— стоять ! –резким тоном говорит отец.
Я останавливаюсь и слышу, как он подходит ко мне.
— повернись ко мне –я следую его команде – ты что думаешь, что мы будем возиться с тобой? Жалеть тебя каждую секунду? !
— Дэвид… -говорит Нэнси.
— помолчи! – его взгляд пронзает меня насквозь – нет, моя дорогая. Мне надоело с тобой нянчиться. Все, что сейчас с тобой происходит –это целиком твоя вина и не нужно делать из себя невинную жертву! А теперь быстро села за стол и поела, мы что, зря на тебя деньги потратили?!
« Держи себя в руках, Глория. Держи себя в руках». Я сглатываю и шагаю вперед, к столу. Беру тарелку с едой, разворачиваюсь и делаю шаги к моей комнате.
— ты уйдешь только тогда, когда я тебе скажу – я останавливаюсь – а теперь запомни кое-что, еще одна твоя такая выходка и я сделаю все, чтобы ты села за решетку. Я не стану нанимать тебе адвоката и подпишу все, что мне предложат. Если ты хочешь до конца сломать свою жизнь, я тебе это устрою – я уже собралась вновь развернуться и уйти, как он хватается за мое плечо и сжимает его так, что мне чуть дыханье не перехватило –
Ты поняла меня?!
-…поняла –его кисть разжимается.
Я чувствую, что вот-вот взорвусь. Я так надеялась, что за время моего отсутствия он хоть что-то поймет и немного изменится. С горечью признаю, что я вновь ошиблась.
— а теперь ты меня послушай, папочка. Если ты еще раз хоть пальцем до меня дотронешься – ты об этом очень сильно пожалеешь –я хватаюсь за его лицо и ногтями впиваюсь ему в кожу –я уже не та маленькая девочка, которая не может за себя заступиться. Понял? Ты понял меня или нет?!!
Он молчит. Я убираю свою руку от него. На его щеках остались несколько небольших царапин от моих ногтей.
— приятного аппетита –говорю я и теперь уже без всякого напряжения иду в комнату.
***
Ни единая крошка в рот не лезет, хотя я ничего не ела со вчерашнего дня. В глубине души ,когда еще ничего этого не произошло, я надеялась, что дома, во Флориде, меня ждут. Что отец понял, насколько я ему дорога. Но как оказалось, совсем ничего не изменилось. Меня всюду разыскивали лишь по нужде. Отец поступил так, как должен был поступить любой родитель. Но не потому, что я ему нужна, я его единственная дочь и со мной может произойти что-то страшное, а лишь потому, что так нужно. Все мои надежды превратились в осколки.
— Дэвид, что ты делаешь? Девочка перенесла такой огромный стресс, а ты…
— ты ее еще и защищаешь?! Я вырастил чудовище, Нэнси. Ты только посмотри на нее, она же копия своей мамаши.
— какой бы она не была, Дэвид, она твоя дочь! На ее глазах убили человека, ты хоть представляешь , что она перенесла? И еще неизвестно, что эти уроды делали с бедными девочками все это время. Ты должен только радоваться, что она здесь с тобой, что с ней все хорошо.
— да лучше бы ее и не было здесь. Я устал от нее.
— …устал? Ты устал от собственного ребенка? Это не она чудовище, Дэвид, а ты.
— Нэнси, ты куда?
— мне нужно прогуляться….Господи, еще недавно я думала о том, что хочу иметь от тебя детей , но посмотрев, как ты обращаешься со своей родной дочерью, мне теперь страшно об этом подумать.
Я слышу ,как Лоренс хлопает дверью.
Закрываю глаза, слышу свое медленное дыхание. Меня окатывает жаром. «Только не плачь, Глория, только не плачь».
Я подхожу к окну. Снова пытаюсь отвлечь себя. Смотрю на проезжающие машины, проходящих мимо людей. Затем поднимаю голову и смотрю на небо. Серое, тяжелое. Это просто аномалия для солнечной Калифорнии.
-….как же мне тяжело без тебя, Беккс –говорю я ,глядя на мрачное небо- ты даже не представляешь –облака расплываются из-за наступающих слез – Господи, ну почему ты такой жестокий?! Почему ты забираешь жизнь у хороших людей и оставляешь на свете мерзких тварей? Что она тебе сделала, а? –мой голос дрожит и смешивается с ревом. Я становлюсь на подоконник – забери меня! Забери меня к себе, я прошу тебя! Я не хочу здесь больше оставаться , я не вынесу этого!
Внезапно кто-то хватает меня на руки и оттаскивает от окна. Отец. Во мне рождается еще больше ярости, я начинаю со всей силы, превозмогая боль, бить его ногами и руками.
— отпусти! Отпусти меня!
Папа кладет меня на кровать и старается изо всех сил успокоить меня, но я ему не поддаюсь.
