правда! Я не был рад, я...
— Мне мама рассказала. Почему ты не пытался общаться со мной, почему не пытался снова сблизиться? Ты хоть знал, как мне было тяжело, как было одиноко и пусто... знаешь сейчас больнее, в сто раз больнее... Ты говоришь, что тебе не все равно! Но это не так! Ты врешь! Тебе все равно! Мама сказала, что мы были близки, но видимо не настолько...
Было больно слышать все это, но где-то глубоко внутри Глеб понимал, возможно, он был не прав. У него была причина для того, чтобы снова не сближаться. Непривычно было видеть Кису таким злым и обиженным. Старшему не нравилось то, о чем думает Костя. Он не хотел больше этого слышать. «Нужно его заткнуть», — это единственное, о чем думал Глеб. О, вот оно решение! Он впился поцелуем в губы, которые его так нещадно задевали своими словами. Ведь поцелуй — это единственное о чем вспомнил Глеб, как только взглянул на Кота...
О, этот поцелуй! Простое касание губ, но такой огромный эффект! В голове что-то взорвалось, желудок подпрыгнул вверх. Фейерверк в мозгу, разноцветные вспышки перед глазами. Ох, как же так? Всего пара секунд, но каких!
Какое-то странное ощущение в голове. Что-то смутное, что-то почти неосязаемое, что-то такое знакомое, очень, словно родное. И вдруг ещё одна вспышка. Будто какой-то сон, странное воспоминание.
<b>« — Глеб! Поцелуй меня! — говорит веселый блондинистый мальчик лет шести, подлетая к другу.
   — Чего? — голубовато-серые глаза округлились, а на щеках вспыхнул румянец. Видимо он прекрасно знает, чего от него хотят, хотя ему всего семь.
   — Ну, пожалуйста! Ты же сказал, что женишься на мне, когда я вырасту!.. „</b>
Воспоминание резко обрывается. Прошли всего доли секунды, но они оказались такими долгими. Киса резко оттолкнул Глеба от себя. Так он ещё никогда не краснел. Господи, он сейчас взорвется! Кто-нибудь охладите его!
В глазах Бейбарсова что-то хитро блеснуло, стало быть, понял, в чем дело.
— Котенок, ты ведь что-то вспомнил?
— Нет! — выпалил он.
— Не ври мне! Ты никогда не умел врать, — русоволосый снова приблизился.
Киса даже не обратил внимание, он был в прострации. Ближе, ближе ещё ближе. И вот он уже у его губ, на финишной прямой.
<b>-ТРРРРРРРРРРРРРРРРРРР.</b>
ЗВОНОК. Вовремя, нечего сказать.
— Киса, — Бейбарсов подтолкнул парня к лестнице, — ну же, иди, если не ошибаюсь у тебя алгебра. К моей маме лучше не опаздывать.
Глеб улыбался, но как-то не радостно. Глаза его почему-то грустили, но Косте некогда было думать об этом, он спешил в кабинет математики.
.
.
.