Нежнее шёлка

Untitled Part 13

Так бывает, что иногда ты можешь влюбится в незнакомого тебе человека, увидев его невзначай в метро, на улице, в месте, где ты учишься или работаешь. Тебе захочется узнать, почему он/она так улыбается сегодня, почему у него/неё такие опухшие глаза или румянец на щеках. Узнать про любимые книги, фильмы, друзей, семью, её любимые духи или его любимую марку машины. Но всё, что ты можешь, это только набраться смелости и посмотреть в глаза человеку, который забудет тебя в ближайшие пару секунд.

Обогнав заброшенное высотное здание и пробравшись сквозь высокие заросли диких цветов, я, наконец, услышал громкие голоса людей и запах палённой резины. Хаён крепко держала меня за руку и старалась не подавать признаки волнения, но, чем сильнее гудели моторы машин, тем беспокойнее становились её движения. Гоночный трек был не на шутку огромным, с десятками спортивных машин и мотоциклов, с баром под открытым небом и толпой орущих людей. На фоне серебристых подцветок, режущих мои глаза, и сигаретного дыма, который словно туман укрывал всю территорию, я еле сумел спустится с крутого обрыва и встать родными ногами на землю.

— Чего ты молчишь? Не впечатлен? — девушка отпускает мою руку и оголяет лисичью улыбку.

— У того парня куртка на распашку, прямо на голое тело! — от неожиданного вопроса, я выкрикиваю какую-то чушь и тут же замолкаю.

— Всё нормально, главное, чтобы душа не на распашку.

Мы подходим к кольцу дороги от куда начинается старт следующей гонки. Участники проверяют мотоциклы, зрители делают ставки, раскидываясь деньгами, так, что некоторые купюры подлетают в воздух. О резко тормозит и я неосторожно врезаюсь в её спину. Но стоит мне последовать за её взглядом, я буквально сдерживаю своё удивление, чтобы не ляпнуть лишнего. В нескольких метрах от нас, прямо у старта, на черном Мустанге, сидит Джонни. Его оранжевая бандана повязана вокруг головы, а чёлка уложена назад. Он болтает с какой-то девушкой (явно проигрывающей по красоте Хаён) ярко жестикулирует руками и улыбается. У меня язык прилипает к нёбу и совсем не хочется умничать о том, что как я и думал: Джонни всё-таки козёл! Выходит, он соврал Хаён, что не ходит на гонки, что он в чёрном списке Альянса и его на пушечный выстрел не подпустят к треку. Как он собирался вернуть всё назад, если давно уже на чужой стороне?

— Ты куда? — выкрикиваю Хаён, когда та уже сорвалась с места. Я бегу за ней, останавливаясь у старта, в зрительной зоне, и замечаю, как обменявшись парой фраз с одним из мотоциклистом, девушка меняется с ним местами и садится на водительское место, одевая матовый серебристый шлем. Рядом, под номером 3, красуется знакомый мне вишневый мотоцикл Тэхёна, на котором мы катались с О. Видимо, его то и проиграли ребята. Ведущий гонки объявляет о скором старте и все участники становятся в одну линию, в том числе и Джонни. На дорогу выходит высокая блондинка, виляя бёдрами в разные стороны, начинается отсчет 3-2-1 и её рука поднимает флажок «старта».

В тот момент кисельно-густая ночь взрывается шумом моторов, и я вижу, как белый мотоцикл О стартует первым, лидируя пару минут. Девушка идёт впритык с мотоциклами 1 и 5, дорога становится уже и ведёт далеко вперед, так, что я могу видеть всего лишь чёрные точки на горизонте. Огромный экран, висящий рядом со стартом, начинает транслировать прямое подключение и по итогам последних 10 минут на финишную прямую выходят три лидирующие номера: 2, это была Хаён, 5 и 10 был номер Джонни. Зрители начинаю вопить ещё громче, и кто-то замечает, что среди участников присутствует не только парни.

— Разве девушкам разрешено принимать участие в гонках? — спросил меня высокий незнакомец. Я неохотно пожал плечами, поправил оправу очков и снова поднял глаза на табло. — Серьёзно, это новенькая так хороша, она не разу не нарушила правила, но всё равно ведёт одной из первых.