— что ты наделал?!!! Я же почти прыгнула, у меня бы все получилось!!! Ненавижу тебя, как же я тебя ненавижу! Не даешь мне жить, так дай мне умереть!
Отец прижимает ладонь к моему рту и держит до тех пор, пока я не перестаю брыкаться. Мне кажется, я выплакала все глаза , они уже зверски болят от моих истерик.
— поплачь, тебе станет легче –говорит отец.
— легче? Мне станет легче, папа, если меня сейчас кто-нибудь пристрелит.
— послушай, я понимаю твое состояние. Увидеть, как убивают другого человека, хуже собственной смерти. Но не нужно доводить себя до такого. Тем более ты знала эту девочку не так давно.
— ты что несешь, а? да какая разница, сколько я ее знаю? День, два , неделю! Она мертва, папа. Она спасла мне жизнь, эта пуля принадлежала мне! Мне! Я никогда себе этого не прощу, мне проще умереть, чем каждый раз закрывать глаза и видеть ее лицо, ее улыбку…Я не могу….я больше так не могу –говорю сквозь слезы я – это невыносимо. Она…такая маленькая, хрупкая, жизнерадостная поплатилась жизнью из-за такой мрази ,как я. Это несправедливо! …Знаешь, ты прав. Я действительно чудовище. Если бы у меня была такая дочь, как я….я бы давно уже от нее избавилась.
Отец долго молчит.
-…Глория, я погорячился. И я хочу, чтобы ты меня простила. Я знаю, это нелегко, но …
Эту девочку больше не вернешь. Такова ее судьба, ты должна понять это.
Впервые за шестнадцать лет моей жизни отец выслушал и понял меня. Я сижу перед ним, словно зомбированная ,и ничего не могу сказать.
— ложись и закрой глаза. Тебе нужно прийти в себя. А я пока посижу здесь.
Мои веки вмиг становятся тяжелыми.
***
Тихими шагами направляюсь к выходу. Нэнси, слава Богу, вернулась, и они спят в обнимку с папой. Несколько минут роюсь в отцовской барсетке и ,наконец, нахожу упаковку крепких сигарет с зажигалкой. Стараюсь как можно тише закрыть дверь.
Свобода.
Я иду по темному коридору гостиницы, спускаюсь на первый этаж и выхожу за пределы здания. Около гостиницы расположены несколько лавочек, я сажусь на одну из них. Закуриваю сигарету и с жадностью делаю каждую затяжку. Тишина. Я не знаю, сколько сейчас времени, но город кажется совсем пустым. Лишь изредка проезжают машины.
Закрываю глаза. Последняя ночь в Калифорнии. И где-то там, в десятках километрах от меня спят Стив, Джей и Алекс. Внутри все сжимается, когда я вспоминаю о них. Как бы то ни было, мне с ними было хорошо и я не жалею, что познакомилась с ними. На мгновение представляю, что бы было, если мы не поехали на встречу к Дезмонду. Мы бы остались в нашем теплом убежище. Я и Ребекка готовим на кухне ужин для ребят. Джей смеется над нашей с Беккс неуклюжестью, Стив подходит ко мне сзади и медленно обнимает, целуя мою шею, а Алекс сидит на диване и как наш «вожак» наблюдает за всем происходящим.
Открываю глаза. Возвращаюсь в реальность. Я уеду завтра домой и еще неизвестно, что меня там ожидает. Парней ждет «хороший» срок, а Ребекка…..осталась лишь в моих самых светлых воспоминаниях.
— ты когда-нибудь перестанешь сбегать?
Я оборачиваюсь и вижу рядом со мной отца, который уставился на сигарету в моей руке.
— прости…да, пап, я курю. Отшлепаешь меня за это?
Он, молча, берет сигарету из моих рук и кидает ее в урну.
— пойдем спать. Завтра будет тяжелый день.
Day 47.
Люди бегут толпами, волоча за собой огромные чемоданы. Слова диктора аэропорта кажутся мне неразборчивыми и доносятся до меня лишь громким эхом. Я иду «на автопилоте». Просто сделала сама себе команду: « Так надо. Делай все, что они говорят». Передо мной идут двое вооруженных сопровождающих в форме, позади меня плетутся Нэнси и отец. Проходящие мимо меня люди, не смотря на суету и бешеную беготню в аэропорту, успевают озарить меня недоумевающим взглядом, полным любопытства или осуждения. Но мне все равно. Я лишь подчиняюсь ситуации. Иду молча, как можно реже смотрю по сторонам ,не привлекая к себе внимания. Несмотря на мое внешнее фальшивое спокойствие, внутри меня все бушует. Я представляю, как вырываюсь из своих невидимых «кандалов» и бегу, настолько быстро, насколько мне предоставляют это мои силы. Я бегу, в надежде, что я все еще смогу увидеться с ребятами. Бегу и смеюсь, мимолетом глядя в лица ничего не соображающих прохожих. Бегу и уже предвкушаю свою свободу.
