⚜️Не покидай меня⚜️

Part II

В эту дверь мы и вошли с моей незнакомой спутницей, она закрыла ее за собой и заперла. Затем я увидела дом,или несколько домов ,-строение оказалось очень длинным,со множеством окон,некоторые были освещены. Мы пошли по широкой, усыпанной галькой и залитой водой дороге и очутились перед входом.Моя спутница ввела меня в коридор, а затем в комнату с пылавшим камином, где и оставила одну.
Я стояла,согревая онемевшие пальцы у огня, и оглядывала комнату.Свечи в ней не было , но при трепетном свете камина я увидела оклеенные обоями стены, ковёр, занавески и мебель из красного дерева.Это была приемная- довольно уютная и просторная.Я была занята рассматриванием висевшей на стене картины, когда дверь открылась и вошла какая-то женщина со свечой, а за ней следовала другая.
Первый из вошедших была стройная дама, черноглазая, черноволосая, с высоким белым лбом.Она куталась в большой платок и держалась строго и прямо.
-Девочка слишком мала для такого путешествия,- сказала она, ставя свечу на стол.С минуту она внимательно разглядывала меня, затем добавила:- Надо поскорее уложить ее в постель. Она,видимо, устала.Ты устала?-спросила она, положив мне руку на плечо.
-Немножко,сударыня.
-И голодна,конечно.Дайте ей поужинать, перед тем как она ляжет спать, Мисс Райс.
Она спросила сколько мне лет, как мое имя,умею ли я читать, писать и хоть немного шить.Затем, ласково коснувшись моей щеки указательным пальцем,выразила надежду, что я буду хорошей девочкой, и отослала мня с мисс Райс.
Даме, с которой я рассталась, могло быть около тридцати лет. Та, которая шла теперь рядом со мной, казалась на несколько лет моложе. Первая произвела на меня сильное впечатление всем своим обликом, голосом, взглядом. Мисс Райс выглядела заурядной.На лице ее с румянцем во всю щеку лежал отпечаток тревог и забот,а в походке и движениях была та торопливость, какая бывает у людей, поглощённых разнообразными и неотложными делами. Я сразу решила, что это должно быть,помощница учительницы. Так оно впоследствии и оказалось.Она повела меня из комнаты в комнату, из коридора в коридор по всему огромному, лишенному всякой симметрии зданию. Наконец мы вышли из той части дома, где царила глубокая, гнетущая тишина, и вступили в большую длинную комнату,откуда доносился шум многих голосов.В обоих концах ее стояло по два больших сосновых стола, на них горело несколько свечей, а вокруг, на скамьях, сидело множество девочек и девушек всех возрастов, начиная от девяти-десяти и до двадцати лет.При тусклом свете сальных свечей мне показалось,что девочек очень много,хотя на самом деле их были не больше восьмидесяти. На всех были одинаковые коричневые шерстяные платья старомодного покроя и длинные холщовые передники.Это было время, отведённое для самостоятельных занятий, и поразивший меня гул стоял в классной оттого,что воспитанницы заучивали вслух уроки.
Мисс Миллер показал мне знаком,чтобы я села на скамью возле дверей,затем, встав у порогов комнаты,громко крикнула:
-Старшие,соберите учебники и положите их на место.
Четыре рослые девушки встали из-за своих столов и, обойдя остальных,стали собирать книги. Затем мисс Райс отдала новое приказание:
-Старшие,принесите подносы с ужином.
Те же четыре девушки вышли и сейчас же вернулись,каждая несла поднос с порциями какого-то кушанья,посредине подноса стоял кувшин с водой и кружка.
Девочки передавали друг другу тарелки, а если кто-то хотел пить,то наливал себе в кружку, которая была общей. Когда очередь дошла до меня, я выпила воды ,так как чувствовала жажду, но к пище не прикоснулась,- усталость и волнение Совершенно лишили меня аппетита. Однако я разглядела,что это была нарезанная ломтями запеканка из овсяной крупы.
Когда ужин был съеден, девочки парами поднялись наверх. Усталость настолько овладела мною, что я даже не заметила,какова наша спальня. Я видела только, что она, как и класс, очень длинна. Сегодня мне предстояло спать в одной кровати с мисс Райс. Она помогла мне раздеться. Когда я легла, я рассмотрела длинные ряды кроватей, на каждую из которых быстро укладывалось по две девочки.Через десять минут единственная свеча была погашена, и среди полной тишины и мрака я быстро заснула.