И стоило парню сказать эту фразу, как я вижу, что Хаён, идя параллельно с мотоциклом Джонни, резко обгоняет его и тем самым загораживает собой дорогу. Его чёрный Мустанг рычит и выезжает за черту гоночной дороги, тем самым мотоцикл под номером 10 автоматически выбывает из игры. Девушке этот трюк стоил первого места, но за считанные секунды приехав второй, она тут же спрыгивает с мотоцикла. Я бегу в её сторону, пока огромная толпа зрителей пробирается к победителю. О скидывает с себя шлем и я закрываю её лицо кожаной курткой Чонгука. Несколько раз обернувшись по сторонам, я вижу как Джонни подъезжает к финишу, в панике кидая на землю шлем и перчатки, его губы шепотом очерчивают имя Хаён.

Впереди стоят несколько гаражей с запасными машинами и мотоциклами. Мы бежим в ту сторону и прячемся прямо за ними, за железными широкими перекладинами, под навесом, где лежат инструменты и шланги с водой.

— Ты в норме? — задаю я глупый вопрос, потому, что по глазам О и так всё было понятно.

— Мне будто нанесли 400 ножевых прямо в грудь, а потом заставили танцевать чечётку, — девушка со скрипом сползает вдоль вертикальной поверхности и закидывает голову (так, что я смотрю на неё сверху вниз). — Разве должно быть так больно? Почему всё идёт не по плану.

— Что именно?

— Я пришла сюда, чтобы найти главного из Альянса, но я даже не знаю, как он выглядит. Я пришла, чтобы показать ему юридический кодекс, где государством Кореи запрещно проведение уличных гонок за деньги. Я пришла, уверенная, что сделаю всё наилучшим образом и прениприменно похвастаюсь Джо о своих подвигах. Какая же я дура!

— Хочешь сказать, ты собиралась запугать какого-то мафиози юридическим кодексом и при этом остаться в живых? — девушка несколько раз кивнула мне головой. — Действительно, ты полная дурочка.

— Когда я смотрела на Джо во время старта, когда осознала, что потеряла его, я поняла, что по-прежнему вижу ту маленькую девочку, смотрящую мне в ответ. Маленького роста, с разодранными коленками и летающую в облаках. Она обдумывает свои слова, но никогда не произносит их вслух. Она слишком застенчивая, чтобы засмеяться в голос, слишком тихая, чтобы её заметили. О ней всегда говорят « та, что с рыжими волосами». Эта маленькая девочка по-прежнему живёт в моём теле. Она поселилась в левой части моей груди, она опирается на мои лёгкие, когда я не могу дышать. Она колотит по моему сердцу, когда понимает, что он уходит. Она здесь и никогда не уйдёт. Эта напуганная маленькая девочка здесь, чтобы остаться во мне, ради него, ради Джонни. Потому, что он приручил её, потому, что он, он... — Хаён закрывает глаза и по её щекам начинают струиться горячие слёзы. Я опускаюсь на корточки и приподнимаю пальцем её подбородок.

— Ты уже взрослая, О Хаён. И есть такие дыры внутри нас, который мы могли бы заполнить цементом. Но мы всегда будем истекать кровью. Это человеческая натура. Позволь себе истекать кровью. Потому, что ты единственный бог, который тебе нужен. Ты единственный бог, в котором ты будешь нуждаться. Тебе не нужен кто-то, кто будет смирить твою внутреннюю маленькую девочку, и говорить ей, когда стоит замолчать, а когда выставить свой вердикт. Ты не должна бояться потерять его, пожалуйста. Бойся не разглядеть того, кто действительно дорожит тобой, — я перевёл дыхание и большим пальцем вытер её последнюю скатившуюся слезу. — И наконец-таки, перестань плакать.

Медленно приблизившись и не сводя взгляда с её фисташковых глаз, я касаюсь губами губ Хаён, тягучих словно мёд, горьких, сладких и соленных одновременно. Теплота её кожи дороже всех поцелуев, собранных мною за последние двадцать лет. Оправа металлических очков спадает ниже моей переносице и ударяется о кончик носа девушки. Проходит меньше пяти секунд и в попытке поймать немного воздуха для легких, я отстраняюсь назад.

— Лучше уйти от сюда, пока нас не убили.

— Да-да, — медленно поднявшись по железной балке, О расправила юбку и подняла на меня глаза.

— У тебя очень мягкие губы.

— Мягкие? Да они чертовски кашемировые! — засмеялась девушка, снова поведясь на мой образ ботаника-дурочка.