Но я вновь возвращаюсь в реальный мир. И мне становится очень горько на душе.
Полчаса в зале ожидания, затем диктор оповещает нас о том, что производится посадка на рейс № 180 Палм-Спрингс – Майами. Вот и все. Пройдет несколько часов, и я снова окажусь во Флориде. Удивительно, но мне кажется, что я не была там целую вечность. Да я бы еще столько же туда не возвращалась. Мне противен мой город, люди, проживающие в нем. Вспоминаю, как мы с музыкантами каждый день колесили по разным незнакомым городам. Слезы снова на глаза наворачиваются. И уже сидя в самолете, я не могу совладать со своими эмоциями. Я как могу, скрываю слезы, но они, то и дело, что скатываются с моих покрасневших щек. Руками вцепляюсь за сидение, закрываю глаза и снова настраиваю себя на «спокойствие». Так нужно, Глория, ты просто должна это вынести.
***
Меня разбудили уже на посадке. Спросонья я еще мало, что понимаю. Но, наконец, мое сознание стало на тропу пробуждения – я дома. Вернее еще несколько часов и я буду в Бревэрде . Внутри меня что-то перевернулось. Так больно осознавать, что я снова здесь.
Полицейские сопровождают нас до самого дома. Внезапно, мы слышим какой-то шум за пределами автомобиля. Я смотрю в окно и вижу толпу журналистов, корреспондентов с огромными фотоаппаратами, диктофонами, видеокамерами и микрофонами. Я нервно улыбаюсь. С ума сойти, из всего того, что произошло ,эти клоуны устроили настоящий цирк. Для них мое исчезновение и смерть Ребекки это лишь новая статья в их идиотских газетах и приличный гонорар. Господи, как же мерзко.
Отец выходит первый, вместе с ним двое полицейских.
— вы Дэвид Макфин? Как вы прокомментируете ситуацию, в которую ввязалась ваша дочь?
— вы знаете, кто именно убил Ребекку Донелл?
— Глория Макфин и Ребекка Донелл были в рабстве?
— пошли все вон отсюда! –кричит отец.
Полицейские начинают всех расталкивать.
— так, Глория, сейчас мы с тобой вместе выходим и быстро идем к дому. Только не останавливайся, хорошо? –спрашивает Лоренс.
— да.
Я и Нэнси вылезаем из машины и быстрым шагом направляемся к дому. В глазах мелькают яркие ослепляющие вспышки от фотоаппаратов. В ушах стоит гул от голосов журналистов. На секунду я теряю свою ориентацию, но рука Лоренс помогает мне не упасть. Мы заходим домой. Я пытаюсь отдышаться.
— кошмар какой-то –говорит Нэнси.
— закрой дверь на замок, не хватало, чтоб они еще в дом вломились –говорит отец, задергивая шторы.
Вот они, мои родные стены. Мой дом. Вспоминаю, как мы ночевали на улице, на холодной влажной земле, и знаете, я бы вновь это перенесла, но ни за что бы не вернулась домой. Медленно поднимаюсь по лестнице. Захожу в свою комнату, закрываю дверь .
Смотрю на свою кровать. Солнце пробивается сквозь закрытое окно, освещая нежный тон обоев, и оставляя блики на шкафу. На мгновение мне показалось, что я никуда и не убегала. Что это лишь был сон, с которым я так сильно не хотела расставаться. Опираюсь спиной о стену и медленно скольжу вниз, поджимая под себя колени. Ну что ж, а теперь начнется мое самое главное испытание. Остается несколько жалких дней моей жизни, и я обязана не сорваться и пережить их.
***
Мы сидим в гостиной, передо мной стоит высокая женщина в строгом черном костюме. Я уже чувствую, что этот разговор будет не из легких.
— меня зовут Кейт, я инспектор по делам несовершеннолетних. Теперь, Глория, мы будем с тобой видеться довольно часто –женщина присаживается на стул и смотрит прямо мне в глаза своим суровым взглядом –вы уже наняли адвоката?
— еще нет –отвечает отец.
— ну что ж, тогда перейдем сразу к делу. Дэвид , ваша дочь совершила такие правонарушения, как продажа и хранение наркотиков, а также участие в разбойных нападениях. Как вы понимаете ,это все очень серьезно. Поскольку Глории еще нет восемнадцати, то ей светит отбывание срока в колонии для несовершеннолетних, а затем, если так решит суд, то ее направят в так называемую «колонию для взрослых» . Если все-таки судьи сжалятся над вами и ей назначат условное наказание при домашнем аресте, то и это не изменит ваше положение. Дело в том, что с любой судимостью у вас возникнут проблемы при поступлении в любой университет Соединенных штатов. Также ни один нормальный работодатель не захочет видеть в своем руководстве такого «работника».
