На стыке двух миров

Путь к исцелению

  На другой день, проснувшись с рассветом, Ивонн, не сомкнувшая за ночь глаз (она не могла понять что этому способствовало: непривычная обстановка или то, что человек, которого она боялась на данный момент, спит в соседней комнате), решила отблагодарить за предоставленное гостеприимство.

- Ивонн, ты же гость, зачем ты занимаешься уборкой? - спросил Хаор, очищая рыбу от чешуи.

Девушка пыхтела,  отдирая пол мокрой тряпкой. В действительности, он выглядел довольно чисто, хотя, на таком полу вряд ли заметишь какое-либо пятнышко.
- Вы приютили меня, должна же я хоть как-то отплатить, - она присела, разгибая спину. - И разрешили оставить знакомого из моей деревни.

Юноша вдруг отложил рыбу и посмотрел на свои руки, которые были в чешуе.
- Я заходил к нему этим утром, - сказал Хаор. - Он дышит, но все еще без сознания, - мальчик не отрывал глаз от своих рук. -  Я был уверен, что он умрет.

Эти слова заставили  девушку немного встрепенуться, но она осталась сидеть недвижима в том же положении.

- А он точно из деревни? - спросил Хаор, и Ивонн заметила, как быстро сменилось его розовое лицо, чтобы показать всю свою недоверчивость, и тот час же сделалось прежним. - Больно он чистый, и одежда на нем хорошая. А зовут-то его как?

Девушка рассеянно улыбнулась, очевидно не понимая того, что ей ответить.
-  Тео... Теодор! - сказал она, истерически бегая глазами по полу.
-  Теодор? - переспросил мальчик. - Поскорее бы Теодор пришел в себя, - с ноткой недовольства сказал он.
- Ага... - задумчиво протянула девушка. - И кстати... Когда он очнется, пожалуйста, не говори ему обо мне.

  Ивонн,  решив в своем уме, что в скором времени (как только поправиться ее "знакомый") она покинет эту деревню и вернется домой, то совсем не обязательно ему знать о ее присутствии.
  Хаор, нахмурившись, молчал. Девушка продолжила свою работу.

К полудню, две служанки, обитавшие в имении госпожи Вены, закончили с утренней уборкой и двинулись на кухню, занимаясь приготовлением обеда.
Хаор доделал необходимые приготовления и они вместе с Ивонн, которая тоже освободилась от дел (хоть служанки и оспаривали необходимость ее помощи), двинулись проведать больного.
Оба переступили небольшой каменный порог - девушка замерла, помаргивая. Низкий, но просторный покой, обставленный висячими лампадами и спящей вереницей длинных свеч. На полу, растелянном белыми матрацами, в дальнем конце покоя, лицом к дверям, лежал макриат. Его темные волосы ниспадали  на плечи и мягко струились по подушке; у изголовья на серебряном подносе стояли кувшин с водой и глинянная миска.
Девушка робко вступила в покой, неловко и низко присев рядом с макриатом.
Влажная тряпка совсем остыла от неспадающего жара. Ивонн окунула ее в миску с прохладной водой и снова приложила ко лбу парня. Солнечные лучи, пробивавшиеся из массивных окон, играли на его безмятежном лице, прикрытые веки изредка подергивались.
  Взору девушки снова открылись острые, торчащие из длинных волос, уши. Теперь Ивонн могла разглядеть их.
Она обмерла от восторга, внимая чарующий эльфийский образ. Этот восторг теснил ей грудь, согревал сердце, хоть она и понимала, что этот человек не мог оказаться эльфом. Девушка прикоснулась к кончику уха, но вдруг осеклась, сама себе удивляясь.
- Их нужно спрятать! - сказал Хаор. -  Госпожа Вена велела. Меры по предотвращению распространения слухов.
Ивонн часто закивала.
Юноша передал ей узкую связку белой ткани, и она принялась обматывать голову макриата на уровне ушей, что теперь казалось, будто он контужен на голову.