Ночь промелькнула незаметно.Я настолько устала,что не видела снов. Лишь один раз я проснулась, услышала, как ветер проносится за стеной бешеными порывами, как льёт потоками дождь, и почувствовала, что Мисс Райс лежит рядом со мною. Когда я снова открыла глаза, до меня донёсся громкий звон колокола. Девочки уже встали и одевались. Ещё не рассвело, и в спальне горело две или три свечи. Я поднялась с неохотой. Было ужасно холодно, у меня дрожали руки. Я с трудом оделась, а затем и умылась, когда освободился таз, что произошло, впрочем, не скоро, так как на шестерых полагался только один. Тазы стояли на умывальниках посреди комнаты. Снова прозвонил колокол. Все построились парами, спустились по лестнице и вошли в холодный, скупо освещённый класс.
Вдали опять прозвенел колокол, и тут вошли три дамы. Каждая заняла своё место у стола, а Мисс Райс села на четвёртый стул у самой двери, вокруг которого собрались самые маленькие девочки. В этот младший класс включили и меня и поставили в конце полукруга.
Приступили к занятиям.
В скором времени окончательно рассвело. Неутомимый звонок прозвенел в четвёртый раз. Девочки построилось и проследовали в другую комнату- завтракать. Как радовалась я возможности наконец-то поесть! Я чувствовала себя совсем больной от голода, так как накануне почти ничего не ела.
Столовая была большая, низкая, угрюмая комната. На двух длинных столах стояли, дымясь паром, мисочки с чём-то горячим, издававшим, к моему разочарованию, отнюдь не соблазнительный запах.
-Какая гадость! Овсянка опять пригорела!
-Молчать!- раздался чей-то голос: это была не Мисс Райс, а кто-то из старших преподавательниц- высокая смуглая особа, элегантно одетая, но несимпатичная. Она торжественно села на почетное место за одним из столов, тогда как более полная дама председательствовала за другим. Тщетно искала я ту, которую видела накануне. Она не показывалась. Мисс Райс заняла место в конце того же стола, за которым поместили и меня, а пожилая дама иностранного вида- преподавательница французского языка, как я потом узнала,- уселась за другим столом. Затем служанка принесла чай для учительниц, и трапеза началась.
Совершенно изголодавшаяся и обессилевшая, я проглотила несколько ложек овсянки, но едва первый острый голод был утолён, как я почувствовала, что ем ужасную мерзость. Пригоревшая овсянка почти так же отвратительна, как и гнилая картошка. Даже голод отступает перед ней. Медленно двигались ложки. Я видела,как девочки пробовали похлёбку и делали попытки ее есть, но в большинстве случаев отодвигали тарелки. Завтрак кончился, однако никто не позавтракал. Из столовой я выходила последней и видела, как одна из учительниц взяла миску с овсянкой и попробовала: она переглянулась с остальными. На из лицах отразилось негодование, и полная дама прошептала:
- Вот гадость! Как не стыдно!
Уроки начались лишь через пятнадцать минут. В классе стоял оглушительный шум,- в это время, видимо, разрешалось говорить громко и непринуждённо, и девочки широко пользовались этим правом. Разговор вертелся исключительно вокруг завтрака, причём все бранили овсянку. Бедняжки! Это было их единственное утешение. Из учительниц в комнате находилась только мисс Райс. Вокруг неё столпилось несколько взрослых учениц, у них были серьезные лица, и они что-то с гневом говорили ей. Я слышала, как некоторые назвали имя мистера Бротсбейна. В ответ Мисс Райс неодобрительно качала головой, однако не делала особых попыток, чтобы состроить всеобщее негодование. Она без сомнений, разделяла его.
Часы, висевшие в классной комнате, пробили девять. Мисс Райс отошла от группы взрослых девушек и, выйдя на середину комнаты, крикнула:
-Тихо!По местам!
Привычка к дисциплине сразу же сказалась: не прошло и пяти минут, как среди воспитанниц воцарился порядок и после вавилонского столпотворения наступила относительная тишина. Старшие учительницы заняли свои места. Однако все как будто чего-то ждали. На скамьях, тянувшихся по обеим сторонам комнаты, восемьдесят девочек сидели неподвижно, выпрямившись. Странное это было зрелище. Все с зачёсанными назад волосами. Все в коричневых платьях с глухим высоким воротом, с широкими белыми воротниками,с маленькими холщовыми сумочками, висящими на боку и предназначенными для того, чтобы держать в них рукоделие. В дополнение ко всему этому- шерстяные чулки и грубые башмаки с жестяными пряжками. Среди одетых таким образом воспитанниц я насчитала около двадцати взрослых девушек. Это были уже настоящие барышни. Такая одежда была им совершенно не к лицу и придавала нелепый вид, даже самым хорошеньким.