— простите, но зачем вы нам это говорите? Разве так вы должны разговаривать с несовершеннолетними детьми? –вмешивается Нэнси.
— это уже не дети. Это будущие заключенные. Если бы вы знали, сколько таких же подростков сидело тут передо мной. И все они, как один, думают о том, что их никто не понимает и какая же у них тяжелая жизнь. Да вы еще не знаете, что такое настоящая жизнь, что такое настоящие проблемы! И в итоге вы делаете больно себе, своим родителям и другим ни в чем неповинным людям.
-…вы правы –спокойно говорю я.
Кейт, видимо, не ожидала от меня такого ответа. Ее выражение лица вмиг меняется со строгого в более мягкое.
— очень хорошо, что ты это осознаешь…. Глория, я вижу, что ты умная девочка, ты просто оступилась. И поэтому, я хочу тебе помочь.
— как же?
— мы можем повернуть всю ситуацию вспять. Нам нужно выставить тебя жертвой. Ты всего лишь должна подписать заявление, в котором ты подтверждаешь то, что Алекс Мид и остальные его сообщники заставляли тебя продавать наркотики. Что они угрожали тебе. Тогда срок отбывания в тюрьме для этой банды увеличится, а тебя оправдают.
— да, это было бы замечательно –говорит Нэнси –вы только посмотрите, что эти сволочи с ней сделали, они избивали ее каждый день.
— Это не они! –вырывается у меня –это не они…
— а кто же, Глория? –спрашивает Кейт.
— …я знаю только его имя, Дезмонд. У него огромная банда и это они на нас напали….Это они убили Ребекку.
— Глория…если честно, полиция не будет искать никакого Дезмонда. Сейчас все вертится вокруг тебя и этих музыкантов –наркодиллеров.
— но почему?! Почему вы не ищите того, кто действительно виновен?
— Глория, послушай меня. Ты хочешь сесть в тюрьму? А ты представляешь ,что ждет тебя после нее? Ты станешь отшельником, без образования и денег, в то время, как все твои сверстники уже обзаведутся семьями. Все ,что ты должна сделать это подписать заявление. Только так ты можешь спасти себя.
У меня пересыхает во рту ,и на несколько минут я теряю дар речи. Внутри все клокочет. Все смотрят на меня и ждут моего ответа, а я…я не знаю, что мне делать. Лишиться свободы или предать тех, кого я любила? У меня темнеет в глазах, мне плохо. Каждую секунду обдает жаром. Решай, Глория, решай же! Наконец, я беру себя в руки и принимаю решение.
— Нет. Я не буду ничего подписывать. Я все это делала по своему согласию, никто меня не заставлял и я готова понести за это наказание –отчеканиваю я.
— прошу прощения, можно мы отойдем с Глорией на пару минут? –спрашивает дрожащим голосом Нэнси.
— конечно.
Лоренс берет меня за руку и силой выводит из гостиной. Когда мы оказываемся за закрытой дверью , она вцепляется за мои плечи и смотрит мне в глаза.
— что ты делаешь? Ты хоть понимаешь, что ты делаешь?!
— понимаю.
— ни черта ты не понимаешь! Глория , одумайся, ты в один момент можешь сломать всю свою жизнь!
— и пусть. Но я ни за что не буду клеветать на людей, которые ничего плохого мне не сделали.
— что?! Ничего плохого? Да они втянули тебя в эту «грязь», Глория!
— да, но они подарили мне другую жизнь ,и я бы все на свете отдала, чтобы вернуться к ним.
Я возвращаюсь в гостиную. Отец стоит в стороне и делает вид, будто я посторонний человек и что его совсем не интересует ,что со мной теперь будет. Хотя нет. Он не делает вид. Ему действительно все равно. Поражаюсь над тем, что Нэнси ,совсем чужому человеку, моя судьба небезразлична, а моему отцу «по барабану». Внутри аж жжет от ненависти и обиды.
— ну что, Глория, ты поменяла свое решение? –спрашивает Кейт.
— нет, не поменяла.
— …хорошо. Я пыталась тебе помочь, так что моя совесть чиста. У вас осталась ровно неделя до судебного заседания , за это время вы должны как следует подготовиться – инспектор встает со стула и вновь смотрит на меня – да кстати, калифорнийские полицейские при обыске вашей машины кое-что нашли –она роется в черном пакете и что-то достает – это твое?
В ее руках моя сумка, в которой находятся деньги и мой дневник.
— …да.
— держи, следствию это не понадобится.
Мы все направляемся к выходу.
— теперь ваш дом под охраной. Выход за его территорию также осуществляется с нашими сопровождающими во избежание побега. Всего доброго.
