Чёрная Вдова

2. Паяц

Ко мне давно прибился пёс. Года три назад. Увязался, как-то раз, на рынке и плёлся за мной четыре улицы. С тех пор постоянно приходит в сад за домом. Сначала я гнал его взашей. Он был до ужаса обрюзгшим. Не маленький, не большой, лохматый, как год не стриженая овца. Хвост точно ведьмина метла собрал всю пыль с дорог. Какой-то рябой, то ли рыжий, то ли перемазанный дерьмом. Грязный; несло от него так, словно кобель облазил все затянутые тиной каналы Скитья. Тухлой рыбой и сыростью. Словом, не пёс, а болотное чудовище. Потом ничего, привык к нему, стал подкармливать, даже сам не заметил, как так вышло. Кобель мало-мало оправился. Однажды окатил его из ведра чистой водой, тот с визгом удрал. Чуть позже затащил убогую животину в пруд за домом. Отмыл бедолагу с мылом; два куска, падлюка, на него извёл. Думал, он меня загрызёт, но он лишь жалобно поскуливал и пастью разок перед лицом клацнул, когда дело дошло до хвоста. Впрочем, начни он даже визжать, как поросёнок на забое, никто бы не услышал. Дом Чёрной Вдовы, этот двухэтажный, вытянутый, как стелла, особнячок — последний крик пред эпохой ренессанса, — засел в низине, в самом конце улицы, буквально на отшибе. С первого взгляда и не заметишь его; густые кроны тополей скрывают от любопытных взоров готические убранства: каркасные, ажурные, каменные; вытянутые вверх, стрельчатые арки, подчёркивают скелет этого склепа из тёмного камня. Окна, вытянутые вверх, многие, украшены витражами, потерявшими многоцветность; по верху здания окна круглые. Сплошь ребристые стрельчатые арки дверных проёмов, двери дубовые, филёнчатые. Особняк и внутри и снаружи до икоты жуткий, подстать владелице. Этот склеп охраняет легион гаргулий, вонзающих когти в фасад, и кошка. О, эта скотина! Дьявольская корова! В отличие от своей аскетичной хозяйки, кошь жирная, как свинья. Просто огромная свиноматка в чёрном фраке. Она скорее похожа не на Вдову, а на Стряпуху в начале улицы. Признаться, когда эта тучная дама спозаранку принимается за своё ремесло, слюни текут у всего квартала. Соблазнительные ароматы корицы и свежеиспечённых булок достигают даже нашей обители на краю земли. Выпечка у неё всегда пышная, как и она сама. Правда, Стряпуха уродина, каких поискать. Бородавка на подбородке, как земной шар; иногда она забывает выдирать два волоска, растущих из этого холма, и они торчат, как усики кузнечика. Глаза, выпученные, точно у карпа, кажутся больше всего лица. Впрочем, это мало мешает ей жить. Её супруг абсолютно слеп. Вероятно, добровольно. Но в юности, она, говорят, была ещё сносной. Трактирщик на Малой Аллее не раз отпускал сальности на её счёт, мол, лет двадцать назад, он бы эти пышные формы-то замесил... Трактирщик падок на большие задницы. Полагаю, они со Стряпухой расшатали не одну кровать. А может и до сих пор месят тесто. Мешок на голову, и понеслась!..